Украинских беженцев в Москве можно наверняка встретить в двух местах: в Скорняжном переулке — в фонде помощи беженцам «Дом с маяком», и на Николоямской улице, церковном штабе помощи беженцам. С некоторыми удалось пообщаться.
Еще полгода назад поток в эти два места был очень многолюдным, сейчас людей поубавилось. Проблем, с которыми они сталкиваются, меньше не стало. И если нет родственников или знакомых в России, то новая жизнь может оказаться невыносимой. Для некоторых настолько, что проще вернуться домой, на родное пепелище.
Самая болезненная проблема — получение временной регистрации. Без «прописки» не получить ИНН, медицинский полис. Без нее не примут на работу, а ребенка не возьмут в школу. Иногда это тупиковая история, потому что далеко не все владельцы съемных квартир готовы регистрацию оформить.
И что тогда? Вариант поехать в пункт временного размещения (ПВР) может не сработать, туда, как правило, заселяли тех, кого организованно эвакуировали из «ДНР» И «ЛНР», а для «самоходов» часто не находится мест. Именно поэтому многие беженцы ищут жилье в провинции, где снять его проще и дешевле. Но жизнь в глубинке — это, в довесок, и отсутствие работы либо грошовые заработки.
Понятно, что приехавшие в Россию стараются снять жилье эконом-варианта. А это автоматически означает, что, скорее всего, квартира будет «убитая» либо с самой минимальной обстановкой. Поэтому сейчас, когда люди поняли, что придется обустраиваться, а не временно пережидать катастрофу, особенным спросом стало пользоваться все, что составляет быт.
В телеграм-канале фонда помощи беженцам «Дом с маяком» регулярно появляются объявления о сборе средств на бельевые сушилки, одеяла, термосы для еды (для того, чтобы брать с собой на работу обед), раскладушки, чайники.
Когда четверо членов семьи вынуждены спать на одном диване и кипятить воду для чая в единственной кастрюле, раскладушка и чайник качественно меняют жизнь.
ГОВОРЯТ БЕЖЕНЦЫ
«У меня дочь-инвалид, у нее ДЦП. Чтобы получить талон на прием, мне пришлось везти ее на такси в «Сахарово», «предъявлять» лично — по ее документу и объяснению, что она не двигается, талон дать не могли. В назначенный день опять ехать. Три тысячи на такси. А сколько придирок к анкете? Причем из-за ерунды какой-то.
Спрашиваю, а можно исправить сейчас? «Нет, — отвечают. — Заполняйте новую анкету и приезжайте опять по записи». Приезжаю с исправленным, а мне уже на другой странице находят не там точку с запятой поставленные. Это ж издевательство какое-то. Но там же, в «Сахарово», мне предложили всю анкету заполнить за семь с половиной тысяч рублей. Я расплакалась, ушла…»
Все беженцы, которые приехали из Украины (хотя официально граждане с присоединенных территорий «ЛНР» и «ДНР» таковыми не считаются, они «эвакуированные») рассказывали об одних и тех же трудностях, связанных с легализацией пребывания. Особый квест, который любой прошедший вспоминает с содроганием, — это миграционный центр «Сахарово».
Не оказалось ни одного человека, который бы сказал, что это было по силам.
Возникает ощущение, что трудности здесь создаются намеренно, чтобы склонить человека к платной услуге. Это делается просто. Проще некуда.
Пункт помощи беженцам с Украины. Фото: Мария Потокина / Коммерсантъ
ГОВОРЯТ БЕЖЕНЦЫ
«В общем автобусе от метро, который идет до "Сахарово", ездить неудобно, он битком набит. Мы ездили три раза через Подольск. Билет покупаешь и хотя бы сидишь. Записывают ко времени, а просидишь все равно весь день. Дочка капризничает, а деваться некуда. Я на всякий случай — люди посоветовали — брал с собой флешку с заполненной анкетой, чтобы, если что, на месте ошибки исправить. Но это тоже не вариант.
Распечатать один лист анкеты на одной стороне стоит 50 рублей, а на всю анкету это очень много денег выходит. Мне юрист церковного фонда на Николоямской помогал заполнить. Два часа сидел. Я думаю, пожилому человеку самому с этим точно не справиться…»
ГОВОРЯТ БЕЖЕНЦЫ
«Я не понимаю, как в государственном учреждении беженцам за деньги могут предложить оформить анкету?! Мы же сюда без всего бежали, на еду денег не хватает. Если б не фонд благотворительный, мы бы пропали… А там нам продуктовые наборы дают, одежду…»
На официальном сайте миграционного центра «Сахарово» коммерческая услуга стоимостью непосильной для большинства беженцев именуется «Содействие в формировании пакета документов, необходимых для приема в гражданство Российской Федерации — 7500 (семь тысяч пятьсот) рублей».
Отдельная и зависшая проблема — пенсии. И по возрасту, и по инвалидности. Здесь требуются особые усилия, потому что данные иногда надо запрашивать в украинских ведомствах. Но даже уже оформленные в России пенсии не начисляют месяцами. Если в семье у пенсионеров нет взрослых детей, которые могут помочь старикам, то это тупик.
«Я, наверное, уезжать буду. Документы все оформила, пенсии на нас с мужем тоже. А они не приходят. Уже четвертый месяц ждем. На что живем? А подруги с Украины присылают по чуть-чуть. Мы уже на пределе, и нервов никаких нет».
ГОВОРЯТ БЕЖЕНЦЫ
«Девочки (старушка лет 80, обращаясь к сотруднице склада вещей), дайте мне сумку, у моей ручка оторвалась. Я домой поеду, в Лисичанск. Я тут пропаду, жить мне негде, документы оформить не знаю как, пенсию не получаю. Устала очень. Может, дома люди помогут…»
Фото: Петр Ковалев / ТАСС
ГОВОРЯТ БЕЖЕНЦЫ
«У моей дочери аутизм и пожизненная инвалидность. Оформить ее здесь без помощи волонтеров было бы нереально. По нашим рецептам здесь не выдавали бесплатных лекарств, приходилось покупать. А чтобы получить переосвидетельствование на инвалидность, нам с дочерью нужно было ехать в Донецк.
Я этот вариант даже не рассматривала. Мои доводы, что инвалидность пожизненная, никого не убеждали. Из благотворительного фонда, который нам помогает, позвонили каким-то медицинским чиновникам, нас с большой неохотой согласились принять.
Причем освидетельствовать дочь предлагали дистанционно, по тестам. Мы прошли тесты, и нам предложили 2-ю группу инвалидности. Комиссия решила, что дочь может быть отчасти самостоятельной. Но я же знаю, что это не так. Я настояла на очном тестировании. Выбила-таки 1-ю группу. Пенсию мы оформили в декабре, пока еще ничего не получили».
В ожидании выплат беженцы не могут обменять привезенные гривны на рубли. Центробанк пояснил: обмен доступен только тем, кто ранее получил социальную выплату в 10 тыс. руб., так как деньги после обмена должны зачисляться на тот же рублевый счет.
С медицинской помощью беженцам тоже много проблем. Зачастую просто из-за непонимания нормативов. По закону полис ОМС требуется только для получения плановой помощи в стационаре. Значит, в поликлинику можно прийти, как говорится, с улицы. Но не все «так однозначно». Часто людей разворачивают и отправляют за полисом.
Далеко не все беженцы точно знают и, что важнее, имеют силы отстаивать свои права. А вот операция — не экстренная, но точно необходимая по жизненным показаниям, уже невозможна. Например, на сайте уполномоченной по правам человека в РФ как о ситуации, потребовавшей изрядных усилий, рассказывается о том, как удалось организовать операцию женщине, сломавшей шейку бедра. У нее не было российского гражданства, не успела сделать, а значит, и не могла рассчитывать на помощь.
Короче, все, что требует стационара,— отдельная головная боль. А значит (и об этом пишут пациентские организации), люди с онкологией, со сложной ортопедией и травмами, с подозрениями на туберкулез фактически оказываются в жутком положении.
Среди беженцев много инсулинозависимых людей, однако получить бесплатно инсулин невозможно. Движение «Пациентский контроль» сообщало о десятках пациентов с ВИЧ-инфекцией, которые не могут встать на учет в СПИД-центрах и получить необходимые препараты.
В телеграм-канал сообщества «Врачи в помощь беженцам» ежедневно приходят десятки вопросов: «Как бесплатно вылечить зуб?», «Нужна консультация ортопеда-травматолога. Ноет прооперированное колено», «Срочно нужны медикаменты. Онкология и диабет! Помогите, пожалуйста», «А можно консультацию детского эндокринолога? У ребенка сахарный диабет», «У меня третий месяц беременности, а на учет без документов не ставят. Что мне делать?». Почти всем написавшим врачи-волонтеры помогают квалифицированной консультацией либо советом, как и где искать помощь.
Год беженца в России только подтвердил ощущение, что новая родина оказалась совсем не готова к потоку людей, потерявших все на Украине.
Здесь не стреляют и не взрывают дома по ночам, но банальное недоедание, осложнения от болезней, депрессия и полное непонимание перспектив изматывают не меньше воздушной тревоги.
Просто представьте, что в Россию с несколькими сумками вещей, усталостью, отчаянием и растерянностью въехала семья с детьми и престарелыми родителями.
Что им точно гарантируют здесь? Очевидно, что безо всяких проблем только лозунг — «Своих не бросаем».
/КР:/
Просто УЖАС!!!/
