Настоящий романтический герой Михаил Юрьевич Лермонтов воплотил личные переживания и размышления в своих литературных персонажах – в Печорине, в первую очередь. Навестив поэта, сидевшего под арестом за дуэль, критик Белинский писал Боткину: «Боже мой, как он ниже меня по своим понятиям, и как я бесконечно ниже его в моем перед ним превосходстве. … Я с ним робок — меня давят такие целостные, полные натуры, я перед ними благоговею и смиряюсь в сознании своего ничтожества». Белинский между прочим замечает: «Мужчин он … презирает, но любит одних женщин, и в жизни только их и видит. Взгляд чисто онегинский. Печорин — это он сам, как есть»
Современники о Лермонтове: «Маленький рост и некрасивое лицо»
Михаил Юрьевич Лермонтов публичным образом и поведением во многом подражал манерам своего знаменитого предшественника, английского поэта-романтика лорда Байрона. Байрон, как и Наполеон, стали кумирами европейских интеллектуалов начала XIX века, воплощая идеальный образец романтического героя — рокового эскаписта, презрительно относящегося к обществу и устоявшимся социальным нормам. В России байронизм ассоциировался с культом разума и сильных страстей, обостряя конфликт между свободой воли гениальной личности и общественным долгом. Несмотря на то, что Лермонтов прочитал в оригинале произведения своего английского «учителя» лишь в 1830 году (до этого он серьезно увлекался не менее противоречивым «бунтарем» от поэзии Фридрихом Шиллером), влияние поэзии Байрона на творчество русского лирического гения неоспоримо.
Как известно, Лермонтов считал себя потомком легендарного шотландского барда Томаса Лермонта (хотя последние генетические исследования, проводимые британской компанией Oxford Ancestors, не смогли подтвердить родства). Так, через свои «островные» корни Лермонтов косвенно связал себя и с английским романтиком. По свидетельству троюродного брата поэта Акима Шаг-Гирея, «Мишель (так называли Лермонтова близкие друзья) начал учиться английскому языку по Байрону и через несколько месяцев стал свободно понимать его». Непосредственное влияние Байрона на Лермонтова сразу приняло огромные размеры. Ознакомившись с биографией Байрона, молодой поэт с особенным интересом отнесся к тем деталям судьбы английского гения, которые, как ему казалось, роднят их. Вот замечание самого Лермонтова: «Еще сходство в жизни моей с лордом Байроном. Его матери в Шотландии предсказала старуха, что он будет великий человек и будет два раза женат; про меня на Кавказе предсказала то же самое старуха моей Бабушке. — Дай бог, чтоб и надо мной сбылось; хотя б я был так же несчастлив, как Байрон». Эта романтическая тоска также отразилась и на любовных отношениях Лермонтова, который и в личной жизни повторял перипетии судьбы Байрона.
Лорд Байрон
Гоголь говорил, что Лермонтов родился под «несчастливой звездой»
В стремительно-короткой жизни Лермонтова было множество любовных увлечений — как мимолетных интрижек, так и сильных привязанностей. Показная светская холодность, доходящая порой до едкого сарказма, составляли часть не только его жизни, но были необходимым ритуалом придворного общества. Приятельница Лермонтова поэтесса Евдокия Ростопчина вспоминала о нем: «Не признавая возможности нравиться, он решил соблазнять или пугать и драпировался в байронизм, который был тогда в моде. Дон Жуан сделался его героем, мало того, его образцом: он стал бить на таинственность, на мрачное и на колкости». Стоит отметить, что Лермонтов не был красавцем в принятом тогда смысле слова: наоборот, по описания современников, он был коренаст, некрасиво сложен, сутулый и немного косолапый. Многим запомнились его большие карие глаза, пронзительно всматривающиеся в собеседника. Так, Лермонтов, как и его «учитель» Байрон, пытался воспользоваться физическими недостатками, чтобы придать своему образу таинственности и даже демонизма (недаром, прихрамывающий на одну ногу Байрон многими отождествлялся с Мефистофелем). Остановимся на нескольких наиболее известных и драматичных любовных историях в биографии и судьбе Лермонтова.
Екатерина Александровна Сушкова
Екатерина Сушкова еще в детстве пережила достаточно трагические события в семье: ее отец был заядлым картежником, проводя свою жизнь в скандалах и азартных играх. По воспоминания современников, «когда ему в картах везло, он делал себе ванны из шампанского и выкидывал деньги горстями из окна на улицу, а когда не шло — он ставил на карту не только последнюю копейку, но до последнего носового платка своей жены». Поэтому в 1820 году родители Сушковой развелись, а девочка была отдана на воспитание в семью богатой тетки Марии Васильевны Беклешовой. Лермонтов познакомился с 18-летней барышней в подмосковном имении Середниково, а уже вскоре оказался без ума от мисс Black-Eyes (такое прозвище ей дали за большие черные глаза цвета ночного неба). В следующий раз они встретятся уже спустя 4 года, когда за Екатериной прочно установится репутация кокетки, которая к тому же собирается выйти замуж за университетского приятеля Лермонтова, Алексея Лопухина. Заботливый друг, недавно получивший звание офицера лейб-гвардии Гусарского полка, решил «спасти» молодого человека от пут «слишком ранней женитьбы». От былой влюбленности тогда уже не осталось и следа: «Эта женщина — летучая мышь, крылья которой цепляются за все, что они встречают!» Лермонтов решает притвориться вновь влюбленным в Екатерину и его игра приносит долгожданные плоды — Сушкова разрывает свою помолвку с Лопухиным. А реакция Лермонтова на этот «запланированный» роман была вполне в духе героев его кумира Байрона: «Теперь я не пишу романов — я их делаю». Кстати, любовная связь с Сушковой легла в основу незавершенной романтической повести «Княгиня Лиговская» (побочной истории из жизни Печорина): Екатерина стала прототипом Елизаветы Николаевны Негуровой. Через 3 года после разрыва отношений с Лермонтовым Сушкова выходит замуж за своего давнего поклонника Александра Васильевича Хвостова, а затем на многие годы покидает Россию, живя то в Марселе, то в Генуе и Венеции.
Михаил Юрьевич Лермонтов
Варвара Александровна Бахметева (Лопухина) и Наталья Федоровна Иванова.
Лермонтов соседствовал с семьей Варвары Лопухиной в Москве, на Малой Молчановке. У юной красавицы было немало поклонников, помимо Мишеля, что обостряло чувство собственного физического несовершенства у молодого человека, не оставляя ему шансов заручиться ответной любовью. Однако, девушка также признается ему в своей привязанности, и пара решает открыться родителям, однако, те не дают согласия на брак, а потому на время судьбы Лермонтова и Лопухиной расходятся.
Варвара Лопухина
Немногим после драматического расставания с Лопухиной Лермонтов вступает в отношения с дочерью московского литератора и драматурга Федора Федоровича Иванова, Натальей, которой были посвящены многочисленные лирические стихотворения, адресованные Н. Ф. И. Отношения между Ивановой и Лермонтовым складывались непросто: вначале — пылкие и страстные, закончившиеся потом разочарованием и взаимной холодностью. Лермонтов чрезвычайно серьезно воспринял разрыв их отношений, переживая не только чувство одиночества, но и мучаясь сознанием оскорбленного достоинства. Так, описывая портрет Ивановой, Лермонтов называет ее «бесчувственным, холодным божеством».
Наталья Иванова
Тем временем, в 1835 году Варвара Лопухина вышла замуж за действительного статского советника, богатого помещика Николая Федоровича Бахметева — брак был явно заключен по расчету, ведь между супругами было 17 лет разницы, к тому же муж слыл страстным ревнивцем и поборником традиционной нравственности, не всегда сочетающейся с искренностью чувств. По свидетельству очевидцев, Лермонтов, получив сообщение о предстоящей свадьбе Лопухиной, «изменился в лице и побледнел». Кстати, в дальнейшем Лермонтов неоднократно будет выводить ненавистного ему конкурента в своих произведениях — в образе комичного старика, мучимого ревностью к своей молодой и привлекательной жене. Известна продолжительная романтическая переписка Лермонтова с Лопухиной, которую, несмотря на изменение ее социального статуса, он неизменно называл девичьей фамилией или даже инициалами В. А. Л. (последняя буква намекала, кому в реальности принадлежит сердце Варвары Александровны). Совершенно очевидно, что Бахметев также не испытывал к Лермонтову ни малейшей симпатии, прилагая все усилия для прекращения переписки жены с поэтом. Их отношения закончились в 1838 году, когда Лопухина заболевает, а Лермонтов отправляется на Кавказ.
