Не знаю, какие еще вопросы можно задавать пенсионеру Путину, кроме одного: “Когда?”

Путину 66, а моей дочери через месяц 19. У власти он 19 лет.

19 потерянных лет, за которые успело вырасти поколение, знакомое с демократией лишь теоретически. 

Вот у Сатурна есть кольца, а в России есть демократия. Увидеть невооруженным глазом невозможно.

И я не знаю, какие еще вопросы можно задавать пенсионеру Путину, кроме одного: "Когда?"

Про все остальное он давно уже ответил: вон, даже про смартфон сегодня прошуршал усами Пескова. 

У кого есть смартфон – тот эксгибиционист. А кто ходит в интернет – тот экстремист. 

Когда все вокруг ненормальные, а он один нормальный – это как называется? 

То его геи на подводной лодке в душе зажмут, то эксгибиционисты обступили и своими смартфонами тычут…

А еще его в 66 лет беспокоят интим, наркотики и протесты. 

Это, конечно, хорошо, что интим до сих пор беспокоит, но меня волнует совсем другое. Когда?

Когда закончатся случайные совпадения с пресс-конференциями президента в День чекиста, убийством Немцова в День сил спецопераций, а Политковской – в день рождения. 

Когда вообще закончится – добровольной отставкой с реформами, табакеркой, долгой и продолжительной болезнью?

Вот это единственный вопрос, который можно задать. И услышать в ответ про надои. Так что – не нужно.