К списку тем для споров о взаимоотношениях государства и религии в Израиле добавилась еще одна: сколько должно быть главных раввинов? Два министра внесли проект закона о едином главе раввината. Закон этот, если и будет принят, станет актуальным только к следующим выборам. То есть — пусть Б-г дарует нынешним главным раввинам долгие годы — через десять лет. Есть время обдумать и обсудить.
Почему же сейчас в Израиле именно два главных раввина — сефардский и ашкеназский? Защитники существующей системы ссылаются на различия в трактовках Галахи между двумя общинами. Но почему тогда нет, скажем, главного йеменского раввина? Ведь традиции йеменских евреев не менее богаты, и никак не укладываются в разделение ашкеназы-сефарды. Я уж не говорю о меньших по размеру общинах: бухарской, итальянской, грузинской, кочинской…
Чтобы понять, зачем создавались должности главных раввинов и почему их именно два, следует обратится к истории этого института. Когда-то, еще в начале XIX века, был всего один главный раввин с резиденцией в Иерусалиме. По-турецки его должность носила название «хахам-баши», а евреи называли этого человека «ришон-ле-Цион» — «первый в Сионе». Полномочия ришон-ле-циона заключались в диалоге с турецкими властями от имени еврейской общины. Османские власти вообще предпочитали иметь дело с общинами, а не с индивидуальными подданными. Так, христианские епископы представляли интересы своей паствы. Аналогично турки хотели видеть и во главе евреев конкретную фигуру. Должности главных раввинов (хахам-баши) были введены не только в Иерусалиме, но и в других центрах концентрации еврейского населения Османской империи.
Автор: Меир Антокольский
Должности главных раввинов задумывались как проводники еврейских интересов перед властями, а вовсе не в роли духовного авторитета или, скажем, пастыря, как христианские епископы или шиитские аятоллы.
До определенного момента сефарды, т.е. говорящие на ладино потомки изгнанников из Испании, составляли подавляющее большинство еврейского населения земли Израиля и империи в целом. К ним примыкали и общины евреев, говоривших по-арабски. Однако в XIX веке началась активная иммиграция в страну ашкеназских евреев — из России и Австро-Венгрии.
С точки зрения турецкой власти, они были «понаехавшими», а не подданными империи. Хахам-баши, следовательно, их интересов юридически представлять не мог. В первые десятилетия жизни в Палестине ашкеназы оказались совершенно беззащитными и спасались только благодаря взяткам турецким чиновникам. В дальнейшем европейские державы навязали туркам систему договоров, согласно которым консулы западных держав — австрийский, британский, германский — стали представлять интересы европейских евреев перед турецкими властями. Но и на этом этапе ашкеназы не видели в хахам-баши выразителя своих интересов.
После введения британского мандатного управления Лондон сохранил османскую систему общинного устройства страны. Англичанам тоже важно было видеть во главе каждой конфессиональной группы руководителя, которого можно было спросить: что ваша религия думает по такому-то поводу? В ответ на их запрос уже в 1921 году был создан раввинат земли Израиля, но теперь его возглавляли уже двое: «первый в Сионе», правопреемник должности хахам-баши, и главный ашкеназский раввин, которым стал рав Авраам-Ицхак Кук, «новый репатриант» из Литвы.
Теперь мы понимаем, что должности главных раввинов задумывались как проводники еврейских интересов перед властями, а вовсе не в роли духовного авторитета или, скажем, пастыря, как христианские епископы или шиитские аятоллы. А два главных раввина потребовались вовсе не из-за галахических различий между общинами. Просто сефардский раввин представлял «коренных» евреев, а ашкеназский — иммигрантов.
С тех пор очень многое изменилось. Смысл понятий «коренной» и «приезжий» неоднократно менялся. Сначала массовая алия евреев Северной Африки и Ближнего Востока сделала главными «понаехавшими» именно их, затем в этой роли их сменили русские евреи. Воплощением «коренных иерусалимцев» стали для нас хасиды в полосатых халатах. А ведь полтора века назад люди хахам-баши держали их предков, говоривших на каком-то непонятном языке, идише, за чужаков, иностранцев, и даже неохотно пускали в свои синагоги.
Сегодня только пара главных раввинов до сих пор напоминает нам о разделении вековой давности.
Еще меньше мы ждем от главного раввина, чтобы он с помощью административных мер навязывал еврейскому народу свои взгляды по тем или иным вопросам: на двух евреев испокон веков приходилось по три мнения, и этот расклад нас вполне устраивает.
Нужно заметить, что рав Кук, создавая систему раввината, вовсе не стремился увековечивать границы между общинами. Наоборот, с точки зрения того времени, это было революционное соединение: в совете раввинов собрались вместе уроженцы разных стран и приверженцы самых разных течений, а во главе их стоят на равных иерусалимский сефард и литовский ашкеназ.
Если же мы захотим логически продолжить в будущее историческую линию, начатую хахам-баши позапрошлого века и развитую равом Куком, то увидим в идеальном главном раввине прежде всего человека, который может позволить себе говорить от имени евреев. Он может выступать в таком качестве перед британским наместником, израильским правительством, ООН или перед папой римским. Просить, требовать, настаивать, стучась в самые разные двери ради своего народа.
На самом деле, евреям, чтобы получать галахические указания, главный раввинат не так уж и нужен. Для этого существуют религиозные суды, есть раввины, являющиеся специалистами в конкретных областях, наконец, есть мудрецы, обладающие авторитетом без всякой официальной должности. Еще меньше мы ждем от главного раввина, чтобы он с помощью административных мер навязывал еврейскому народу свои взгляды по тем или иным вопросам: на двух евреев испокон веков приходилось по три мнения, и этот расклад нас вполне устраивает.
А вот достойный представитель перед внешним миром нам ох как не помешает. И тогда вопрос количества главных раввинов отступает перед вопросом качества.
Автор о себе:
Мне 46 лет, и у нас с женой Аней на двоих семеро детей. Я родился и вырос в Москве, но вот уже более 15 лет жизнь моя связана с Иерусалимом, в котором я работаю врачом, и нашим домом — поселением Нокдим в Гуш-Эционе. Последние годы все время и силы, которые остаются от работы и семейных радостей, направляю в наше товарищество «Место Встречи», которым руководит Аня. Товарищество это старается совместить несовместимое и встретить евреев всех сортов и разновидностей, а также «примкнувших к ним товарищей» — на «Месте встречи», которое есть Израиль, Иерусалим, Храм (это как zoom на гугл-карте или как матрешка — какой образ вам больше нравится).
Мнение редакции и автора могут не совпадать.
Меир Антопольский
