Освещать темы, связанные с коронавирусом, становится в России все опасней. Вот уже несколько дней российские журналисты обсуждают угрозы, прозвучавшие в адрес "Новой газеты" и ее журналистки Елены Милашиной из уст Рамзана Кадырова, который счел клеветнической статью о том, как в Чечне борются с коронавирусом. Статья уже удалена по требованию Генпрокуратуры.
Владимир Путин и Рамзан Кадыров в Гудермесе, 2011 год
Корреспонденты сайта Сибирь.Реалии опросили нескольких региональных журналистов, что они думают о принятом недавно и уже активно применяемом законе против фейков об эпидемиях, а также о ситуации вокруг Рамзана Кадырова и "Новой газеты"? Реально ли освещать ситуацию с распространением пандемии объективно и можно ли защитить себя и друг друга от угроз и давления со стороны властей?
"Наша единственная защита – кричать!"
Журналистка из Санкт-Петербурга, много лет сотрудничающая с Русской службой Радио Свобода, Татьяна Вольтская недавно взяла интервью у врача-реаниматолога, который рассказал о бедственном положении системы здравоохранения в городе: нехватке специалистов, аппаратов ИВЛ, средств индивидуальной защиты. Это текст широко разошелся в Сети, и вскоре Татьяне позвонили из правоохранительных органов.
Татьяна Вольтская
– Этот доктор согласился говорить, но только на условиях анонимности. И я записала, что он рассказал. Никаких сомнений в правдивости его слов у меня не было. Вскоре мне позвонил участковый, сказал, что стоит под моей дверью, хочет передать повестку к следователю. Я говорю, меня там нет, я с детьми на даче. Он попросил разрешения передать следователю мой номер телефона, и тот мне вскоре позвонил, пригласил к себе на разговор, я отказалась – говорю, не считаю нужным приезжать в город, нарушать карантин. Ну, давайте по телефону поговорим. Давайте. Он сразу попросил открыть источник, я сказала, что не буду. "Вы проверили факты?" Какие факты? Это не расследование, это интервью.
– На ваш взгляд, это похоже на давление на журналиста?
Следователь мне сказал, что Бастрыкин заинтересовался этим материалом. Если так, то ноги в руки!
– Да. Хотя он сказал: понимаете, мы хотим посмотреть, в каких больницах это было, но их много, сложно их все проверить. Скажите хотя бы, о каких больницах речь? Это звучало, как будто они просто хотят облегчить себе работу. Но в то же время, если бы это было только так, зачем он задавал другие вопросы? "Каким образом вы связывались с лицом, давшим вам интервью? Можете ли вы предоставить его данные, указать место работы? Вы лично брали интервью? Где, когда, при каких обстоятельствах?" Да какая разница?! Буквально за пару дней до выхода интервью губернатор Беглов, и это была официальная информация, говорил Путину, что у нас не хватает 1618 аппаратов ИВЛ. Все об этом написали, потом они начали отрицать. Я просила комментарий в Комитете по здравоохранению, хотела, чтобы они прочитали интервью и прокомментировали его, но они сослались на занятость. Тогда я спросила просто, есть ли нехватка реаниматологов в городе? И они мне сказали: около 200. Ну, так это же и есть косвенное подтверждение того, что он говорил! Следователь мне сказал, что Бастрыкин заинтересовался этим материалом. Если так, то ноги в руки! Надеть маски, зайти и посмотреть, какое штатное расписание у главврача, а сколько работает на самом деле – что, трудно, что ли? Почему меня надо дергать?
– Как, по-вашему, влияет принятый закон "о фейках про коронавирус" на работу журналистов?
– Очень плохо, как и закон об экстремизме. В данном случае – чтобы журналисты не давали правдивую картину, которая приоткрывает их голую задницу, извините. Мне кажется, самая страшная вина властей сейчас – нехватка средств защиты у врачей. Это точно итальянский сценарий: госпитали – рассадники заразы. И то, что сказал герой моего интервью: дооптимизировали, что главный врач получает миллионы, а рядовые – копейки. Экономят так же и на комплектации, количестве врачей.
– Как вы восприняли историю с публикацией "Новой газеты" о коронавирусе в Чечне и слова Рамзана Кадырова в адрес ее автора и всей редакции?
– Мне кажется, это показывает в очередной раз печальную картину: власти рассматривают врагами журналистов, правозащитников – всех, кто пытается поставить их деятельность в рамки закона. И если твоему врагу угрожает кто угодно – в данном случае Кадыров, то, в общем, молодец! Единственное, что мы, журналисты, можем сделать – это кричать о таких случаях, чтобы они были максимально освещены. Это наша единственная защита, – говорит петербургский журналист Татьяна Вольтская.
"Врачи сильно запуганы"
Губернатор Томской области Сергей Жвачкин, комментируя информацию о коронавирусе, распространяемую в интернете, заявил, что сейчас "полувоенное время", государство "знает ваши фамилии и адреса" и, если вы "перейдете рубеж, мы будем вынуждены вас остановить".
Виктор Мучник – главный редактор томского ИА "ТВ2", ранее возглавлявший редакцию одноименного телеканала, закрытого под давлением властей несколько лет назад, – несмотря ни на что, готов работать, как и раньше.
– Зачем приняли закон о фейках про эпидемии, как вы думаете?
– Депутаты живут в том мире, который долгие годы создавали ментально – в нем есть информация, распространяемая в интересах начальства, "правильная" информация. И есть "неправильная" информация, которая распространяется в интересах врагов начальства. Никакой другой информации в их представлении не существует, и, соответственно, надо всю эту "лжеинформацию", которая, по их мнению, идет из-за рубежа или от условного Навального и других врагов режима, пресечь. Начальство любую такую инициативу, конечно, одобрит. Понятно, для чего все это делается. Бинома Ньютона никакого нет, все просто.
Виктор Мучник
Я и ТВ2 привыкли работать под давлением, работаем под ним долгие годы. Какие бы законы ни принимала Госдума, мы продолжаем работать так, как привыкли. Эти законы затрудняют не столько поиск информации, сколько ее подтверждение. В медицинских делах это давно непросто, эта сфера довольно закрытая, врачи сильно запуганы. Я сам из медицинской семьи в нескольких поколениях, у меня широкой круг знакомых врачей. Когда началась эпидемия, мы пытались выяснить насчет ИВЛ – сколько их, хватит ли? Начал обзванивать знакомых. И одна из них, врач, говорит мне по телефону: да, все нормально. Отвечает довольно формально и суховато. Мол, не надо беспокоиться, все хорошо. Потом она позвонила мне вечером и уже другим голосом рассказала о нехватке персонала, о том, как, чтобы выполнить майские указы Путина, санитарок переводили в уборщиц, медсестер – в санитарок. К чему в итоге это привело. В принципе, ничего нового, это общеизвестно. Но оказалось, что до того я застал ее на работе, и говорить откровенно она не могла.
– В целом работать стало сложнее?
За многие годы медиапространство очень выровнено и зарегулировано
– Не могу сказать, что сейчас ситуация сильно ухудшилась. Какие-то ответы нам дает минздрав, какая-то информация поступает, она очень централизованная. Конечно, непросто. Если бы это произошло на рубеже 1990–2000-х, у нас в студии сидели бы люди, которые отвечают за ситуацию, постоянно коммуницировали бы со зрителями. Мы бы находили какие-то варианты для того, чтобы подробно рассказать о происходящем. И не только мы, было много СМИ, которые конкурировали друг с другом. Но за многие годы медиапространство очень выровнено и зарегулировано. Конечно, у нас есть свои источники, но народ сейчас в панике, и действительно распространяется некоторое количество недостоверной информации. И приходится тратить довольно много времени на ее проверку. Официальную информацию мы тоже всегда проверяем, конечно.
– Вы слышали о конфликте Рамзана Кадырова с "Новой газетой" из-за статьи о коронавирусе?
– Конечно. И я очень болею за своих коллег, с некоторыми из которых дружу. Считаю, что это прямые угрозы и прямые риски, это все возмутительно до предела. Наши власти никогда не видят ничего особенного в том, что из этого региона периодически появляется. Коллеги должны распространять информацию о том, что происходит. Периодически приходится подписывать обращения в разные институции. Эффективность этого обычно не очень велика. Хотя иной раз бывают исключения, как мы знаем из случая с Голуновым. Надо защищаться в той мере, в какой наша корпорация еще может это делать.
"Они видят, что это не красная черта, и спокойно идут дальше"
На новосибирское издание "Тайга.инфо" уже пожаловались в прокуратуру – за публикацию якобы недостоверных сведений о коронавирусе.
– С одной стороны, формально декларировалась цель борьбы с паническими фейками в соцсетях и мессенджерах, – говорит политический обозреватель Тайга.инфо Алексей Мазур. – С другой стороны, это стало распространяться и на СМИ. Суды сейчас не работают, но начинают работать выборочно, чтобы выписать штраф нарушившим самоизоляцию или по делам о фейках. Фейком, согласно закону, считается, если журналист заведомо знал, что это неправда, и об этом все-таки написали. Но фактически власти принимают за фейк любое предположение. Правоприменительной практики пока немного. По Новосибирску было два случая, о которых я знаю. У нас есть общественный активист, врач по образованию, Яков Новоселов. Вышло видео с его советами, как себя вести во время эпидемии, где он высказал предположение, что сейчас по городу ходит несколько тысяч инфицированных людей. Что, в принципе, вполне допустимо. В соответствии с разными моделями, некоторые предполагают, что число официально выявленных заболевших надо умножать на сто, а некоторые – на тысячу. Его и автора видео Евгения Митрофанова вызвали в Следственный комитет по делу о фейках. Не знаю, чем там кончилось.
Алексей Мазур
Другой случай: Тайга.инфо опубликовала текст со слов одной женщины, у которой подозревали коронавирус. К ней приезжала скорая помощь, и, как она сказала, у бригады не было средств защиты. Руководительница новосибирской скорой помощи Большакова написала на наше СМИ заявление в Роскомнадзор и прокуратуру. А через некоторое время коронавирус нашли у фельдшера скорой помощи, который как раз ездил к тем, у кого подозревали Ковид-19. У него была только обычная маска, никто ему не выдал респиратор. А минздрав заявил, что у них есть инструкция федерального Минздрава, где сказано, что пациенты с симптомами ОРВИ не рассматриваются как потенциально опасные. Я считаю, что главная проблема в том, что не берутся тесты у больных с признаками ОРВИ и гриппа. Случай был: женщина в Алтайском крае болела ОРВИ, несколько раз просила сделать ей тест, но ей отказали. Она переболела и поехала в Горный Алтай к родственникам, заразила там всю семью, первый случай Ковид-19 в этом регионе – это она.
В других странах считают, что нужно как можно раньше выявить больных и изолировать их, а у нас – пожалуйста, гуляй. Никто нам не говорит, какова стратегия борьбы с эпидемией в России: остановить ее карантином, как в Китае, не пускать ее внутрь страны, как в Тайване, или держать под контролем, как в Южной Корее? Какой у нас план и какова его цена? Есть недоверие к официальной информации, но нет адекватной работы со СМИ со стороны власти. Сколько тестов проведено в нашем регионе, кому? Мы не можем добиться этой информации. Поэтому ходим по тонкой грани: то ли искать нам альтернативную информацию, которую не все готовы подтверждать. То ли смотреть в сторону статьи о фейках и ничего не делать.
– Что может сделать профессиональное сообщество, наблюдая конфликт своих коллег из "Новой газеты" с Рамзаном Кадыровым?
– Конечно, мы как профессиональное сообщество должны проявлять солидарность и бороться за свободу слова. Я знаю многих людей, которые высказывались в адрес Рамзана Ахматовича, а потом приносили извинения. Например, депутат Сенченко из Красноярского края. Неправовые способы решения проблем главой этого региона практикуются довольно эффективно. Но главная претензия здесь не к Рамзану Кадырову, а к федеральной власти. Руководство этой республики склонно к тому, чтобы всегда проверять прочность законов, запретов и так далее. И когда ты рисуешь перед ними красную черту, они ее переходят и смотрят, а что будет? Когда они видят, что это не красная черта, они спокойно идут дальше. И плохо то, что федеральная власть и гарант Конституции это позволяют.
"Ещё один способ поквитаться с неугодными журналистами"
Мария Бухтуева, главный редактор телекомпании ТВК, Красноярск:
– Бороться с фейками можно только одним способом: показывать реальную официальную информацию. Причём делать это должны сами власти. А с этим в современной действительности крайне сложно: политики, парламенты, силовики и иные имеющие вес организации на местах практически разучились принимать самостоятельные решения, поэтому и с адекватными и своевременными комментариями совсем дело плохо. Как и с упреждающими грамотными действиями, причём не только в работе со СМИ. Под что можно подвести статью о фейках? Под что угодно. Это ещё один способ поквитаться с неугодными журналистами, которые удивительным образом ещё продолжают работать. Власть не желает грамотно работать со СМИ, предпочитает изворачиваться и действовать методом острастки. Не думаю, что у Роскомнадзора или прокуратуры есть технология устанавливать, фейки опубликованы в СМИ или нет (есть подача материалов как мнений, суждений, информации из неофициальных источников), но рубильником они обладают по-прежнему. И то, что разбираться будут в одностороннем порядке – не на пользу общественности, интересами которой прикрываются инициаторы закона, – это очевидно.
Мария Бухтуева
С модой властей записывать журналистов и людей с иной точкой зрения в "предатели" надо, безусловно, что-то делать. Власть настолько неуверенно чувствует себя в правовом поле и в споре аргументами, что всё чаще прибегает к "ударам ниже пояса". Блокировка материала вместо альтернативной точки зрения, официальной информации – это ход. Вопрос, что и кому он показал? Наличие рычагов – да, но это не новость. Опровержение того, что изложено в материале Елены Милашиной, – вряд ли. Гнусно то, что и эти действия происходят под прикрытием "интересов народа" или ветеранов, детей, оскорбленных чувств… Страхи отдельных людей не должны прогибать систему в худшую – заскорузлую, неправовую, отсталую, недемократичную – сторону. Хотя именно это, к сожалению, и происходит.
