Федор Достоевский еще в XIX веке писал о людях, оправдывавших убийство во имя идеи. Вот почему этот классик мировой литературы всегда оставался актуальным – и во времена возникновения тоталитарных режимов ХХ века, и в наше время глобальной войны с терроризмом, считает философ и писатель Джон Грей.
Когда Достоевский писал о том, как идеи способны менять человеческую жизнь, он знал, о чем говорит.
Он родился в 1821 году и уже в 27 лет примкнул к обществу петрашевцев, целью которого было осуществление переворота в России. Петрашевцы были под сильным влиянием социалистических теорий французских утопистов.
Среди членов этого тайного кружка был агент полиции, и об идеях революционеров стало известно властям.
В апреле 1849 года писатель в числе многих петрашевцев был арестован и провёл 8 месяцев в камере Петропавловской крепости. В результате долгого расследования петрашевцы были обвинены в намерении распространять подрывную пропагандистскую литературу и приговорены к расстрелу.
Это наказание было заменено ссылкой и каторжными работами, но прежде осужденным пришлось пережить весь ужас инсценированной казни.
22 декабря 1850 года 20 членов антиправительственного кружка Михаила Петрашевского, среди которых был и 28-летний Федор Достоевский, в погребальных саванах были привезены на петербургский Семеновский плац.
Казнь двух нигилистов в 1880 году в Санкт-Петербурге
Осужденным был оглашен смертный приговор, после чего священник призвал их к раскаянию. Около 10 минут ожидания раскаяния результатом не увенчались, и была отдана команда: "К заряду!"
Но в последний момент раздался барабанный бой, и солдаты опустили ружья. На плац ворвалась карета, из которой вышел офицер, объявивший царское помилование всем. Смертный приговор был заменен каторгой.
Достоевский получил четыре года каторжных работ в Омске, после чего был отправлен рядовым в 7-й Сибирский линейный батальон в Семипалатинск.
В 1860 году Достоевский вернулся в Петербург, но негласное наблюдение за ним не прекращалось до середины 1870-х годов.
Период каторги и военной службы сильно изменил писателя. Но Достоевский не отказался от своего убеждения в том, что российское общество должно серьезно измениться. Он продолжал верить в то, что система крепостного права была глубоко аморальна, и до конца своих дней терпеть не мог земскую аристократию.
Но его глубокие переживания в тот момент, когда он, по его собственному убеждению, оказался на грани смерти, позволили ему иначе взглянуть на время и историю. Много лет спустя он писал, что не может вспомнить, когда еще он был так счастлив, как в тот день.
Достоевский осознал тогда, что человеческая жизнь – это вовсе не движение от отсталого прошлого к лучшему будущему, во что он верил в молодости. Он понял, что каждый человек в любой момент времени стоит на грани вечности. В результате этого откровения Достоевский все меньше доверял идеологии прогресса, которая так влекла его в молодости.
Приговор нигилизму
С особым презрением он относился к идеям, циркулировавшим в среде петербургской интеллигенции, когда он вернулся в столицу из сибирской ссылки. Новое поколение русских интеллектуалов находилось под сильным влиянием европейских философов. Французский материализм, немецкий гуманизм и английский утилитаризм смешались в России в присущую только этой стране идеологию, получившую название "нигилизм".
Актриса Ив Белтон в роли Марии в постановке Би-би-си "Бесов" Ф. Достоевского, 1969 год
Мы привыкли считать нигилистов людьми, которые ни во что не верят. Но русские нигилисты 1860-х годов были совсем другими. Они ревностно верили в науку и мечтали разрушить религиозные и нравственные традиции, которыми человечество руководствовалось в прошлом. Это, по их убеждению, было необходимо для построения нового, лучшего мира. В наше время огромное множество людей придерживается похожих убеждений.
Приговор Достоевского нигилизму содержится в его романе "Бесы". Сразу после публикации в 1872 году этот роман был обвинен критиками в назидательности. Без сомнений, автор стремился показать в нем пагубность идей, которыми были увлечены его современники.
Но история, рассказанная Достоевским в "Бесах" – это также и черная комедия, жестокое в своем сарказме описание высоколобых интеллектуалов, играющих в революционные идеи и абсолютно не понимающих при этом, что представляет собой революция на практике.
Сюжет романа представляет собой версию реальных событий, разворачивавшихся, когда Достоевский писал эту книгу.
В 1872 году швейцарское правительство выдало России Сергея Нечаева, нигилиста и основателя общества "Народная расправа", обвиненного в убийстве студента.
В "Народной расправе" Нечаев пользовался правами диктатора, требовавшего беспрекословного подчинения. Сочиненный им "Катехизис революционера" утверждал, что любые средства, включая убийства и шантаж, могут использоваться во имя революции.
Студент Иван Иванов подверг сомнению революционные тезисы Сергея Нечаева, хотел выйти из организации и поэтому был убит.
Достоевский предположил, что отказ от морали и нравственности во имя идеи свободы приведет к тирании, которой еще не знала история.
Один из героев романа "Бесы" признается: "Я запутался в собственных данных, и мое заключение в прямом противоречии с первоначальной идеей, из которой я выхожу. Выходя из безграничной свободы, я заключаю безграничным деспотизмом".
Трудно найти лучшее описание того, что произошло в России полвека спустя в результате большевистской революции. Ее лидер Владимир Ленин критиковал Нечаева за излишнее увлечение индивидуальным террором, но восхищался его готовностью пойти на любое преступление, если оно служило делу революции.
Диагноз
Но, как и предсказывал Достоевский, использование бесчеловечных методов ради достижения новой свободы привело к репрессиям, куда более ужасным, чем несколько театральные жестокости царской России.
Актер Джон Симм в роли Раскольникова в постановке Би-би-си "Преступления и наказания" Ф. Достоевского.
Роман Достоевского содержит в себе урок, актуальный далеко за пределами России. В ранних переводах на английский роман "Бесы" называется The Possessed ("Одержимые"). Это неточный перевод, но он мог быть гораздо ближе к замыслу Федора Достоевского.
Несмотря на беспощадное изображение писателем революционеров, настоящими бесами были не они, а те идеи, рабами которых эти революционеры становились.
Достоевский считал, что главным изъяном в русском нигилизме был его атеизм. Однако совсем не обязательно разделять это убеждение: когда он пишет о бесовской силе идей, Достоевский отталкивается от обычных человеческих недостатков. Необязательно соглашаться и с политическими взглядами Достоевского, представлявшими собой мистическую разновидность национализма, замешанного на ксенофобии.
Диагноз, поставленный Достоевским, – это тенденция думать об идеях, как о чем-то более реальном, чем реальные люди. Сам Достоевский иногда страдал тем же, и было бы ошибкой думать, что и мы никогда не были подвержены такого же рода бредовым идеям.
Войны, которые Запад вел на Ближнем Востоке в последние десятилетия, некоторыми представляются борьбой за природные ресурсы. Но это лишь часть истории. Чтобы объяснить постоянное вмешательство Запада в дела этого региона, регулярно заканчивавшееся неудачей, важно понимать этот тип опасных нравственных фантазий, о котором писал Федор Достоевский.
Одержимые демократией
Мы привыкли считать, что такие идеи, как демократия, права человека и свобода, уже сами по себе способны изменить жизни людей. Мы ударились в проекты по смене режимов, целью которых было свержение тиранов и внедрение этих идей.
Но такой экспорт революции может раздробить государство, как это произошло в Ливии, Сирии и Ираке, привести к гражданской войне, анархии и новым видам тирании.
Результатом стала ситуация, в которой мы находимся сейчас. Западная политика подстегивается боязнью идей и сил, вызванных к жизни хаосом, который был порожден интервенцией Запада.
К сожалению, эти страхи небезосновательны. Велик риск того, что эти конфликты аукнутся всем нам после того, как граждане стран Запада вернутся домой после участия в этих конфликтах.
Мы хотим думать, что либеральные общества обладают иммунитетом к грозной силе идей.
Но было бы иллюзией считать, что у нас нет собственных бесов. Одержимые грандиозными концепциями свободы, мы пытались изменить системы власти в странах, которые мы не понимали. Также как и сбитые с толку революционеры романа Достоевского, мы превратили абстрактные идеи в идолов и пожертвовали другими в попытке им помочь.
