86-летняя израильтянка Миса Русек из киббуца в Северном Негеве стала знаменитой после того, как коллекция ее фотографий была замечена в Нью-Йорке. На черно-белых карточках – ее удивительная судьба: Япония начала прошлого века, ссыльный лагерь для американцев японского происхождения после Перл-Харбора, любовь к еврею, гиюр и киббуцная жизнь в только зарождающемся государстве Израиль.
Коллекция фотографий 86-летней израильтянки Мисы Русек действительно весьма необычна. На фото запечатлена жизнь ее семьи, разбросанной по нескольким континентам. История эта начинается в первые годы прошлого века в Японии, продолжается в лагере для интернированных американцев японского происхождения во время Второй мировой войны и завершается в киббуце Шоваль в Северном Негеве. Фото в ее альбомах частично унаследованы от родителей, но большинство сделаны ею собственноручно. На одной из фотографий запечатлена свадьба ее родителей в 1928 году в японской Хиросиме, на другой – ее собственная свадьба в 1950 году, на третьей – ее дети в киббуце в 1961 году, высаживающие деревья в праздник Ту би-Шват.
Русек долго хранила фотографии в личном архиве, но затем решила передать их своему внуку, фотографу Мэтью Ричардсу, работающему в модной фэшн-студии Брюса Вебера. Уникальная семейная история, рассказанная бабушкой, убедила Мэтью в том, что с фото должна познакомиться широкая публика. Он показал альбом Веберу, и тот отобрал несколько фото из него для своей серии Leap of Faith (пер. «безоговорочная вера». – Прим. ред.), недавно вышедшей в виде отдельной книги. Одну из фотографий в ноябре опубликовала газета New York Times.
Миса с ранних лет отличалась художественным талантом, но не решилась сделать фотографию своим профессиональным занятием. Она работала в основном книжным графиком, а в 70-х годах в качестве иллюстратора входила в редколлегию популярного израильского журнала для детей. «У меня была замечательная камера, Roleiflex, которую я привезла в Израиль из Лос-Анджелеса. Я снимала своих детей, людей вокруг, но художественной фотографией на профессиональном уровне я не занималась», – признается она. В 1960 году, когда Миса попала в киббуц, там царили поистине коммунистические порядки. Киббуцникам запрещалось иметь какую-либо личную собственность. Поэтому киббуцное правление изъяло у нее камеру. «Мне сказали, что у членов киббуца личных фотокамер быть не может. Пусть так, я не задавала вопросов», – вспоминает художница. Когда некоторое время спустя фотоаппарат вновь попал к ней руки, он оказался сломанным. Ремонтировать его пришлось самостоятельно.
«Когда я начал изучать фото и графику в Нью-Йоркском университете, бабушка отдала мне свою камеру Roleiflex, я и сегодня активно пользуюсь ей, – говорит Мэтью Ричардс. – На нее были засняты мой отец в детстве, семейные путешествия по Израилю и Европе, а сегодня я имею возможность фотографировать этой же камерой мою бабушку». Дор Гез, возглавляющий кафедру фотографии в иерусалимской художественной академии «Бецалель», отмечает, что в работах Мисы запечатлены не только бытовые подробности ее частной жизни, но в них искусно вплетен культурный контекст ушедшей эпохи. «Думаю, ее фотоархив мог бы послужить основой для серьезного научного исследования», – считает он.
Миса Русек всегда смущается, когда ее спрашивают, какими техническими приемами она пользуется и как выбирает объекты для своих фото. Скромно улыбаясь, она отвечает, что не считает себя профессионалом и всегда рассматривала фотографию просто как хобби. На фотографии, опубликованной New York Times, запечатлены сама Миса, ее муж Джерри и их дочь Джейми. Джерри Русек, американский еврей, был страстным сионистом. Ради него Миса покинула Америку и поселилась в израильском киббуце. В 1972 году, спустя 10 лет после того, как была сделана эта фотография, Джерри, игравший на киббуцной площадке в волейбол, внезапно умер от сердечного приступа. Миса осталась с тремя детьми: 16-летним Адамом, 14-летней Джейми и восмилетней Лиат. Сегодня все трое детей Мисы и 10 внуков живут в США, но сама она предпочла остаться в киббуце.
Биография Мисы довольно причудлива и могла бы послужить сюжетной основой для захватывающего романа. Она родилась в 1929 году в США, ее отец был японским эмигрантом, а мать, тоже японка, приехала с Гавайских островов. До 12-летнего возраста у Мисы было безоблачное детство, которое прервала Вторая мировая война. В ноябре 1941 года японская флотилия атаковала американскую военную базу в Перл-Харборе, США вступили в войну, а для американцев японского происхождения наступили тяжелые времена. «Моя мама выбросила из дома все вещи, напоминавшие о Японии, и даже сожгла японский флаг. К нам пришли из полиции и конфисковали радиоприемник и фотоаппарат. Относились к нам с подозрением, и мы чувствовали себя весьма неуютно – ведь, хотя мы и были японцами, мы ни в чем не провинились», – вспоминает Миса.
На этом злоключения семьи не закончились. Под вооруженным конвоем их отправили по железной дороге во временный лагерь, куда депортировали всех американцев японского происхождения. Миса с родителями, братом и еще пятью родственниками жили в одной комнате. Три месяца спустя их перевели в другой лагерь, расположенный в Аризоне. «Мы жили в жалких хижинах в пустыне, в местах столь отдаленных, что сбежать оттуда практически было невозможно. Летом там стояла страшная жара, а зимой наступали холода», – вспоминает Русек. В этом лагере семья провела около двух лет. Покинуть лагерь можно было только в случае переезда в более восточные районы. Отец Мисы смог найти работу ночного сторожа на автостоянке в Чикаго, после чего забрал туда всю семью. В Чикаго Миса закончила школу, и в 1947 году семья возвратилась в Калифорнию. Миса выучилась на художника и устроилась на работу графиком-дизайнером в рекламное агентство.
В период учебы Миса встретила своего будущего мужа Джерри, ветерана войны, выходца из нью-йоркской еврейской семьи. Вскоре после провозглашения независимости Израиля Джерри побывал там. Вернувшись, он заявил жене, что они должны туда перебраться. Мисе подобная затея поначалу показалась совершенно нереальной, но спустя 10 лет они действительно совершили алию. Было это в 1960 году, в семье уже подрастали двое детей. «В Америке у нас был особняк и три машины, но Джерри был коммунистом и всегда ходил с томиком Ленина под мышкой, – рассказывает Миса. – Идея поселиться в киббуце принадлежала, разумеется, ему. Я вообще не понимала, что такое киббуц, что такое Негев, да и вообще жизнь в Израиле представляла себе довольно смутно. Но любопытство победило. Я подумала, что попробовать что-то новое – это всегда интересно».
Поначалу Миса ощущала себя в новой стране немного белой вороной: «Подозреваю, что в то время я была единственной израильтянкой японского происхождения». Однако спустя непродолжительное время она ощущала себя в Израиле как дома. Ивриту ее обучал член того же киббуца Йехуда Бауэр, ставший впоследствии всемирно известным историком Холокоста. Она с энтузиазмом бралась за любую работу, будь то поле, виноградник или киббуцная мастерская. Вскоре Миса прошла гиюр и стала настоящей еврейкой: «Когда мы еще только собирались покинуть Америку, моя свекровь мне сказала, что ее не волнует, что я не еврейка, но в Израиле у меня могут возникнуть из-за этого проблемы. Она, сказала, что, например, меня не похоронят вместе с моим мужем на еврейском кладбище. Тогда я сказала себе: хорошо, в чем проблема? Я изучила основы иудаизма с раввином и прошла гиюр».
Роберт Берг
