Красавица и гении

Актриса Валентина Титова: «У всех моих любимых была великая судьба. Считаю, жизнь меня одарила сполна!»

6 февраля 2017 года юбилей у одной из самых утончённых и аристократичных актрис отечественного кино – Валентины Титовой. Любимица великого Товстоногова, как про неё говорили режиссёры и поклонники, – «богиня», «красавица с необыкновенного цвета кожей, статью и породой, сводящей с ума». Она подавала большие надежды на сцене. Снялась более чем в 120 фильмах (включая такие значительные ленты как «Опасный поворот», «Щит и меч», «Дни Турбиных», «Отец Сергий»), работала с такими мэтрами как Ростоцкий, Швейцер, Кулиджанов и Данелия (а чаще других её снимал первый муж Владимир Басов). Но как артистка по большому счёту так и осталась неразгаданной. По одной из версий – именно из-за своего «западного шарма» и «несоветской внешности», ведь Валентина Титова была заведомо обречена на роли «классовых врагов социализма», великосветских особ – аристократок, дворянских девушек и настоящих леди. По другой – полностью состояться и раскрыться в творчестве ей в самом романтическом смысле помешали три самые большие, «просто сумасшедшие» любви в её жизни.  Сначала она принесла в жертву любви театр, затем предпочла статусу звезды экрана семью, детей, домашний уют.

Валентина Титова в роли Елены Турбиной на съёмках фильма «Белая гвардия», апрель 1976

Фото: ТАСС 

…Двух её мужей – актёра и режиссёра Владимира Басова и оператора Георгия Рерберга уже много лет нет на этом свете. Её первая любовь знаменитый актёр Театра Вахтангова Вячеслав Шалевич ушёл из жизни в декабре 2016-го. А Валентина Антиповна и сейчас, изредка появляясь на публике или в телешоу, не оставляет равнодушными и заставляет биться сердца многих мужчин. Она по-прежнему безукоризненна во внешности и стиле, мудра и остроумна в суждениях. Жалеет ли она, что не идеально сложилась её актёрская карьера? Всегда категорично заявляет: нет. «Ведь главная моя слабость – гении. А мне везло на мужчин-гениев!»

Валентина Титова в роли Марии Гавриловны и Олег Видов в роли Владимира (кинофильм  режиссёра Владимира Басова «Метель», 1964)

Фото: «риа новости»

РАСПУСКАЛИ СЛУХИ, ЧТО Я С КЕМ-ТО СПЛЮ

– Валентина Антиповна, вы родились в подмосковном Калининграде. Как ваша семья оказалась в Свердловске?

– Всё очень просто. 1942-й год. Война, папа работал на военном заводе. Я родилась в феврале, а в конце мая нашу семью эвакуировали. В Свердловске я провела всё своё детство и там же, увлёкшись самодеятельностью, страстно влюбилась в театр – в эту сказку, в «неземное волшебство открытия занавеса». И несмотря на то, что родители видели меня исключительно чертёжницей на заводе, такую романтичную особу, как я, уже было невозможно остановить. Проработав год в Театре юного зрителя, я поступила в театральное училище при Свердловском драматическом театре. Между прочим, передо мной этот курс окончил Анатолий Солоницын…

– Как же вы в итоге оказались в Ленинграде, в студии знаменитого Большого драматического?

– На втором курсе я получила роль Натали, жены Пушкина. Пьеса была в стихах, шестистопный ямб. Роль, естественно, главная, для многих лакомая. Не всем это понравилось, как я сейчас это понимаю. А тогда я ничегошеньки не понимала, не понимала, почему каждый встречный и поперечный, включая моих сокурсников, распускает слухи, что я там с кем-то сплю – иначе, мол, нельзя получить такую роль. А я была настолько невинна, что меня это невероятно травмировало. И я больше даже из страха улетела из Свердловска.

– Бросив роль?

– Бросив всё! Я испугалась… Почувствовала не просто дискомфорт, а ужас – я не умела обороняться. Я и сейчас не умею, а уж тогда тем более. На пару с подружкой мы решили лететь в Ленинград, поступать в студию БДТ. 

– Если верить театральным мифам, в легендарный БДТ вы вошли «как королевна». Лишь бросив на вас взгляд, «великий и ужасный Гога» – Георгий Александрович Товстоногов предложил никому не известной абитуриентке Титовой – роль. Причём сразу главную! Так и было?

– Разумеется, не совсем так. Мифы на то и есть мифы… Помню, меня отвели в репетиционный зал к Георгию Александровичу Товстоногову. Он пристально посмотрел на меня, попросил почитать что-нибудь. Я прочла басню, потом «Перчатку» Шиллера. И он сказал, что берёт меня… Вот так, в момент, в этом маленьком репетиционном зальчике решилась моя судьба: я стала ученицей гениального Товстоногова. Я не верила в происходящее! Для меня БДТ – единственный, совершенный, самый-самый, мой Дом, моя семья, моя жизнь! Уже через два месяца я была введена в спектакль «Идиот», где играла старшую сестру Александру. И действительно, на втором курсе мне дали главную роль в спектакле «104 страницы про любовь» по пьесе Эдварда Радзинского. Это же с ума сойти! Как вы думаете, как мой курс ко мне относится?

– Как?

– Догадайтесь… Тут же начали строить догадки, говорить о нас с Георгием Александровичем глупости. Они до меня доходили, но я была поглощена другим. Такой подарок судьбы – и грандиозная пьеса, и роль, о которой можно только мечтать. Я репетировала и выходила на великую сцену с великими артистами. Вернее, я сразу получила два подарка. Ведь буквально ещё через несколько дней я встретила свою любовь…

– О вашем романе с красавцем актёром Вячеславом Шалевичем тогда судачила вся театральная тусовка. В те годы по нему сходила с ума «прекрасная половина» страны, и, как говорят, актрисы даже за него дрались. Как вы познакомились?

– Случай! Прилетела к родителям на каникулы в Свердловск, а там – гастроли Театра имени Вахтангова. Пришла за кулисы знакомиться. Как увидела Славу, меня замкнуло. Оказывается, так бывает! В одно мгновенье любовь совсем лишила меня мозгов! И началось…  Я очень любила Славу.

– Он – в Москве, вы – в Ленинграде. У обоих плотный график – репетиции, спектакли, гастроли…

– Ну и что! Мы писали друг другу письма каждый день, как сумасшедшие мчались на короткие свидания. Не важно где – постоять рядом, посмотреть друг на друга – это было за счастье. Как допинг! Мы не могли насмотреться друг на друга, друг другом надышаться. Почти год я тайно ездила «якобы на пробы» в Москву – думала, что правду никто не узнает. Именно тайно, поскольку сниматься ни в какой картине я бы всё равно не смогла – Товстоногов своим ученикам категорически запрещал съёмки. Пробы – просто повод увидеться с любимым мужчиной, и только. 

Но всё тайное становится явным – сведения обо мне приходили раньше моего возвращения в Ленинград. Я дважды опаздывала на репетиции… В результате Товстоногов снял меня с роли (в итоге её сыграла Татьяна Доронина. – Ред.). Вся труппа была в недоумении: он должен был не снять с роли, а выгнать с позором из студии, из театра! За подобное любую другую в два счёта вышвырнули бы, но Товстоногов меня оставил… 

– Почему? Так ценил молодое дарование?

– Вот не знаю! Для меня самой до сегодняшнего дня это загадка. Говорили, что я его любимая ученица. Но самое страшное для меня то, что наши отношения со Славой не имели перспективы. Он на тот момент был женат, имел ребёнка и ничего предложить мне не мог. Поэтому, когда романтическая пелена спала, я приняла решение расстаться с Шалевичем. И тут в моей жизни возник Владимир Павлович Басов.

«У НИХ РОМАН. А Я НА НЕЙ – ЖЕНЮСЬ!»

Слава мне устроил кинопробу на «Мосфильме». Я в один день познакомилась с Эльдаром Рязановым, снимавшим «Дайте жалобную книгу», порепетировала с Толей Кузнецовым, пробовалась в «Гранатовый браслет» у Абрама Роома, после чего меня отвели на встречу с Басовым, который снимал «Метель». Киностудия заволновалась: «Приехала студентка Товстоногова». Я-то этого не знала, боже мой! Басов поговорил со мной пять минут и произвёл оч-чень странное впечатление.

– В каком смысле странное?

– Он бегал передо мной, приговаривая «Всё, решено! Будем сниматься в хорошем фильме! Будем сниматься!» Потом понёс просто несусветную чушь: «Так! Здесь сделаем крупный план, тут покажем взмах ресниц…  Вы одним лишь мановением ресниц будете покорять миры!» Помню, даже подумала: какой странный, наглый, самоуверенный человек! Какие «миры»? Сниматься-то я всё равно не буду. Я просто зашла на минутку… И вышла.  Гораздо позже мне рассказывали, как Басов после нашей беседы ворвался в одно из помещений студии, на ходу повторяя: «Всё! Я женюсь!» Ему возразили: «Это невозможно – у неё сумасшедший роман с Шалевичем!» «Так это же роман, – парировал Басов, – а я женюсь на ней!» То есть на мне. Но я-то об этом ничего не знала! Басов мгновенно позвонил Екатерине Алексеевне Фурцевой: «Я нашёл актрису на главную роль!» И пока я ночной «Стрелой» летела в Ленинград, решилась моя судьба. Утром телеграмма за подписью Фурцевой о том, что я утверждена на главную роль в фильм Басова «Метель», лежала на столе Товстоногова.

– Разве нельзя было отказаться?

– А как? Это приказ министра культуры, к тому же картина снималась по заказу Франции. А Товстоногов – гордый и независимый человек – он даже слышать ничего не хотел. Я плакала – не хотела ни кино, ни Москвы, но это был приказ. Мозги сразу вернулись на место! Я поняла, что это конец и я потеряла Георгия Александровича. Понимаете, я совершила такое, чего такие люди не прощают. И правильно делают! 

– С другой стороны, неизвестно, как сложилась бы ваша творческая судьба, если бы не «Метель».

– Почему? Известно. (Грустно смеётся.) Я бы осталась в БДТ. Судьба подарила мне Товстоногова – сейчас таких больше нет. Умница, мирового масштаба ум, совершенный психолог… Басов «пожиже» был, на мой взгляд.

– ?!

– О-ох! Хотя, вы же знаете, никогда не умаляю достоинств. Безусловно, Басов – талант, каких мало. Но у Басова всё-таки это… больше на потребу людей. У Товстоногова – нет. Глубже. Страшней. Чище. Ярче.

– Интересно, как Басов завоёвывал женщину, влюблённую в другого? По-наполеоновски?

– Нет, что вы! Так меня завоевать трудно. Он не знал, как ко мне подойти, поэтому применил хитрую тактику: приезжая в Ленинград, изучал, присматривался, устраивал небольшие, ни к чему не обязывающие встречи – приглашал в рестораны поговорить «по поводу предстоящих съёмок», водил к кино. Все смотрели на экран, а он – на меня… А я же жила в Ленинграде «без кола, без двора» – у меня даже комнаты в общежитии не было. «Девушка без адреса»! Пыталась снимать квартиру, но мне не везло с хозяевами – то алкоголики, то не вполне адекватные. Одно время даже ночевала прямо в театре, в гримуборной, но однажды меня там обнаружили, и был скандал. А сколько ночей я провела в подъездах, на вокзалах – мне больше идти было некуда! Но ради работы в БДТ я готова была терпеть многое. И я терпела.

А потом… Через два месяца Басов приехал со своим приятелем, сценаристом Алексеем Леонтьевым, чтобы тот просил за него моей руки.

– Басов приехал делать предложение со сватом?

– Сам боялся! И это человек, который мог уговорить кого угодно! От неожиданности у меня сначала пропал дар речи. Потом я честно сказала, что не могу принять его предложение – люблю другого! Но они нашли слова, аргументы… Уламывали профессионально. «Я вам предлагаю новую жизнь! Перед вами откроется целый мир! – наконец что-то сам сказал Басов. – А любовь? Достаточно того, что я вас люблю». Конечно, решение я приняла не сразу – Басову ещё много времени пришлось «вертеться на пупе», завораживая меня… Но я осталась с Владимиром Павловичем, прожила с ним 15 лет.

– Когда вы с Басовым поженились, наверняка пошли разговоры, что вы вышли замуж по расчёту – чтобы сниматься в его фильмах.

– Ещё бы! Потом мне всю жизнь задавали нелепые вопросы типа: «Как вы могли выйти за нелюбимого человека?» Как реагировала? Никак. Знаете, все эти «вечные» разговоры о постели… Ведь дело не в том, жить или не жить, спать или не спать с кем-то из режиссёров. Если у вас лицо Людмилы Чурсиной, то кого возьмут? Разумеется, Чурсину! Её лицо рождено для кино – оно и народное, и очень женское, располагающее. Вся страна смотрит взахлёб, любуется! И ей не надо спать… На Вячеслава Тихонова все взахлёб смотрели – он что, спал с режиссёром?! А Евгений Леонов? От него же глаз не оторвать! А когда меня попрекают, что я всё в своей жизни делаю по расчёту, меня это ни капельки не оскорбляет. Ни капельки! Я всем советую: перед тем как что-то сделать, рассчитывайте, думайте. И я думала.

– Какой аргумент при принятии решения стал решающим?

– Желание иметь дом, семью. Я очень устала скитаться по углам, устала от бездомной жизни! Я считаю, что вообще смысл жизни – только в семье. И Басов математически это вычислил. Когда меня спрашивали, намекая на его не самую выдающуюся внешность: «Как такой может понравиться?» – я только пожимала плечами. Нравится может милый человек, симпатичный, а Басов – ошеломлял. Стоило Басову подойти – и через десять минут все уже смотрели только на него, слушали только его. Душа компании, очаровательный собеседник и невероятно остроумный, живой, любознательный, галантный, лёгкий человек! Грандиозная личность! А уж женщины от него просто млели – красота других мужчин блёкла перед его красноречием. Нет таких высот, которые бы он не брал. И любовь со временем пришла – я перестала чувствовать разницу в 18 лет. 

«ЭТО ВЫ СНИМАЛИСЬ У БАСОВА? УБЕЙТЕ ЕГО!»

– Вы же мечтали о театральных подмостках… Кино вас захватило?

– Нет. Потеряв театр, я страдала чудовищно! На первом просмотре «Метели» до истерии дошло – я рыдала. Не могла себя видеть на экране – это был провал, ужас, как мне казалось. Я поняла, что «вляпалась». Помню, в Западном Берлине продюсер, который покупал советские фильмы и демонстрировал их в своих кинотеатрах по всему миру, пригласил нас с Басовым в ресторан пообедать. Сидим за столиком, о чём-то беседуем, и вдруг он спрашивает: «А вы чем занимаетесь?» «Я – артистка», – говорю. Я же вообще умытая ходила до 45 лет, никакого макияжа. «А у него снимались?» – кивая на Басова. «Да, в «Метели». «Так это вы? – закричал он. – Убейте его!» Так плохо Басов меня снял.

– Басов всё это слышал?

– А как же! Дело в том, что при хороших природных внешних данных любая кинопромышленность «вытягивает» всё. А в этой картине меня в кадре красили – у меня волосы «отвалились» после съёмок. Плёнка была плохая – красный цвет выступал на белых волосах почему-то. Костюмы были сделаны не на меня, не для моей фигуры, они же заранее проектировались на другую актрису. Выщипали половину бровей, чтобы омолодить меня – двадцатидвухлетнюю. Зачем? Так хотела художник по гриму, очень известный и авторитетный человек – «она Любовь Орлову гримировала».

– Ладно «Метель»! В вашей фильмографии много и выдающихся фильмов.

– Да, со временем кино меня захватило. В том числе – благодаря Басову. Мы стали настоящими единомышленниками, партнёрами по съёмочной площадке. И я до сих пор слышу комплименты и «спасибо» за свои роли. Надеюсь, заслуженно. Другое дело, что как киноактриса я по большому счёту для советской власти не годилась.

– Почему?

– Фабричная девчонка нужна была. Люся Овчинникова – вот героиня! Или – Надя Румянцева… А для моего типажа почти не было ролей! Где ж мне взять роли для моей фактуры, для покатых плеч, тонкой талии, для лица, которое никак не гармонирует ни с прокатными станами, ни с комсомольскими стройками?! Я считаю, это счастье, что в моей жизни всё-таки случились «Опасный поворот», «Щит и меч», «Дни Турбиных»…

– Военная драма «Щит и меч» открыла широкому зрителю Станислава Любшина, Вацлава Дворжецкого, Аллу Демидову…  Это правда, что Олег Янковский впервые снялся в кино чуть ли не с вашей лёгкой руки?

– Помню, Басов перепробовал многих актёров, но долго не мог найти актёра на роль Генриха Шварцкопфа, хотя съёмки фильма «Щит и меч» уже начались. Однажды мы – Басов, художник и оператор – поехали на поиск натуры во Львов. А в это время Саратовский театр, где работал Олег Янковский и где ведущей актрисой была его жена Людмила Зорина, гастролировал там. И вот сидим в ресторане, заходит Олег. Я была поражена: какое лицо! Вообще, такая внешность ведь редкость величайшая, потому что в 1917-м и 1929-м просто вырезали всех, имевших лицо, прекрасные манеры, породу. А тут такой белокурый, высокий, стройный красавец… Я сказала Басову: «Смотри, твой Генрих пришёл!» Басов очень был оскорблён. Вообще любой мой взгляд на мужчину, тем более красавца, я это поняла потом, – как нож в его сердце. Он не поверил, что с такой внешностью человек может быть артистом. Пренебрежительно бросил: «Нет, таких лиц у актёров не бывает. Скорее, какой-нибудь физик». Мы уехали. А через неделю, уже в Москве, Басов прибежал счастливый со студии: «Надо же, твой-то и правда оказался артистом. Генрих у нас есть!» Фильм «Щит и меч» вышел на всесоюзный экран в 1968 году и вскоре стал гвоздём сезона, собрав на просмотрах более 68 миллионов зрителей.

– После этой картины у вас появилась армия поклонников?

– К счастью, в основном у меня были очень приличные, интеллигентные поклонники. О многих из них я вообще узнала спустя десятилетия. Один знакомый, директор табачной фабрики «Дукат», через много лет сознался, что, посмотрев «Щит и меч», долго не мог жениться. Якобы из-за меня! У меня и роли-то никакой особенной не было, но, оказывается, у многих «снесло голову» именно после «Щита и меча», где я снялась в немецкой форме. Сколько раз с тех пор мне говорили: «Как вам форма идёт!»

  – Басов в одном из интервью обмолвился, что вы хотели сыграть в «Щите и мече» не «курсантку разведшколы абвера Спицу», а советскую разведчицу…

– Нет, там была другая история. Когда мы впервые (Басов, кажется, Слава Любшин и я) встретились с настоящими нашими разведчиками, я была потрясена. Ведь про этих засекреченных людей вообще ничего не говорят и настоящей правды никогда не скажут. Тайные агенты – пожизненно! Лишь однажды с «великого разрешения» несколько имён обнародовали – и всё. Остальные так и живут за семью печатями, и никто о них никогда не узнает… Я тогда подумала: вот это – настоящий подвиг. Есть же великие цели, ради которых и жизни не жалко! Не то что актриса, у которой вся жизнь на виду. Выходить, кланяться… Я взмолилась: «Возьмите меня в профессиональные разведчицы». Просила: «Всё брошу – мужа, детей. Только возьмите».

– На полном серьёзе?

– (Смеётся.) Да нет, конечно. Кто меня возьмёт?! Мне и тогда было сказано: «С вашим лицом, Валентина, в разведке делать нечего. Внешность должна быть незапоминающейся!»

– Природная привлекательность, красота – это плюс для актрисы?

– Безусловно. Как и факт, что быть красивой – это серьёзное испытание, многие ненавидят за это. 

– Кстати, как в самые махровые годы застоя, в 1976 году, Владимир Басов смог получить разрешение на экранизацию «белогвардейского» фильма по Булгакову? Я имею в виду «Дни Турбиных», где вы сыграли главную роль – Елену Васильевну Тальберг.

– Объяснение самое простое – чудо! Разве можно было снимать картину о людях, которые воевали против советской власти?! Конечно, это снимать было категорически нельзя. Я хорошо помню, как однажды Басов пришёл весь сияющий и сказал: «Разрешают Булгакова!»

– Почему Басову разрешили?

– Во-первых, Владимир Павлович вообще был счастливец. Он снимал хорошее кино, каждая его картина собирала полные залы, давала бешеные прибыли, поэтому чиновники из Минкультуры и Госкино ему позволяли, может, чуть больше, чем другим. К тому же – не забывайте – он заслуженный человек, фронтовик, орденоносец. Ну и наконец, как мы и говорили, он мог обаять и уговорить кого угодно. В результате произошло чудо: появился этот трёхсерийный фильм с потрясающим актёрским составом – Мягков, Ростоцкий, Басилашвили, Лановой… Басов снял его в рекордные сроки – за два с половиной месяца, потому что всё время боялся, что «они» передумают. Правда, один только раз «Дни Турбиных» показали по телевидению, а потом на десять лет положили на полку… Но дело было сделано – все бросились искать и читать книгу. Ведь в те годы многие даже и не знали, что был такой писатель Михаил Булгаков.

Валентина Титова в роли Нины и Станислав Любшин в роли Йогана Вайса (фильм Владимира Басова «Щит и меч», 1968)

Фото: «риа новости»

БЫВАЛО НОЖ В РУКУ – И ЗА МНОЙ!

– Ваш семейный и творческий тандем с Владимиром Басовым казался не только успешным, но и безоблачно благополучным.

– И ему, и моему второму мужу – великому кинооператору Георгию Рербергу – очень повезло со мной.

 – ?!

– Потому что я – «железная»! Если принимаю решение – я служу этому человеку. Любимому человеку. Это не значит, что меня носят на руках, это я «ношу на руках». Оберегаю, помогаю во всём – служу, ни о чём не спрашивая.

– А как же личная карьера?

– А вот так! Либо всё одновременно, либо ничего. Наберёшь этот ритм – будет. Не наберёшь – нет. Многие женщины говорили: «Подумаешь, пришла на съёмочную площадку, принесла мужу курицу!» Я отвечала: «А вы не заметили, что он жрать хотел, что у него к позвоночнику живот прилип?!» Все же хотят лучезарности, сияния, звёздности… Этой звёздности в жизни «звёздных» людей не бывает. Жизнь посвящена труду, делу, и в семье никто не блаженствует. Все вкалывают!

Что бы ни говорили «доброжелатели», я Басова любила и уважала. Он – отец моих детей, а для меня семья всегда оставалась самым главным. У меня была идеальная семья, прелестные дети. Мы оба не могли жить без работы. И вдруг наша жизнь обрушилась… 

– Вторая жена Басова актриса Наталья Фатеева признавалась, что никогда бы не развелась с ним, если бы не его проблемы с алкоголем…  Вы знали об этой его проблеме?

– Конечно, когда я выходила за него замуж, до меня доносились обрывки разговоров на эту тему, но я-то сама никогда не видела его с рюмкой в руке. Мы приходили в ресторан, он заказывал мне вино, себе воду. 12 лет человек вообще не пьёт! Он уехал на съёмки фильма «Бег» Алова и Наумова, и там его «совратили». Мы обычно вместе мотались в творческие поездки, а тут впервые он поехал один. Алексей Баталов ему сказал: «Володенька, тебе нужны женщины. Ты – режиссёр!» И посоветовал завести там амур. Басов завёл. О! Баталов очень непростой человек, двуликая фигура. Володю привезли со съёмок еле живого – думаю, был сердечный приступ или микроинфаркт. Я – когда встретила поезд и увидела его в беспомощном состоянии – ничего не поняла и сначала пыталась справиться, боролась как могла. Но потом наступил момент, когда у меня повисли руки – всё, что составляло мою гордость и моё счастье, рухнуло.

Многие же до сих пор считают, что я «бросила Басова». Как можно «бросить» двух детей и пятикомнатную квартиру в кремлёвском доме? Как? А если моя жизнь превратилась в ад, что я должна была делать?! Если человек двадцать четыре дня в запое… Умоляла, просила, двое же детей. Я снимаюсь, он снимается. Звонят люди: «Валечка, привезите его…» А его везти нельзя! Постоянные оскорбления, подозрительность, прослушивание моих телефонных разговоров… Он же ещё начал рассказывать на каждом шагу, что якобы ко мне ходят какие-то мужики, что я раздаю своим любовникам его обувь и рубашки, что я такая-сякая. Терял одежду, забывал барсетки с документами, деньгами. Во всём – обвинял меня… У него же всё «съезжало», когда он пил.

– Был агрессивным?

– Бывало даже нож в руку – и за мной! Кто всё это выдержит?! А кому я это расскажу и кто в это поверит?! И потом я ушла не сразу. Три года старалась спасти наши отношения, маялась – вытаскивала его. В результате здоровье своё надорвала так, что попала в онкологический центр на Каширке… Так жить дальше было невыносимо, да и не хотелось. Это был уже не тот Басов, которого я полюбила. Я попросила у него развода, сняла небольшую квартирку и ушла туда с одним чемоданом и старой лампой. 

– Развод был тяжёлый?

– Очень! Болезненный – словами не передать. Басов уговорил детей (Саше тогда было тринадцать лет, Лизе – восемь) остаться с ним: мол, тогда мама успокоится, вернётся и всё будет по-старому. Потом подал на меня иск в суд о лишении материнских прав. Директор «Мосфильма» Сурин по просьбе Басова запретил меня снимать.

– Даже так?

– А как же? Именно так когда-то поступили с известными актрисами Мариной Ладыниной, Маргаритой Володиной… Всё по трафарету! Ведь у Басова же множество друзей в этом мире – кто с ним ссориться будет из-за меня?! Пару лет точно не снимали, и я сидела совсем без работы. Но к нему я не вернулась.

Рерберг сумел меня одарить любовью.

– Часто вас упрекали, что вы ушли от Басова к Георгию Рербергу. Мол, за спиной мужа готовили пути отхода…

– Это неправда! Действительно, с гениальным оператором, снявшим фильмы «Первый учитель», «Дворянское гнездо» Кончаловского, «Зеркало» Тарковского и многие другие шедевры, я познакомилась во время брака с Басовым – на съёмках картины Таланкина «Отец Сергий» в августе 1977-го. Но между нами ничего не было, пока я не развелась. Поймите: для меня невозможно начать отношения с одним, не закончив с другим. Я не из этого теста! Просто в тот момент и у Рерберга, и у меня в жизни был нелёгкий период. Однажды он пришёл и… остался. Поначалу и любви никакой не было – я просто его пожалела.

– Вы знали, что в кинокругах у него была устойчивая слава не только великого мастера, но и жгучего сердцееда?

– Конечно, я об этом была наслышана! Более того, и он никаких признаний в любви не делал. Напротив, сразу предупредил, что в отношениях с женщинами у него установка: пара месяцев – и всё, конец романа. Помню, в ответ я сказала: «А по-моему, это надолго!» «Почему ты так думаешь?» – удивился Рерберг. «Я не думаю – знаю!» В итоге мы прожили вместе 22 счастливейших года. И Гога часто вспоминал тот разговор и удивлялся: «Ну откуда ты знала? Откуда?» При всём своём сложном колючем характере Рерберг со временем изменился: стал милым, улыбчивым, добрым, заботливым. И сумел сделать главное: он одарил меня любовью.

– Ваши с Басовым дети чем сейчас занимаются?

– Они давно выросли. Сын Александр – сценарист, поэт, кинорежиссёр. Он талантливей отца, но не унаследовал дара приспосабливаться. Дочь Лиза закончила балетное училище имени Вагановой и ГИТИС. Есть ещё моя младшая «дочь» – внучка Ариадна. Моё счастье, моя любовь – занимается гимнастикой, танцами и музыкой. Хочет стать танцовщицей или артисткой… Она всё хочет! Этим похожа на Басова. Любит баню, готовить, мыть посуду, ходить по театрам и музеям, путешествовать. Этим похожа – на меня.

– Не жалеете, что как актриса могли бы добиться большего?

– Нет, я счастливая женщина. Меня всегда тянуло к гениям, и оба моих мужа таковыми были. Басов как режиссёр во многом был первопроходец. А Георгий Иванович Рерберг? Я очень люблю пересматривать его картины «Первый учитель», «Дворянское гнездо», «Звездопад». Изумительно снято – я чувствую аромат. У Рерберга вообще есть сцены, которые можно показывать без фильма целиком. И внизу подписывать, допустим, «Живая картина. 1941–1945 гг.» Всё ясно: мальчишки, море, без окон проём… И боль, обречённость. Слов не надо – уже ясно про что.

А моя актёрская карьера? Да я не хочу себя оценивать. Всё равно – был путь, каким-то искусствоведам он кажется мелким, да ради бога! Какое это имеет значение! Всё равно это был путь познания – других людей, мира. Людей более совершенных, нежели я, умных, талантливых. У всех моих любимых была великая судьба. Считаю, жизнь меня одарила сполна!