Но начинал "Моссад" с череды неудач. Один за другим проваливались агенты в Европе, со скандалом из Египта изгнали немецких оружейников, заподозренных в работе на Израиль. А всё потому, что в рядах израильской разведки действовал идейный сторонник СССР, давно завербованный Лубянкой.
Кем был тот разведчик и дипломат и как его удалось завербовать? Что Советскому Союзу удалось узнать благодаря его работе? И как случайная фраза директора "Моссада" оказалась для него фатальной?
Восхищался Лениным и подружился с "чехом" из ГРУ.
Самым успешным советским разведчиком в рядах "Моссада" называют уроженца Риги Вольфа Гольдштейна. Правда, город на берегу Балтики он совсем не помнил и по-русски не говорил.
Его семье приходилось часто переезжать. Убежденного социалиста Гольдштейна – старшего власти Латвии выслали из страны за участие в забастовках.
Он перевез семью в Берлин, где с приходом к власти нацистов в 1933 году стало неспокойно. Так семейство Гольдштейнов оказалось в тихой Швейцарии. С собой родители прихватили лишь самые ценные вещи и книги – собрание сочинений Ленина. Юный Вольф так зачитывался трудами вождя, что сам стал ярым приверженцем ленинских идей.
Его коммунистические взгляды укрепило знакомство с единомышленником, чехословацким эмигрантом Карелом Выбиралом. Эрудированный чех стал другом и наставником Вольфа.
Карел давал ему бесплатные уроки русского языка, чтобы тот мог читать труды своего кумира в оригинале.
Разведчик Ф. Кругликов, работавший под именем Карела Выбирала.
Но на самом деле Выбирал был никаким не чехом, а сотрудником ГРУ Федором Федоровичем Кругликовым. В Швейцарии он выполнял задания советской разведки.
Стоит отдельно рассказать об этом человеке несгибаемой воли. Не будучи радиоспециалистом, разведчик-нелегал самостоятельно собрал радиопередатчик.
В кратчайшие сроки Федор Федорович выучил четыре языка. После участия в неудачном покушении на Гитлера осенью 1939 года, Кругликов долгое время прятался в горах от гестаповцев. Труднее всего ему пришлось в 1941 году, когда чехословацкое правительство в изгнании объявило войну Германии.
По законам нейтральной Швейцарии гражданин воюющей страны должен был покинуть её или быть интернирован. Чтобы выбраться из лагеря для интернированных, Кругликов прошел все круги медицинского ада.
Он симулировал психическое расстройство, прошел несколько обследований и даже выдержал болезненную процедуру пункции спинного мозга, лишь бы получить законные основания покинуть лагерь и жить как прежде.
Диверсант и дипломат.
Годы войны Гольдштейн провел в строю пехотного полка швейцарской армии на границе с Германией. Своего "чешского" друга он не забывал. В отпусках он рассказывал Федору Федоровичу об обстановке на границе. Кругликов использовал знакомство с пользой для страны. Своего товарища он обучил азам диверсионного и разведывательного дела.
Как пишет Петр Люкимсон в своей книге "Разведка по-еврейски: история побед и поражений", Вольф Гольдштейн во время войны создал подпольную антифашистскую ячейку.
Под руководством "Тони" (такой псевдоним дал ему советский разведчик) активисты собирали разведданные о деятельности немцев и совершали диверсии.
Под огнем оказались сотрудничавшие с нацистами швейцарские фирмы и эшелоны с грузами для Рейха. Когда СССР и Швейцария установили дипломатические отношения в конце войны, диверсионную деятельность свернули. А вскоре друзьям настала пора прощаться. В 1947 году Кругликова отозвали с родины фондю в Москву.
Зеэв Авни с семьей.
Прощаясь, Федор Федорович напутствовал Вольфа на дальнейшую борьбу с мировым империализмом. Прирожденному разведчику он посоветовал обратить внимание на Ближний Восток, где вот-вот должно было появиться государство Израиль. "Тони" должен был обустроиться на исторической родине, запомнить пароль и ждать звонка.
Так он и сделал. Весной 1948 года Вольф Гольдштейн вместе со своей супругой Эдит ступили на Землю обетованную. Впереди был еще долгий путь к коридорам израильской власти.
Сменив имя на Зеэв Авни, швейцарский еврей отслужил в израильской армии, сменил несколько работ и потихоньку внедрялся в новое общество.
Как бы МИД молодой страны не нуждался в ценных кадрах, попасть туда было непросто. Озарение пришло к Зеэву в ставшем родным Цюрихе, куда он приехал по делам семейным. Молодой человек имел хорошее европейское образование, знал несколько иностранных языков и был готов к самой ответственной работе.
С такой характеристикой он пришел в израильское посольство, где его предложение работать хоть архивариусом, хоть переводчиком оценили по достоинству. От посла Израиля в Швейцарии он получил рекомендательное письмо, которое и помогло ему устроиться в МИД.
"Крот" знал всё.
В 1950 году Зеэв Авни наконец устроился в министерство иностранных дел Израиля. Сначала он работал простым сотрудником охраны, но знание языков помогало ему продвигаться по служебной лестнице. И вот, в 1952 году Авни уже стал помощником израильского консула в Бельгии.
Только-только он стал обустраивать свои брюссельские апартаменты, как его нашли люди из СССР. Голос на том конце телефонного провода сообщил нужный пароль и назначил место встречи. Всё как и говорил Карел Выбирал.
Трудно представить, насколько удачной для Москвы оказалась командировка Зеэва Авни именно в Бельгию. Во-первых, Брюссель был местом важных переговоров.
Официально там Израиль обсуждал с Германией выплаты жертвам Холокоста. А на самом деле представители Тель-Авива именно в Брюсселе договаривались о поставках оружия из Бельгии, Франции и ФРГ.
Зеэв Авни (1921-2007) в израильской армии.
Во-вторых, израильская дипмиссия была поразительно малочисленной. Там работало всего три человека, включая консула, а Зеэв Авни как раз был его помощником. Через агента Лубянки проходила вся дипломатическая почта, все официальные обращения и секретные материалы. И обо всем этом знали в нашей стране.
В-третьих, на Зеэва обратил внимание "Моссад". В те годы израильские дипломаты нехотя соглашались сотрудничать со спецслужбами. Авни же наоборот, активно пошел на сотрудничество.
Ему доверили доставлять секретные донесения "Моссада" агентам по всей Европе. Так он познакомился со всей европейской резидентурой, а заодно с ними "познакомились" в КГБ.
В 1953 году ответственного сотрудника перевели на должность торгового атташе в Югославии. Дипломатическую работу он по-прежнему сочетал с курьерской, исправно снабжал советскую разведку информацией и рвался на полноценную работу в "Моссад". Это и вызвало большие подозрения к "Тони".
Ловушка для шпиона.
В апреле 1956 года руководитель "Моссада" Исер Харел получил подозрительную просьбу от своего сотрудника. Авни просил перевести его из МИДа в "Моссад", а заодно доверить ему расширение резидентуры в Югославии. Обычно дипломаты отнекивались от работы с ведомством, а в этом случае сотрудник торгпредства сам просился.
Вдобавок, Израиль имел хорошие отношения с Югославией и портить их не собирался. А Москва, как известно, была в ссоре с Белградом и нуждалась в своих агентах на Балканах.
Шеф "Моссада" рискнул предположить, что настойчивый сотрудник является тем самым "красным кротом", из-за которого спецслужбу преследуют провалы.
Он вызвал Зеэва в свой "личный офис", который на самом деле был конспиративной квартирой израильской контрразведки. Харел сразу же предъявил Авни: "Ты, подонок, советский шпион, работающий на Москву с самого своего приезда в страну!".
Авни был шокирован сказанным. Еще больший страх придало осознание, что вместо офиса начальника он попал в цепкие лапы контрразведки в явочной квартире. С ним попросту бы расправились и никто бы об этом не узнал. Тогда Зеэв решил согласиться с обвинением, но ни в какую не выдавать свои тайны.
Зеэв Авни на пенсии.
На суде сторона обвинения требовала максимально жесткого наказания для человека, сдавшего всех агентов "Моссада" в Европе. По трем статьям Зеэв Авни мог был получить 42 года заключения, но судья "сжалился" до 14. Еще долго "Моссад" не мог расколоть убежденного сторонника социализма, который был верен своим идеям даже в тюремной камере.
Бывшего дипломата годами обрабатывали настойчивыми уговорами и антисоветской литературой. В конце концов Зеэв Авни сдался и рассказал всё, что знал.
Он нанес израильским спецслужбам гораздо больший урон, чем те предполагали. Из Старого Света пришлось отзывать почти всю резидентуру.
За примерное поведение в 1963 году Зеэв Авни вышел на свободу. Он работал психологом в израильской армии, позже основал частную клинику в столице и спокойно встретил старость на исторической родине.
Всякий раз поражает, насколько мощной идеологической "мягкой силой" обладал Советский Союз. Тысячи убежденных коммунистов, таких как Зеэв Авни, не требуя за свою работу ни гроша самозабвенно шли на сотрудничество с советской разведкой.
/КР:/
Держать слово – это, конечно, хорошо, но явный враг не должен пользоваться такой привилегией…/
4
