«Иногда хочется быть такой женщиной…»

Иногда хочется быть такой женщиной-женщиной,
Звенеть браслетами,
поправлять волосы,
а они, чтоб все равно падали,
благоухать Герленом,
теребить кольцо,
пищать «Какая прелесть!»,
мало есть в ресторане,
«мне только салат».

Не стесняться декольте,
Напротив, расстегивать
Совсем не случайно,
Верхнюю пуговочку.
Привыкнуть к дорогим чулкам,
И бюстхалтеры покупать
Только «Лежаби».

Иметь двух любовников,
Легко тянуть деньги,
«ты же знаешь – я не хожу пешком»,
«эта шубка бы мне подошла»…
Не любить ни одного из них.
«И потом в гробу
Вспоминать Ланского».

А иногда хочется быть интеллигентной дамой,
Сшить длинное черное платье,
Купить черную водолазку,
Про которую Татьяна Толстая сказала,
Что их носят те, кто
Внутренне свободен.

Если курить, то непременно с мундштуком,
И чтоб это не выглядело
Нелепо.
Иногда подходить к шкафу,
Снимать с полки словарь,
чтоб только УТОЧНИТЬ слово,
говорить в трубку: «Мне надо закончить статью,
сегодня звонил редактор»,

Рассуждать об умном на фуршетах,
А на груди, и в ушах чтоб
– старинное серебро
С розовыми кораллами
Или бирюзой.

Чтоб в дальнем кабинете
По коридору налево
сидел за компьютером муж-ученый,
Любовь с которым
Продолжалась бы вечно.
Чтоб все говорили
«Высокие отношения».

Чтоб положив книжку
на прикроватный столик,
перед тем, как выключить свет в спальне,
он замечал:
«Дорогая, ты выглядишь бледной,
Сходи завтра к профессору
Мурмуленскому.
Непременно».

А иногда просто необходимо быть
Холодной расчетливой сукой.
И большой начальницей,
Чтоб все в офисе показывали пальцем
И так и говорили новеньким:
Она холодная расчетливая сука,
Пойдет по трупам.

Ну, зачем так грубо?
И зачем же сразу «по трупам»?
А вы, девушка, уволены…
«Кажется я ясно ставила задачу»,
Называть красивых секретарш
«дурочками»,
Прямо в глаза.
Не потому что дурочки, а потому, что красивые.

Топ-менеджерскую зарплату
Тратить на элитную косметику,
И чтоб золотых карт миллион,
С сумасшедшими скидками…

Коллекционировать современное искусство,
Развешивать его
По голым стенам в кабинете
И в огромной пустой квартире,
Где на сушилке на кухне
Одна чашка, одна ложка
И две табуретки
у барной стойки.

Говорить мужчине:
Жалкий неудачник,
То есть нет – лууууууузер.
Утвержать, что мастурбация
– дело всенародное,
И спать с котом,
(«он же член семьи!»),
Которого кормит домработница.

А иногда хочется быть такой своей для всех
В доску.
С короткой стрижкой,
И красить волосы, губы и ногти оранжевым,
И ходить в больших зеленых ботинках,
С индийской сумкой-торбой,
С наушниками в ушах,
С веревочками на запястье,
Все время везде опаздывать,
Вопить в курилке:
«Я такую кофейню открыла!»,
«Вы пробовали холотропное дыхание? –
Отвал башки!»
И чтоб аж дым из ушей.

Захлебываться от впечатлений,
Не успевать спать,
Собираться на Гоа
В феврале.

Сидеть в офисе за «маком»,
Вокруг чтоб все увешано
разноцветными стикерами
с напоминаниями: «придумать подарок Машке»,
«напомнить Витьке про ужин в среду»,
«купить новые лыжи».

На рабочем столе чтоб фотографии детей
В бассейне и в океане,
Портреты собаки – лабродор (почившей),
И бородатого мужчины в странной желтой шапочке.

Быть всю жизнь замужем
За одноклассником,
Который за двадцать лет, представьте
Так и не выкинул
Ни одного фортеля.

Ди еще и мириться со всеми этими
Друзьями, вечеринками, транжирством
И немытой посудой.
«Ты заедешь за мной в восемь?»
«Конечно, зая».

А иногда хочется побриться на лыску,
И повязать платочек,
Вымыться в бане хозяйственным мылом,
Но пахнуть какими-нибудь
Травками,
Полынью там, или мятой.
Научиться молиться,

Читать жития святых,
Соблюдать посты,
Назвать сына Серафимом,
Подставлять, хотя бы мысленно,
другую щеку,
«Ты этого хотел. Так. Аллилуйя.
Я руку, бьющую меня
– целую».

Излучать доброжелательность,
И чтоб ненатужно так
Сиять от унутренней хармонии.
Принести из церкви святую воду в баллоне,
Поставить ее в холодильник,
И когда муторно на душе
Умываться ею
И советовать мамашам,
Что если у ребенка температура,
Достаточно просто сбрызнуть,
И чтоб это действительно помогало.

А иногда прямо требуется быть хозяюшкой,
С большой буквы Х.
Такой, которая все сама-сама
И по собственным рецептам.
«А я шарлотку так делаю»
И понеслось…

На полке банки со специями,
Стеклянные крынки
С надписями:
Рис, горох, сахар.
И там, где написано
«Мука», там правда мука,
А не на дне старая заварка.

В шкафчике
полотенца стопочками,
Разложены
по цветам и размерам,
Между крахмальными простынями
Ветки лаванды
И что-то такое
С вышивкой,
Очень ненужное
Что называется
Сухим и шуршащим
Словом – саше.

А как же?
На подоконнике таз
С вишневым вареньем –
«два раза прокипятить»,
В вазочке – пенки,
На столе капустка
Собственного закваса.

Но в доме, мамаша,
надо ж иметь и другие закуски…
Когда же собраться,
И научиться,
Хоть макароны
Варить правильно,
Ходить
не в магазин на углу,
А на рынок,
Знать, что на прошлой неделе
помидоры стоили меньше
на три рубля,
Шампиньоны, наоборот,
Подешевели (надо брать),
А мясо – в той же цене…

Перебирать его на прилавке,
Переворачивать,
Мгновенно проницать
все подлые замыслы
Продавца,
«Представляешь, он хотел мне подсунуть…»

Иногда, прям так хочется
Что-то там жарить и парить,
Украсить салат,
перелить борщ
В фарфоровый супник
С кучерявыми ручками,
И крикнуть в сторону гостиной
Обед готов!
Идите ужинать…

А еще ужасно хочется пойти в официантки,
Купить накладные ресницы,
И полное
Собрание сочинений
Дарьи Донцовой.
Научиться ходить на каблуках
Флиртовать с посетителями,
Чтоб они больше
Оставляли на чай,
Говорить: а вот попробуйте еще «карпаччо»,
Уж очень оно у нас замечательное.

Ходить в кино,
Копить на машину. Бросить бармена,
Закрутить с поваром-итальянцем,
Висеть на доске почета,
Как работник, раскрутивший максимальное число лохов
На дорогое французское вино,
Которое они сроду не отличат
От крымского.

Пить сколько хочешь горячего шоколада
Из кофе-машины,
И уже разлюбить греческий салат.

А что мы имеем на деле?
Пока только
Черную водолазку.

Автор: Полина Санаева

1