Дора Нусинович
Из памяти никогда не сотрётся картинка, как её новорожденного брата Лёву мама кормит подсолнечным жмыхом, завёрнутым в чистую холщёвую тряпицу. И ей тоже очень хочется куснуть от этого лакомого кусочка.
Мама всегда была усталой и на ласки для дочери времени не находила. Папа много работал. После войны восстанавливали разрушенное, шла большая стройка. Маляру с опытом, каким был отец Доры, хотя и нездоровому физически, дело находилось везде. И когда родня позвала их семью в Черновцы, Арон Нусинович охотно принял предложение.
Как будто бежал из знакомых мест.
Почему это произошло, девочка поняла гораздо позже, когда стала взрослой. А пока успешно училась в школе. Дружелюбную симпатичную девчонку, всегда аккуратно одетую и причёсанную, охотно звали к подружкам в гости. Особенно интересны были дни рождения знакомых. Ей, Доре, подарков никто не дарил, и подружек приглашать было некуда. Ведь жила её семья в тесноте. Их приютила родственница, что ранее пригласила Нусиновичей переехать в более благоустроенный город. До войны он был средоточием европейской культуры, здесь даже говорили по-немецки.
Состав горожан после войны претерпел значительные перемены. Раньше здесь было много евреев. Куда пропало большинство из них в военное лихолетье, вспоминать не хотелось. Понятия «Холокост» ещё не знали, но каждая семья недосчиталась близких и дорогих людей.
Тем не менее, несмотря на лишения и трудности послевоенного быта, люди оставались людьми. Сохраняли человечность и дружелюбие. Повсеместно появлялась некая общность под названием «двор». Там решались коммунальные проблемы, выяснялись отношения, полоскалось на ветру заштопанное многократно бельё, мимо которого пробегали ватаги детишек и проходили старьевщик с молочницей
Отношения между людьми складывались по семейным законам, подчас наперекор родственным узам. Когда соседка пригласила Дору на день рождения своего ребёнка, девочка охотно согласилась.
И вот на старенькой пожелтевшей фотографии мы и сегодня можем видеть представителей послевоенного советского «двора». Чей-то, возможно трофейный, фотоаппарат запечатлел обычную группу сограждан. Взрослые, устроившие детский праздник, чистенькие, худощавые лица симпатичных детишек.
Для Доры сегодня этот снимок – незабываемая реликвия. Именно на нём впервые она, маленькая девочка с большим бантом, стоит рядом со своим будущим мужем, Лейзером Зингером, парнишкой, который ребёнком попал в еврейское гетто. Тогда, на соседских именинах, они встретились случайно. Судьба свела их вместе через многие годы, свела, чтобы они наконец познакомились, стали мужем и женой и никогда не расставались. Но до этого ещё нужно было дожить.
Детство проходило в учении и домашних хлопотах. Дни бежали за днями в обыденных делах, пока однажды девочка не встретила после школы маму своего соученика Вили. Женщина торопилась куда-то вместе с мальчиком. Но не преминула высказаться.
«Как ты подросла, Дорочка. Твоя мама была бы рада на тебя полюбоваться.»
«Мама вечером будет, когда после работы вернётся»,- автоматически ответила шестиклассница.
«Твоя мама давно умерла в гетто, её звали Дина», – сообщила собеседница, а затем, спохватившись, быстро ретировалась… Счастье детского возраста – способность быстро забывать слова взрослых. Мало ли что скажут досужие люди. Вот и Дора отнеслась к словам чужой женщины без внимания.
«Какая другая мама? Ведь у неё есть семья: папа, братик, всегда с ней рядом мама Фрида. Чего только не болтают в городе» – думалось девочке. Близко к сердцу разговор она не приняла.
Как-то пришлось Доре искать в комоде затерявшийся кошелёк. Везде пересмотрела, а найти не смогла. Вот подумала, что где-то в дальнем ящике лежит и молчит.
Кошелёчек не находился; пришлось залезть поглубже. В самом дальнем углу обнаружились тщательно завёрнутые в платочек женские наручные часы. На браслетке была выгравирована первая буква имени Доры.
«Папа, папа, можно я буду носить эти часики»,- попросила девочка. Но отец, Арон Лейбович, отчего-то изменился в лице.
«Это для тебя, малышка, но пока не носи. Вещь памятная. Очень жаль будет, если потеряешь. Когда тебе исполнится восемнадцать лет, ты их получишь и узнаешь обо всём.»
О чём таком заповедном она должна узнать, Дора не могла у отца допроситься. Но смутная тревога поселилась в её сердце.
Какую тайну скрывал отец, девочка узнала, когда её отправили на каникулы в Молдавию. От бывшей соседки Оли Дора Нусинович узнала, что после оккупации захватчиками родных мест с малолетнего возраста попала вместе с родителями и семьёй дяди Ахила, брата отца, в лагерь Чечельник Винницкой области. Измученные, голодные евреи прошли сотни километров по дорогам Украины и Молдавии, откуда их гнали под дулами автоматов озверевшие фашисты. Детишек родители несли на руках.
К тому моменту девочке не исполнилось и двух лет, родилась Дора ещё в 1940 году, в молдавском городке Вад-Рашков. Там так счастливо начиналась история их молодой семьи. Её настоящей матерью была юная Дина, которая умерла в 1942 году, ослабленная голодом, тяжёлыми переживаниями и вследствие болезни. Сама ухаживала за больными родственниками, за дочуркой до последнего, но победить тиф без лекарств не хватило сил.
Дора тяжело переживала всё услышанное. Но родителям не сказала ни слова. Травма для юной души была столь велика, что Дора забросила учёбу, стала дерзить приёмной матери. И только время от времени доставала бесценные часики, как теперь она поняла, принадлежавшие покойной маме Дине. Она хорошо рассмотрела, наконец, реликвию. Выяснила, что были они сделаны из золота в далёкой Швейцарии.
Но не стоимость материала определила для неё ценность изящной вещицы. В нежном тиканье угадывался родной голос, а браслетка, казалось, ещё хранила тепло материнского запястья. Часы были дороги сердцу подростка как незримая связующая нить с покойной мамой Диной. После выпускного вечера в школе то от дяди, то от тёти Дора Нусинович узнавала некие подробности её раннего детства. Пока все сообщения не сложились в единое повествование и не предстали связным рассказом о тяжких годах гитлеровской оккупации и жизни в условиях изоляции от мира.
Только тогда девушка узнала, что продолжительное время в лагере после смерти мамы она оставалась одна, без родителей. Отца принудительно угнали в Николаев. В скученном жалком помещении, где проживали родственники, поселили и чужую женщину, Фриду Кац. Она работала в еврейском детском саду воспитательницей. Эта женщина стала заботиться об осиротевшей малышке.
К счастью, провидение хранило отца Доры, и он смог вырваться из лап смерти и вернуться к своим близким. Встреча была буквально со слезами на глазах, когда мужчина узнал о смерти красавицы-жены, об их жуткой участи. В благодарность женщине, взявшей на себя ответственность за кроху в условиях лагерного быта, Арон сошёлся с ней и образовал новую семью. Тайну своей жизни они скрывали от малышки, боясь травмировать неокрепшее сердце.
А в победном сорок пятом, спустя год после освобождения из лагеря, в семье Нусинович появился ещё один человечек, сводный братец Лёвушка. Рождённый в тяжёлое, голодное время, он, несмотря на хорошую специальность и достойное образование, рано ушёл из жизни. Так война находит свои жертвы спустя десятки лет после своего завершения.
Дора Зингер, в девичестве Нусинович, живёт уже много лет в Германии. Она, как и все мы, доверили этой стране не только свою жизнь, но и судьбы своих потомков в надежде на стабильность радикальных изменений в новой демократической послевоенной Германии.
/КР:/
Не понял концовку. Должна же быть генетическая память… Все, кто считает себя евреем по крови ли, по родству ли – не имеет значение какое колено, должны по желанию жить в Израиле, предварительно подписав верность Израилю… Кто это не подпишет, может спокойно покинуть Израиль…/
12
