Александр Генис: Писатель Исак Башевис-Зингер, лауреат Нобелевской премии по литературе, писавший на языке европейских евреев, идише, в благодарственном слове сказал:
«Высшая честь, дарованная мне Шведской академией, — это признание языка идиш, языка изгнания, языка без страны и границ, не имеющего поддержки ни одного правительства в мире, языка, в котором нет слов для обозначения какого бы то ни было оружия, военной амуниции, военных маневров, нет слов и терминов для тактики ведения войны».
Михаил Хазин
Но в идише есть множество слов, обозначающих вещи и явления отнюдь не менее важные, добавил лауреат. Своеобразным подтверждением сказанного писателем на тогдашней церемонии в Стокгольме стал изданный недавно в Соединенных Штатах новый массивный английский-идишевский словарь.
О лексикографической новинке рассказывает живущий в Бостоне литератор Михаил Хазин. C ним беседует наш коллега Евгений Аронов.
Евгений Аронов: Чем настоящий словарь отличается от своих предшественников?
Англо-идишевский словарь
Михаил Хазин: Словарь называется Comprehensive English-Yiddish Dictionary. Очень объемный словарь. В нем пятьдесят тысяч словесных гнезд. Слов в нем гораздо больше. В нем 826 страниц, весит несколько килограммов. Это, можно сказать, словарь для исследователей. Такого словаря, пожалуй, еще не было, потому что и по количеству слов и по тщательности отработанности, собранию идиоматических выражений, оттенков и нюансов разных слов, это, можно сказать, чудо лексикографической науки. А лексикография, как говорили еще древние, – это работа очень сложная, сравнимая с подвигами Геракла.
Евгений Аронов: “Объемный и научно выверенный словарь”, читаем мы в различных рецензиях. Презентация его состоялась на торжественной церемонии в Музее еврейской истории в Нью-Йорке. Это было значимое событие в культурной жизни Америки.
Михаил Хазин: В основу словаря легли исследования выдающегося лингвиста, историка идиша Мордхе Шехтера, который был отцом Гитл Шехтер, одной из составительниц этого словаря. После войны ему было двадцать лет. Он оказался в лагере перемещенных лиц в Вене, ждал переезда в Америку, и в это время ему как молодому человеку, очень начитанному в идише, было поручено составлять карточки слов на идише. А в этом лагере перемещенных лиц были евреи всех стран оккупированной Европы. А мы знаем, что идиш, будучи языком, возникшим на основе немецкого, вбирал в себя лексику из каждой страны, в которой жили евреи. Мордхе Шехтер в Америку переехал только в 1951-м году, он привез с собой уже массу каталожных ящиков с карточками. И вот тогда началась работа над этим словарем.
Евгений Аронов: Мордхе Шехтер не дожил до появления на свет своего детища, но он и его помощники проявили большую изобретательность, подтягивая идишевскую лексику к сегодняшнему дню.
Михаил Хазин: Мордхе Шехтер умер в 2007 году, десять лет назад. За последние полвека возникло и в идише очень много слов новых, которые надо было зафиксировать. К примеру, глава, связанная с интернетом, все эти термины были очень интересно доработаны. Ну, скажем, интернет на идише называют «блиц-пост», то есть молниеносная почта. Или э-письмо по интернету «блиц-брифл». Как они изобрели эти слова? Они смотрели, как в других языках возникли эти термины и по этому образцу добавляли новейшую лексику в англо-еврейский словарь.
Евгений Аронов: Англо-идишевский словарь 21-го века, обогащенный научной, культурно-социальной и даже бытовой лексикой.
Михаил Хазин: Этот англо-идишиский словарь – рукопожатие двух языков, из которых один язык – английский. Это язык значительный, великий, на котором говорит большая часть современного человечества, а другой язык, идиш, по-своему тоже великий, но на нем говорит все меньше людей, потому что из-за Холокоста, из-за ассимиляции язык исчезате. Когда-то на языке идиш говорили примерно одиннадцать миллионов человек. По современным подсчетам на нем говорят от одного до трех миллионов.
Про идиш вообще не первый век говорят, что он в общем-то чахнет и даже умирает, но идиш исчезать не собирается. Подтверждением тому – вот этот словарь. Это же словарь двух живых, двух активных языков. Каждый двуязычный словарь можно сравнить с уравнением. Картина получается парадоксальная. Английский язык – процветающий, растущий, завоевывающий новые умы и сердца, а с другой стороны, идиш, которого не знают даже большинство евреев, чуть ли не стоящий на краю могилы. И оба эти языка стоят в словаре, как две части уравнения. Тут вспоминается, что Башевис-Зингер в своей Нобелевской речи подчеркнул: идиш еще не сказал своего последнего слова.
Евгений Аронов: Исак Башевис-Зингер — первый идишистский писатель — лауреат Нобелевской премии, напомнил Михаил Хазин и добавил: «Лиха беда начало». Мне же из Нобелевской речи Башевиса-Зингера вспоминаются такие слова: «Идиш — единственный язык, на котором не говорят люди, облеченные властью».
Михаил Хазин: Идиш – язык без государства и вместе с тем у него черты глобальности. Он почти везде, где рассеяны в мире еврейские общины. Идиш не может похвалиться тем, что на нем написаны философские труды, как на немецком, или, скажем, исследования по квантовой физике или теории относительности. Но на идише есть книги Шолом-Алейхема, Башевиса-Зингера, поэзия Аврума Суцкевера, есть берущие за душу песни, восхитительные шутки, притчи. Веками обслуживал евреев этот язык в бытовой сфере, он стал выразителем эмоционально-делового мира, нюансов и тонкостей их душевного мира, их страстей и повседневности. Так что идиш – и новый словарь, тому подтверждение, – живой и имеет в себе потенцию дальнейшего развития. Между прочим, появляются авторы-неевреи, пишущие на идише. В Израиле был такой поэт, русский человек, Александр Белоусов, очень талантливый поэт. В ряде стран – Германии, Польше, Чехии – успешно работают еврейские театры.
Евгений Аронов: Хотя огромное большинство первых сионистов — основателей Израиля говорили на идиш или, по крайней мере, понимали язык предков, делать его “лингва франка” нового государства руководство страны решительно не хотело.
Михаил Хазин: Очень интересно сложилась судьба идиша в Израиле. Ведь идиш, ну, он подавлялся, естественно, в Германии гитлеровской, он подавлялся в сталинские времена, когда выжигалась вся еврейская культура. Но, и в Израиле идиш не признавали, потому что надо было дать встать на ноги ивриту. Израильтяне отвергали конкурента – «выходца» из галута, из изгнания со всеми его психологическими комплексами, противными духу эмансипированных евреев.
Потом, когда иврит упрочился, идиш стал желанным языком в Израиле. И даже сабры, уроженцы этой земли, порой тоже выучивают идиш и уважают его. Во многих университетах мира сейчас изучается идиш наряду с еврейской историей, культурой. И интересно, что слова из языка идиш вошли во много ведущих языков мира. В английский проникли и прижились такие слова, как bissel (немножко), сhutzpah (наглость), glitch (заковыка), в русский – хохма, шмотки, ксива, лапсердак, фраер, гвалт, и даже в немецкий, из которого когда-то возник идиш, вошли слова на этом языке.
Евгений Аронов: Беседу с Михаилом Хазином, поэтом и переводчиком из Кишинева, мы завершили на стихотворной ноте.
Михаил Хазин: Я написал когда-то стихотворение, посвященное последнему в Молдавии классику еврейской литературы на языке идиш Ихилу Шрайбману. Это стихотворение так и называется: «Идиш». И я прочту из него несколько строк:
«Тише идиш, дальше будешь», –
С горечью сказал шутник.
Что же делать, если идиш
Наш с тобой родной язык?
Ты на нем писал рассказы,
Музе ревностно служил,
Шлифовал слова и фразы,
Ты на нем дышал и жил.
Потому что «мамэ-лошн»
В радость нам, назло врагам, –
Идиш, тот заветный лучик,
Что сквозь годы светит нам.
Чтоб не корчиться от боли,
Унижений и обид,
Он, как Гершл Острополер,
Балагурит и острит.
Мудростью богат и смехом…
Шуток, хохмочек – поток…
Как любил Шолом-Алейхем
Наш народный говорок.
В «мамэ-лошн» – соль и перец,
Драгоценный слиток наш.
Как его любили Перец,
Мойхер-Сфорим, Шолом Аш.
Битый, все же не убитый,
Сохраняя смак и лад,
Идиш жив не позабытый,
До поры зарытый клад.
«Тише идиш, дальше будешь»?
Нет, по-своему велик
И могуч, и неподсуден
Наш с тобой родной язык.
