За 90-е годы накопилась огромная жажда реванша самим себе за понесенное же поражение в Третьей мировой войне, в «холодной войне». Эта энергия ресентимента в итоге конвертировалась в Четвертую мировую войну – гибридную, которую ведет наш президент Владимир Владимирович Путин. (ресентимент – чувство враждебности к тому, что субъект считает причиной своих неудач («врага»), бессильная зависть, «тягостное сознание тщетности попыток повысить свой статус в жизни или в обществе» – ред.)
Надо сказать, что состояние войны во многом предпочтительней для психологии многих, чем состояние мира. Вот мой давний приятель известный российский журналист, классик русской «желтой» журналистики, основоположник газет типа «Мегаполис -Экспресс» и некоторых других Игорь Дудинский в 14-м году написал «Манифест о войне». Ключевой фрагмент манифеста такой – я его прочитаю: «Война – сакральная святыня русских. Недаром у нас такое болезненное трепетное отношение к Победе. Дискредитируя последнее, что у нас осталось, власть окончательно добивает творческий потенциал нации.
Уж так исторически сложилось, что только война позволяет русским проявить свои лучшие человеческие и метафизические качества. Вне войны у нас связаны руки и обрезаны крылья. В «мирное» время мы лишены возможности заявить о себе как нация. Поэтому война — наше естественное, созидательное, пассионарное состояние. Закончится война — и от нашей сегодняшней окрыленности и вдохновения не останется и следа. Мы снова превратимся в рабов системы».
Такую точку зрения исповедуют миллионы. Карл фон Клаузевиц, ключевой военный теоретик в своем классическом труде сказал, что война – есть продолжение политики другими средствами. Я согласен со многими положениями Клаузевица и его труда о войне, но не с этим, не с главным. Нет. Это политика – есть продолжение войны другими средствами, потому что война – это то, что живет в душе человека. Война – это психология. Когда человек обуреваем психологией войны, когда он живет в ней, он ищет любой повод для войны. Война ведется не за территорию, не за ресурсы, ни за деньги, ни за честь знамении, в конце концов. Она ведется для удовлетворения инстинкта войны, жажды войны.
И на сегодня Россия находится в таком состоянии. Никто не может объяснить, зачем нужна была война на юго-востоке Украины. Нет, конечно, официальные пропагандисты вам объяснят, что, с одной стороны, это было восстание мирных шахтеров и трактористов, что, впрочем, опровергается полковником ФСБ Игорем Гиркиным-Стрелковым, который четко объяснил, что именно он начал эту войну, войдя со своим отрядом в Славинск. До вхождения Стрелкова со своим отрядом в Славинск никакой войны не было и не предполагалось.
Я это подтверждаю, поскольку я много раз бывал в Донецке и Луганске до начала боевых действий и никаких предпосылок к тому, что там было какое-то восстание против Украины. Не было. Скажем, в Крыму было, да, но не в Донецке и Луганске. Это качественно разные реальности. Донецк и Луганск боролись за право свободного использования русского языка и русский язык там и доминировал. Там все надписи были на русском языке и говорили только по-русски в основном, за исключением нескольких должностных лиц на официальных мероприятиях. Но никто и не думал отделяться от Украины. Эта мысль, эта бацилла была принесена совершенно извне, благодаря полковнику Гиркину-Стрелкову мы знаем, кем – Россией, официальной Россией, которая потом, правда, отреклась во многом, но это вопрос, как говорит мой друг журналист Аркадий Бабченко, «Родина сдаст тебя всегда, сынок».
С другой стороны, официальные пропагандисты скажут, что это был единственный шаг, чтобы предотвратить вступление Украины в НАТО. Это тоже ерунда, потому что Украину никто и не собирался принимать в НАТО в ближайшее десятилетие как минимум.
Во-вторых, если уже приспичит НАТО принять Украину, условия альянса будут подрихтованы так, что и в нынешнем состоянии Украина туда войдет. И ситуация в Донецкой и Луганской областях скорее подталкивает НАТО к размышлению о евроатлантической интеграции Украины, чем отвращает от таковых размышлений.
Нет, война была нужна, потому что Владимир Путин хотел войны, он перешел в фазу войны на уровне мышления. И поскольку это опирается на колоссальную энергию ресентимента русского народа мести самому себе за наше неудавшееся недавнее прошлое, то здесь возникает синергетический эффект. Общество живет в состоянии войны, оно живет войной.
Ситуация в Сирии. Скажите, пожалуйста, какие национальные интересы России преследуются в Сирии? Даже официальные пропагандисты не могут дать внятного ответа на этот вопрос. С Украиной – могут, с Сирией – нет. Я посмотрел специально несколько программам Владимира Рудольфовича Соловьева и Дмитрия – к сожалению, забыл его отчества – Киселева на канале «Россия» — даже там кремлевские политологи очень путаются в показаниях, зачем наше военное присутствие в Сирии, зачем там гибнут наши граждане.
То они гибнут ради сирийской нефти в ситуации, когда снижается добыча нефти в самой России, и здесь есть непаханое поле для работ. То, по другой версии, они гибнут ради святынь Антиохии, Антиохийского патриархата, потому что Сирия – сакральная родина христианства. Это полная ерунда. Хотя Антиохийский патриархат находится в Дамаске, но Антиохия географически находится сейчас в Турции, называется Антакья по-турецки. Ну, в общем, еще сто бочек арестантов, но никакой последовательной версии, кроме, в конце концов, одной – что надо противостоять США любой ценой. Если интересы какие-то в Сирии есть у США, то и нам там надо тоже быть.
Мы знаем краткую историю пребывания российских войск в Сирии. Мы знаем, что это объявлено колоссальной победой русского оружия. В чем эта победа состоит, нам до сих пор не ясно, кроме большого количества затраченных денег и понесенных жертв.
Надо сказать, что самую честную версию, пожалуй, выдвинул от безысходности сам Владимир Владимирович Путин, он сказал просто, что там обкатывалось российское оружие. Ну, типа это были учения: а город подумал — ученья идут. Были учения под видом реальной войны. Все это было так замечательно, если бы не было сопряжено с такими жертвами и затратами.
Вот 1 февраля 2017 года состоялась знаменитая битва при Хишаме, когда группа фактически российских военнослужащих (формально – нет), некая группировка войск, передовой отряд которой представляли ветераны боев в самопровозглашенных Донецкой и Луганской республиках — так называемая группировка «Весна», за ними следовали 5-я и 2-я бригады частной военной кампании Вагнера; все это прикрывалось тяжелой техникой, — решила захватить НПЗ (нефтеперерабатывающий завод) и близкие к нему нефтяные поля на левом берегу Евфрата.
Мы теперь знаем из открытых источников, сообщений СМИ, что фактически контролирующий частную военную кампанию Вагнера бизнесмен Евгений Пригожин, также считающийся личным поваром Владимира Путина, владелец холдинга «Конкорд Менеджмент», согласовывал эту операцию по телефону, с одной стороны, с министром обороны Российской Федерации Сергеем Шойгу, с другой стороны, с представителями официального Дамаска, а именно с министром по делам Дворца президента Башара Асада, что в переводе с сирийского на русский это означает — с руководителем администрации президента Асада. В ходе чего Евгений Пригожин обещал преподнести Москве и Дамаску приятный сюрприз.
Приятный сюрприз преподнесли Евгению Пригожину американские войска, которые путем авиаударов самолетов и вертолетов уничтожили это самопровозглашенное войско. Сначала была полностью уничтожена группа «Весна» из ветеранов ДНР и ЛНР, полностью уничтожена по данным, кстати, Игоря Гиркина-Стрелкова, который хорошо разбирается в этом вопросе и публично огласил эти данные. 5-я бригада ЧВК Вагнера – полностью. 2-я бригада ЧВК Вагнера – частично. И вся артиллерия тоже, естественно, была ликвидирована американцами.
По разным данным количество погибших составляет от 200 до 300 человек. Это в основном граждане России, в меньшей степени граждане Украины, но которые не идентифицируются как граждане Украины, поскольку они считают себя антиукраинскими борцами сопротивления под российским флагом и под флагом самопровозглашенных республик юго-востока Украины.
Вот такие блестящие итоги операции. Естественно, первое, что сделала официальная Россия в лице Министерства иностранных дел, в лице пресс-секретаря президента Дмитрия Сергеевича Пескова заявила, что официальные военнослужащие России в этой операции не участвовали. «Родина сдаст тебя всегда, сынок» (Аркадий Бабченко).
Но это неотъемлемые черты гибридной войны, когда на смену регулярным армиям приходят войска по доверенности в связи с чем существует так называемый термин «прокси-война», прокси – это доверенность. В частности, пресловутая частная военная компания Вагнера, которая де-юре таковой не является, поскольку она нигде не зарегистрирована. В России нет законодательства о частных военных компаний, хотя оно лоббируется. Всё это проходит по-прежнему по категории наемничества, что является уголовным преступлением с точки зрения России в соответствии со статьей 359-й уголовного кодекса Российской Федерации.
И эта война будет продолжаться, потому что войну легко начать – трудно закончить. Война поглощает человека целиком, она избавляет его он необходимости нести и оценивать бремя обыденной жизни. Понимаете, вести ребенка в детский сад, готовить обед, тянуть лямку в офисе — это всё очень и очень сложно, особенно для радикальной и мятущейся русской души. Легче пойти на смерть. Основная европейская идея – это банальность добра. Не нужно рвать на груди рубашку, чтобы быть хорошим человеком. Вот до этой идеи банальности добра мы еще не дошли.
Война – это нечто, что заставляет человека быть целостным, потому что на войне есть ты и есть враг. Нет никаких нюансов, полутонов. На войне ты преодолеваешь разницу между тобою и другими членами того же социума. Например, вчера тебя раздражала, что дочка твоего соседа играет на фортепьяно. Сегодня, если вы с соседом находитесь под одним знаменем в рядах ЧВК Вагнера, тебя это уже не раздражает. У тебя изменилась повестка дня, твоя личная повестка дня.
Ученые давно рассуждают о том, почему очень часто возникают новые эсхатологические теории, почему снова возникает идея конца света. Идеи конца света возникают, становятся популярными потому, что человек бессознательно ищет убежища от бремени собственной жизни, а конец света уравнивает всех. Он позволяет обнулить, начать все с начала. Ведь если мир рухнул, то все равны: и миллиардер и нищей, и преступник и праведник. Перед концом света все сидят на руинах одно и того же мира равном положении. Война – это конец света лайт, конец света в миниатюре. Перед лицом войны тоже все равны, и поэтому очень легко вынуть из бессознательного человека инстинкт войны и поставить его на службу политике. Это то, чем занимается сегодняшняя власть.
Это отражает во многом представление Владимира Путина о предмете, который Зигмунд Фрейд – основатель психоанализа с подачи нашей соотечественницы, жительницы Ростова-на-Дону Сабины Шпильрейн сформулировал со своей ученицей и ученицей и любовницей Карла Густава Юнга тоже – сформулировал в книге «По ту сторону принципа удовольствия», где, собственно, описывается Танатос – саморазрушительное начало в человеке, начало смерти, которое ранее у Фрейда не описывается. И так сложилась карьера Владимира Путина, что он всегда выигрывал на разрушении тех систем, которым верно и преданно служил. Сознательно он служил верно и преданно, а на бессознательно уровне выигрывал от их разрушения.
Первой такой системой был Советский Союз. Он был офицером КГБ, достаточно преуспевающим человеком, служившим в Дрездене, в Германской Демократической Республике, а это было не так плохо по тем временам. Советский Союз рухнул – Владимир Путин лишился своей карьеры в КГБ СССР. И по его же собственной версии подрабатывал частным извозом на «Запорожце» — не могу ни подтвердить, ни опровергнуть такую версию, заявленную им самим.
Но проходит всего пару лет, и он становится ключевым чиновником города Санкт-Петербурга, сначала заместителем мэр, потом первым заместителем. И кагэбэшная карьера уже кажется сном по сравнению с теми возможностями, которые открылись перед ним в результате краха Советского Союза, то есть самой крупнейшей геополитической катастрофы XX века, как он сам называл.
1996 год. Анатолий Собчак проигрывает выбора губернатора Санкт-Петербурга. Владимир Путин ключевой сотрудник Собчака и даже формальный начальник его избирательного штаба. Он теряет все позиции в Санкт-Петербурге, во всяком случае значительную их часть. Он вынужден покинуть город, потому что новый губернатор Владимир Яковлев не хочет видеть его в команде.
Что же происходит потом? Через два года он — директор Федеральной службы безопасности, через четыре года он – президент Российской Федерации. Опять же рухнула его система — он на этом выиграл.
Сейчас пошел третий круг саморазрушения. Рухнуть должна та система, которая вознесла его на позицию одного из самых авторитетных правителей мира. Мы видим, как она осыпается на наших глазах. Мы видим допинг-скандал на Олимпиаде, мы видим коррупционные скандалы, которые пронизывают всё окружение, истории с отмыванием денег, мы видим чемоданы с кокаином в аргентинском посольстве. Можно сколько угодно говорить, что борт президентского отряда не приземлялся в Буэнос-Айресе, что это фальшивка и фотошоп, но, к сожалению, данные объективных наблюдений, как говорят в таких случаях представители пресс-службы Минобороны, утверждают ровно обратное.
Но Владимир Путин не унывает. Подобно Самсону он готов обрушить этот храм на себя, тем более, что потолок и стены этого храма еще долго будут держаться верноподданным народом, который хочет войны, потому что война избавляет от мыслей о гражданском будущем, о технологической революции, в которую вошел весь мир, но не мы; о том будущем, в котором будут побеждены смертельные заболевания, я думаю, в ближайшие десятилетия. Но Россия останется на обочине этого процесса, поскольку она разрушает собственную медицину; о том будущем, в котором роль государства будет снижаться, а рост сетевых структур власти и управления нарастать – Россия идет прямо противоположным путем, ликвидируя все сетевые структуры управления и самоорганизации общества; о том будущем, в котором транспарентность и политкорректность будут доминировать, нравятся нам они или нет.
Россия пошла путем самоизоляции, чтобы избежать постановки вопроса о том, где наше место в будущем. Поэтому наши сегодняшние союзники – это полусуществующая Сирия, агонизирующая Венесуэла и заповедник – КНДР – вот это наши союзники. У них те же проблемы. Я расскажу один пошловатый анекдот о том, как Рабинович приходит к раввину и говорит: «Ребе, знаете, у меня большие проблемы с сыном. Он женился на христианке, не блюдет субботу, не соблюдает кашрут. Что мне делать? Не могли бы посоветоваться с Господом на эту тему?» «Хорошо, — говорит раввин, — я посоветуюсь с Господом. Зайди через три дня». Рабинович заходит через три дня. «Ну что, ребе, — говорит Рабинович, — вы посоветовались с Господом?» «Да, — говорит ребе, — у Господа те же проблемы».
Союзниками России являются страны, у которых те же проблемы, которые не могут существовать в режиме открытой конкуренции в силу их нынешних политических, экономически режимов и экономических система, и поэтому вынуждены строить из себя заповедники. А, естественно, заповедники, так или иначе, сопряженные с агрессивным милитаризмом, поскольку только состояние войны, постоянное ожидание внешней агрессии, необходимость ее отражения, а также система превентивных ударов для предотвращения тех или иных форм проявления внешней агрессии – есть оправдание этих режимов: Если я не ударю первым – ударят по мне.
Здесь хочу заметить, что злодейские и варварские США делали в конце 80-х годов всё, чтобы сохранить Советский Союз. Мы помним, например, визит Джорджа Буша-старшего, президента США в Киев, когда он с высокой трибуны агитировал Украину не выходить из состава Советского Союза, правда, безуспешно, поскольку эти центробежные процессы приняли уже, как говорил Михаил Сергеевич Горбачев по другому поводу, необратимый характер.
И США сделали все возможное, чтобы сохранить за Россией место постоянного члена Совета безопасности ООН в начале 90-х годов, что было неочевидно, поскольку Россия была всего лишь одной из союзных республик, пусть и самой большой и мощной; сохранить за Россией статус правопреемницы СССР, что тоже было совершенно неочевидно: этот статус можно было разделить между 15 республиками; и передать России всё ядерное оружие Советского Союза, лишив тем самым ядерных зубов другие постсоветские страны и превратив тем самым в потенциальную мишень сегодняшней путинской России.
Я помню плакаты, которые висели над всеми советскими школами во времена моего детства: «Нам нужен мир!» Как ни странно, сегодня этот плакат актуален как никогда прежде. Мы избалованы великим русским правителем Леонидом Ильичом Брежневым, который проправил 18 лет под флагом «Лишь бы не было войны…», правда, под конец своего правления он таки устроил войну в Афганистане, вошедшую занозой в сердце Советского Союза, во многом и погубившую Советский Союз. Да, тоже как один из факторов вместе с падением цен на нефть, вместе с интригами Рональда Рейгана, слабостью Михаила Горбачева и так далее, и опять же только как приложение к самому крушению доктрины Советского Союза, исчерпанию его жизненного задания как государства и цивилизационного острова, но да, война в Афганистане сыграла тоже свою роль.
И мы жили с этим «лишь бы не было войны». И мы, видимо, пережили эту парадигму. На смену рыхлому Леониду Ильичу, герою анекдотов пришел совсем не рыхлый лидер – дзюдоист, который не стремится стать героем анекдотов, а хочет стать героем трагедии в самом широком смысле этого слова. Вопрос, каков будет сюжет этой трагедии и каков будет ее финал?
Как сказал поэт Осип Мандельштам, «истерзанный безумством Мельпомены, я в этой жизни жажду только мира». Давайте вспомним еще, что война – это всегда большой бизнес. За 300 трупов в боях при Хишаме 7 февраля 2017 года заплачено большими деньгами для компании «Евро полис», компании Евгения Пригожина, того самого повара Путина, которая подписала с сирийским правительством, договор, по которому 25% нефтяных ресурсов, всех территорий, формально подконтрольных режиму Башара Асада, отходит компании «Европолис».
Мы должны отречься от психологии войны. Мы должны закончить войну. Закончить войну мы должны в собственной голове и в собственном сердце, тогда она закончится в нашей реальности. А самая гибридная Четвертая мировая война, которая идет уже шестой год, которую, с одной стороны, мы стараемся не замечать, а, с другой стороны, мы отданы ей всей нашей коллективной душой. Давайте опомнимся.
