Когда государство Израиль уже отметило 68-ю годовщину независимости, когда о нем изданы тысячи книг на разных языках, в том числе сотни — на русском, когда посвященные ему статьи и информационные сообщения исчисляются миллионами, каждый, кто продолжает писать об Израиле, рано или поздно должен ответить себе на вопрос о том, зачем он это делает. Что еще не сказано, не написано? Что можно добавить, а чего, пожалуй, добавлять не стоит?
Будучи автором увесистой стопочки книг и сотни с лишним статей об Израиле — стране, где я живу уже двадцать один год, где в значительной мере сформировался как личность и которую мой сын считает чуть ли не своей родиной, я не могу себе эти вопросы не задавать.
Мне представляется в равной мере бессмысленным, как публиковать очередные сочинения о «божественном чуде еврейского национального возрождения», так и издавать книги, в которых отвергается само право на существование еврейского государства — или ведется полемика с теми, кто отрицает это право. Этот круг мы уже прошли, и прошли не один раз, его повторение едва ли обогатит нас новыми интеллектуальными находками.
Израиль — политическая данность, это государство никуда не исчезнет, и живущие в нем сегодня шесть с половиной миллионов еврейских жителей не вернутся туда, откуда уехали они сами, их родители, бабушки и дедушки.
Это не нужно никому доказывать — как нет необходимости спорить о том, вращается ли земля вокруг солнца. Мы очень часто занимаемся хасбарой (буквально — «разъяснением»), не понимая, кому, зачем и что мы (и кто — мы?) хотим объяснить. И уж совсем почти никогда не задаемся вопросом о том, каков был эффект затраченных пропагандистских усилий.
Эти усилия лично меня печалят много чаще, чем радуют. В частности, нужно прекратить валять дурака в заигрывании с «наследием предков»: предки у нас были разные, наследие они нам тоже оставили очень разное, а задачи, которые решаем мы сегодня, предкам решать не приходилось. Не ищут же греки выход из экономического кризиса в милых их сердцу мифах и легендах античности, и нам едва ли следует искать в легендах древности панацеи от сегодняшних бед. То, что парадигма светского гуманизма, основанного на уважении к правам человека и научному знанию, в общественной полемике русскоязычного Израиля практически не представлена, — факт необычайно грустный. Перед Израилем стоит немало сложных проблем, которые никоим образом не рассосутся и не разрешатся от обращения к тем или иным трансцендентальным иллюзиям, и никакие из них не могут быть решены с божьей помощью в большей мере, чем проблемы любых других стран — будь то Греции, Италии, Испании, Ливии, Сирии, Йемена или любой другой, исправно снабжающей новостями о своих трудностях ленты информагентств.
Не отрицая право евреев на свое место в политико-правовой структуре семьи народов, и не отстаивая при этом тезис об их «богоизбранности», важно не впасть в другую крайность, заключающуюся в принципиальном уходе от рассмотрения идейных вопросов как таковых. Да, идеологии не в состоянии никого накормить, но они дают миллиардам людей смысл и оправдание своего коллективного существования. Государство Израиль представляет собой реализацию одного из наиболее радикальных идеологических проектов в новейшей истории человечества, и уклониться от рассмотрения тех идей, концепций и доктрин, которые составляли и составляют сердцевину мировоззрения его основателей и коллективного сознания широких слоев его граждан невозможно. Не забудем и о том, что государство Израиль было изначально задумано как решение проблем евреев диаспоры, поэтому его «социальные» границы не совпадали — и не совпадают сейчас — с границами географическими. Учитывая, что большинство евреев мира жили и живут за его пределами, определяя себя как «государство еврейского народа», Израиль позиционирует себя как родину и «национальный дом» для нескольких миллионов человек, не являющихся его гражданами, которые, однако, это гражданство могут в любой момент получить.
При этом имеет смысл признать, что ждать новой массовой иммиграции Израилю неоткуда (да и сейчас более половины прибывающих «репатриантов» имеют очень сомнительное отношение к еврейскому народу). Рождаемость среди арабов снижается, но она снижается и среди евреев (если не принимать во внимание ультраортодоксов), в результате чего процент арабов среди граждан Израиля неуклонно растет, и будет расти еще быстрее, поскольку еврейская эмиграция из Израиля превышает еврейскую иммиграцию в него. Поэтому, чем больше еврейские националисты будут объяснять арабским согражданам, что они в Израиле, — не более чем бесправные квартиранты, тем больше вероятность того, что имеющие израильское гражданство арабы поднимут национальное восстание, как они подняли его против британских мандатных властей в 1936–1939 годах. Перспектива подобной национально-гражданской войны должна приниматься в расчет.
Таким образом, движение в сторону максимально полной интеграции арабов в израильское общество критически важно для евреев-израильтян. Именно ощущение, что Израиль — и их (арабов-израильтян) страна, что им есть, что терять, может в долговременной перспективе спасти Израиль от исчезновения в ближневосточной исламской цивилизации. (При этом есть основания полагать, что, несмотря на визит Папы Римского, христиан Ближнего Востока от подобной судьбы не спасет уже ничего.) Израиль — общая страна евреев, арабов, друзов и бедуинов, и только если арабоязычные сограждане будут ощущать общность политической судьбы с евреями, есть надежда сохранить эту страну единой, когда не только у Пакистана, но и у других мусульманских стран будет (а будет это довольно скоро) ядерное оружие.
Чтобы выжить и сохраниться, Израиль должен быть не государством-крепостью, где, как говорил Игаль Ядин, «каждый гражданин — солдат-резервист, находящийся в увольнительной одиннадцать месяцев в году», а свободной, открытой, плюралистичной и мультикультурной страной, не военным и бюрократическим, а духовным центром еврейского народа. Пожалуй, с точки зрения сионистской идеологии, в этом случае только и можно будет говорить о ее торжестве. Важно, чтобы в Израиле люди разных национальностей и гендерных идентичностей чувствовали бы себя дома, чтобы в стране, где евреи впервые в истории стали большинством, не дискриминировались различные группы меньшинств. Израиль прошел очень большой путь в этом направлении, и дело не только в правах мусульманского или христианского меньшинств — их, к счастью, как раз есть, кому защитить. Так сложилось, что сегодня реальным барометром состояния прав человека в демократических обществах является положение с правами не столько конфессиональных и национальных меньшинств (эти права, как правило, гарантируются повсеместно), сколько с правами ЛГБТ.
И здесь Израилю есть, чем гордиться: в стране, где иудаизм для многих — остов идентичности, а религия не отделена от государства, социально-экономические права одногендерных пар защищены рядом важных решений Верховного суда и инструкций юридического советника правительства; гей-парады проходят ежегодно во всех трех крупных городах страны, включая столицу — Иерусалим; трансгендер, рожденная в Тель-Авиве под именем Ярон Коэн, в год пятидесятилетия независимости Израиля, под именем Дана Интернэшнл представляла страну и выиграла конкурс «Евровидение»; а 30 декабря 2011 года врачи медицинского центра «Шиба» в Тель а-Шомере впервые в истории Израиля приняли роды у 24-летнего трансгендера Юваля Тофера, в прошлом сделавшего операцию по смене пола в этой же больнице. Эти и другие примеры свидетельствуют о том большом пути, который прошло израильское еврейское общество в направлении толерантности и открытости, что вызывает оправданный оптимизм.
Мне кажется, что если евреи-израильтяне наглухо замкнутся в иудейской религии и своем национальном государстве, тогда-то они и перестанут быть в полном смысле слова евреями; то есть внешняя обертка останется, а смысл и содержание исчезнут. Уникальность еврейской коллективной судьбы отличается чем-то совсем иным: многовековой жизнью на положении меньшинства в диаспорах, как следствие — уникальной адаптивностью, многоязычием (в ХХ веке десять евреев получили Нобелевские премии по литературе; один из них писал на иврите, один — на идише, остальные — по-английски, по-французски, по-русски, по-немецки и по-венгерски — у какого народа есть что-то подобное?), высоким статусом образования и учености, чувством отверженности/аутсайдерства (поэтому среди еврейских интеллектуалов высок, в частности, и процент гомосексуалов), чувствительностью к страданиям «другого», космополитизмом (еврей Заменхоф придумал эсперанто, и это не случайно) и т.д.
Еврейство уникально именно своим многообразием, и если уж так сложилось исторически, что евреи живут в разных странах, говорят на разных языках, принадлежат к разным культурам и конфессиям, этот внутренний плюрализм важно сохранить. Как представители народа, на протяжении многих веков подвергавшегося беспричинным преследованиям, евреи могли бы быть особенно чуткими в отношении коллективных преследований кого бы то ни было. Пока этого, увы, не происходит (в частности, Израиль остается одной из последних демократических стран мира, до сих пор не признавшей армянский геноцид), хотя к этому шагу подводит весь опыт истории еврейского народа.
Мне кажется, что люди не должны любить страны: людям естественнее любить других людей. В русскоязычном мире Израиль, кстати, куда более любим, чем любимы израильтяне, отношение к которым зачастую надменное и высокомерное. Многогранная израильская культура не интересует в этом мире почти никого, если только не подать ее под приторным соусом реального или мнимого русского происхождения. Страдая от ксенофобии на протяжении многих столетий, мы, русскоязычные евреи, сегодня сами умеем ненавидеть «других» куда лучше, чем понимать их; достаточно посмотреть, как мы голосуем на выборах в Кнессет. Это вредит не только ненавидимым нами «другим» (в конце концов, палестинским арабам или иранцам в целом безразлично, что мы о них думаем, как нам безразлично, что они думают о нас), это куда больше вредит нам самим, ограничивая наши представления о мире, населяющем его народах, людях, их культурах и образе жизни.
Мне бы хотелось пожелать всем нам не заниматься хасбарой, не пропагандировать «любовь к Израилю», не раскручивать маховик той или иной ксенофобии, в частности, исламофобии. В проблемах современного Израиля виноваты не Иран и не абстрактные «арабы», и решение этих проблем израильтянам и евреям диаспоры нужно искать в себе самих — больше негде. Для этого наши газеты, журналы и порталы должны стать площадками для искреннего и честного обсуждения настоящего и будущего тех людей, которые, в той или иной мере, связывают свою судьбу с судьбой Израиля. Святая Земля, Земля Книги и т.д. и т.п. — про это всё уже давно сказано, и от этого больше вреда, чем пользы. Давайте посмотрим на эту Страну, как Страну Людей. Разных людей, которые и сделали ее тем, чем она является, которым она дорога — каждому по-своему, и которые будут определять — нередко, противореча друг другу — какой ей быть в будущем.
63 элементов 1,657 сек.