Наш собеседник — сосед Высоцкого по лестничной площадке в доме на Малой Грузинской писатель Теодор Гладков. Это интервью записывалось в декабре 2011г. В сентябре 2012-го наш собеседник скончался.
Писатель Теодор Гладков и его супруга Марита
— Хочу сразу предупредить, — решительно начинает Теодор Кириллович, — ни одной рюмки водки я с Высоцким не выпил, другом ему не был, но соседствовали мы довольно близко и были на ты. …Квартиры Высоцкого и Гладкого разделяет общая стена — и по ту, и по другую стороны располагаются гостиные. — Теодор Кириллович, наверняка Высоцкий доставлял вам много беспокойства — пение, компании… — Было и шумно, и беспокойно. Но мы с женой терпели, потому что понимали, что это не пустое бренчание. Нас он еще берег, и свои компании в гостиную не водил. Собирались в основном на кухне. И тут уж доставалось другому нашему соседу — Евсею Мазо, известнейшему урологу. Его супруга просто плакала: «Ночами едва удерживаю мужа, он грозит: сейчас пойду и набью Володьке морду…» Володя недопонимал, что у человека утром операции. Когда из лифтов ночью вываливались компании Высоцкого (на каблучищах), стены содрогались. Однажды моя жена взмолилась, и его гости на какое-то время стали ходить на цыпочках.
Но мы ведь сами были молоды и любили Володино творчество. Однажды прихожу домой и застаю жену с банкой у стены (смеется): оказывается, к Володе пришли музыканты из оркестра Гараняна — они так красиво репетировали, что Марита не удержалась… Еще помню смешной случай, когда к нам в квартиру ворвался возмущенный Высокий. Я был в командировке, а Марите пришло в голову повесить книжные полки и она принялась работать дрелью. Володиному негодованию не было предела: «Сейчас «Место встречи» по телеку начинается, я серию должен посмотреть, а ты шумишь!..» Моя жена невозмутимо ответила: «Фильм начнется через две минуты, я сама его буду смотреть». И от абсурдности ситуации (не мы, а Высоцкий жаловался на шум!) оба расхохотались… — А вы помните первое свое впечатление от Высоцкого? — Наш дом — кооперативный, организован был как дом художников-графиков. По идее только они здесь и должны были жить. Но кооператив стал расширяться, появились актеры, врачи… Никита Михалков, Андрон Кончаловский, Лена Коренева, Александр Митта, дочь Петра Алейникова… Не помню, когда точно появился здесь Высоцкий… Он уже пребывал в солидном статусе: ему одному дали 3-комнатную квартиру. Не могу сказать, что я был страшно вдохновлен таким соседством — я тогда дружил с Булатом Окуджавой, а творчество Высоцкого меня не особо интересовало. Самое смешное: Володя играл в театре на Таганке шесть ролей в спектакле по книге Джона Рида «10 дней, которые потрясли мир». А у меня вышла книга в серии ЖЗЛ о Джоне Риде, которой театр активно пользовался. Но Володя совсем не ассоциировал своего соседа с автором книги… Но скоро все изменилось, и наши отношения потеплели. — Правда, что, несмотря на внешнюю простоту и открытость, Высоцкий не терпел панибратства? — Высоцкий всегда знал себе цену. Как-то один из жильцов нашего дома подошел к Володе и сказал: «У моей жены день рождения. Зайди, попой». Володя сказал: «Хорошо, зайду». Вышли из подъезда, сосед продолжил: «Я тебе хорошо заплачу…» И тут Володя срывает с земли тяжеленную гипсовую урну и надевает ему на голову… Володя очень хорошо осознавал, кто он такой. Да и как было не осознать? Мы с женой часто ходили на его выступления. Никогда не забуду концерт в ДК Бауманского института. Что творилось в зале, трудно описать: люди висели чуть ли не на люстрах… Высоцкий беспрерывно бисировал, и он поставил нас с женой в неловкое положение, сказав: « Я бы вам еще спел, но тут сидят мои соседи, которым я та-а-ак надоел». Весь зал повернулся в нашу сторону и окатил ненавидящим взглядом
А на его «Гамлета» мечтали попасть все мало-мальски думающие люди. И знаете почему? Потому что не в пример другим «геисто-рефлексирующим» актерам-гамлетам Володя играл настоящего мужика. У Шекспира ведь как написано? Гамлет — первый в Дании воин. Вот Володя такого и играл резкого, страстного, отчаянно мужественного человека… И тем не менее, несмотря на всю свою бешеную популярность, Володя переживал настоящую трагедию творца. Его мучило, что его не признавал Союз писателей. Ему безумно хотелось печататься. Популярность актерская довольно обыденна. Высоцкий был популярен чуть более, чем Золотухин, Смехов…. А популярность писательская — совсем другое дело… Ее Высоцкий так и не ощутил. — В каком графике он жил? — Интересно было наблюдать за ним сначала утром и потом вечером. Утром Высоцкий буквально вылетал из квартиры и нервно притоптывал в ожидании лифта, дверца только открывалась — он тут же в нее нырял. Был стремительным и легким. А вечером буквально вываливался из лифта и еле добредал до своей двери — такая была усталость! Мы с женой иногда заходили после концертов к нему за кулисы — он без сил лежал, навалившись на столик, весь мокрый. Володя бы долго не протянул в таком ритме — даже если бы в его жизни не было бы алкоголя и наркотиков. — Вы сразу поняли, что Высоцкий наркозависим? — Что вы! В те годы большинство людей о существовании наркотиков знали из книжек о Cеребряном веке. У нас во дворе росла огромная конопля — никто на нее даже не смотрел… Все это казалось атрибутами декаданса… Поэтому мы не сразу поняли, что с Володей происходит. Он, кстати, очень этого стеснялся и не хотел, чтобы правда выплыла наружу. А потом уже перестал таиться… Моя жена входила в его квартиру, а там валялись шприцы…. Квартира уже и не закрывалась — так все было запущено… У меня своя версия, почему Володя подцепил эту заразу. Он жил в чудовищном ритме — концерты, спектакли… Уставал дико, а хотел успеть многое… Пять чашек кофе за ночь — не помогало. Однажды ему кто-то дал попробовать укол, «который продлевает активное состояние». Он как человек любознательный попробовал. Помогло! Он даже потом хвастал Марине (Влади, жена Высоцкого. — Прим. ред.): «Теперь все будет хорошо, у меня появились силы…» Она не придала этому значения. А потом наступила зависимость. — Вы заставали его в период, когда ему физически было плохо? — Всякое бывало: и с подоконника снимал, и чертей вместе «отгоняли»… Не хочу об этом говорить. Я много ездил в тот период в командировки в горячие точки… За Володей приглядывала моя жена Марита. Иногда дежурила возле него, выводила из запоев. Марита знала, что алкоголикам нельзя резко завязывать: надо постепенно уменьшать дозу спиртного. И когда Володя звонил к ней в дверь с просьбой «налей», она говорила: «Налью рюмочку, если только поешь…» У него в таком состоянии тремор был дикий: челюсти ходуном ходили, жевать не мог. Жена процеживала через сито суп, добавляла сметану и давала Володе. У него все внутри было обожжено, глотать больно, но Марита настаивала, понимая, что организму требуется хоть какая-та питательная среда. Следом заваривала крепкий чай с пятью-шестью ложками сахара, яблоками, лимоном… Володя покорно выпивал… А вот как выводить из состояния наркотического опьянения, никто из нас не знал.
Однажды жена застала Володю совсем уж в жутком состоянии. Он был почти без сознания, весь мокрый, его колотило, только шептал: «Достань, достань…» Потом вдруг открыл на мгновение глаза и ясно так говорит: «Запомни номер телефона…» — «А что сказать?» — «Там поймут». Очевидно, это был номер людей, которые доставали ему наркотики. Но жена никому не стала звонить. — Я знаю, что вам очень не нравилась компания, с которой в последние годы водил дружбу Высоцкий. Почему? — Его беда — его окружение. У Высоцкого были порядочные друзья: Владимир Качан, Володя Акимов, поэт-песенник Игорь Кохановский, внешне очень похожий на Володю. С Севой Абдуловым были нежнейшие отношения с детства. Высоцкий умел дружить. Как-то Сева попал в аварию, стала исчезала память… Его перестали приглашать в проекты, он начал погибать. Высоцкий бросился спасать друга. Включал его выступления в свои концертные программы, выхлопотал ему роль в фильме «Место встречи изменить нельзя»… Не могу не сказать и о порядочнейшем человеке Вадиме Туманове — именно он оплачивал все поминки по Володе, а собирались-то сотни человек. Туманов построил в Магадане дом, все время звал Володю: приезжай, отдохни… Но были в Володином окружении и мерзавцы, которые зарабатывали на нем и подталкивали его к смерти. Откуда в Высоцком была эта всеядность в дружбе, ведь он был умным человеком?.. У него было странное представление: если кто-то ему сделал хоть что-то хорошее, Володя чувствовал себя обязанным и «назначал» этого человека другом. Эти люди тащили в дом к Володе еще пару приятелей… Выпить «с самим Высоцким» — для многих это был вопрос даже не престижа, а всей жизни. Так образовывалась толпа… Всегда с неприязнью вспоминаю Володиного импресарио, которому Высоцкий кричал: «Ты скоро мне ноги переставлять будешь — по два-три концерта заявляешь!»; фельдшера Игорька, который всегда готов был «уколоть» Володю; еще одного типа — «основателя школы восточных единоборств», ходил тут все время с нунчаками; Эдика Володарского… Володя мечтал построить дом в Подмосковье. С Володарским его и построили, а тот его развалил… — С Высоцким легко было дружить? — Володя был неоднозначным человеком. Он бывал вспыльчивым, резким. Особенно в последние годы, когда организм начал уже разваливаться. Нетерпим ко многим и ко многому. Он понял свое значение. Обижал, но только… никто на него не обижался. У Володи была любопытная черточка (смеется): даст взаймы человеку 100 рублей — и забудет. А за трешку, если она ему вдруг понадобилась, а негде взять, мог погром устроить… — Что представлял собой его быт? — Володя любил красиво и модно одеваться, имел две машины — «Мерседес» и BMW, которые неоднократно бил. А вот домашнего очага у него никогда не было. Спал на огромном матрасе, водруженном на ножки. На нем потом и лежал мертвым — в костюме Гамлета… Из приличного обихода был лишь старинный резной комод, на котором стояло распятие… Все уже давно вывезено из этой квартиры… Помню, как Володя взялся за ремонт темной комнаты — хотел построить сауну. Выяснилось, что по техническим причинам это невозможно. Тогда он загорелся идеей сделать вместо нее станок и зеркала — и заниматься там, растягиваться. Володя ведь физическую силу имел и гибкость невероятные и, несмотря на невысокий рост, сложен был прекрасно: крепкий торс, сильные руки…
Но воплотить свои замыслы так и не успел… Когда его не стало, его мама Нина Максимовна сказала моей жене: «Приди, посмотри, что у Володи из твоей посуды осталось». На кухне были тарелки из столовой №27, каких-то ресторанов… Быт в его жизни был совсем не организован. — Почему же его женщины не создали ему комфорта — та же Марина Влади? — Марина бывала тут наездами. Человек она жертвенный, много для Володи сделавший. Большая труженица — она в 17 лет уже построила себе дом… Когда приезжала, отсекала компании, особенно пьющих товарищей. Сажала Володю на аппарат по очистке крови… Ходила на рынок, готовила…
В жизни она носила оптические очки и, бывало, выглядела серенькой мышкой. Помню смешной случай. Пошла Марина на Тишинский рынок покупать картошку, возвращается — хохочет: «Представляете, сейчас услышала, как мне в спину торговец говорит: «Смотрите на эту — под Марину Влади косит…» Из другой страны сюда не наездишься — во Франции у Марины росли трое сыновей, им тоже надо было уделять внимание. Младший Петька, правда, приезжал в Москву. Володю обожал, на похоронах так плакал! Из-за Высоцкого стал учиться игре на гитаре и вскоре овладел этим искусством профессионально. — Ну а мама Высоцкого почему не уделяла ему должного внимания? — Время от времени Нина Максимовна приезжала сюда, готовила. Но она ведь работала. Откровенно говоря, особой близости у матери и сына не было. Это известная история: когда кончилась война, отец Володи не вернулся к Нине Максимовне. Житейское дело: встретил другую женщину, армянку Евгению Степановну, женился. Потом у отца случилась длительная командировка в Германию, и Нина Максимовна отправила туда Володю, мотивируя это тем, что в Москве бедность, голод… Мачеха оказалась хорошей женщиной. Своих детей у нее не было, к Володе она относилась как к родному сыну. Володя учился в Германии до 8 класса. Оканчивать школу за границей было запрещено, он вернулся в Москву уже взрослым, и отношения с родной матерью были уже «подморожены».
А «маму Женю», как называл ее Володя, убило сосулькой в 1988 году… — Родители Высоцкого понимали, кого они произвели на свет? — Отец относился к Володе как к антисоветчику и позору семьи. Он был военным, и все творческие рефлексии ему были чужды. А вот мать гордилась Володей. Он ведь был в нее. Нина Максимовна была талантливым человеком. Работала в институте картографии — страшно секретном учреждении. Но при этом писала стихи. Она была чернявая, такого цыганистого, южно-русского типа, прекрасный рассказчик, с юмором. В первые годы после смерти Володи часто к нам приходила — у нее была потребность рассказывать о сыне. До сих пор храню ее подарок — первое издание книги Высоцкого «Нерв». Нина Максимовна тогда сокрушалось, что Роберт Рождественский, который издал книгу, лично внес 400 правок в стихи Высоцкого. Иначе не пропустила бы цензура. Нина Максимовна прожила в Володиной квартире до самой своей смерти в 2003 году. А квартиру эту она заполучила благодаря Марине Влади. В первые же дни Володиной смерти ко мне пришла Марина и попросила помочь составить письмо Брежневу. На моей печатной машинке мы его и отстукали. Дело в том, что по закону после смерти владельца квартиру нужно было сдать обратно в кооператив. Марина как член КПСС и член общества советско-французской дружбы просила Брежнева, чтобы жилье отдали маме Высоцкого, которая жила в Черемушках. Письмо подействовало. Сейчас эта квартира принадлежит Никите, сыну Высоцкого, тоже, получается, благодаря Марине. — Как Влади пережила смерть Высоцкого? — На похоронах плакала. Но держалась мужественно. Она приехала на другой день после его смерти. Стала спрашивать, куда подевалось последнее стихотворение, которое он ей читал по телефону: «Мне меньше полувека – сорок с лишним. Я жив , двенадцать лет тобой и Господом храним. Мне есть, что спеть, представ пред Всевышнем. Мне есть, чем оправдаться перед Ним…» Очень переживала, что не может его найти. Мы предложили помочь, стали разбирать бумаги и нашли — на рецепте… Высоцкий ведь писал, как все настоящие поэты, на всем, что попадало под руку…
— В фильме «Высоцкий. Спасибо, что живой» показано, как в последние месяцы жизнь Владимиру Семеновичу скрашивала молоденькая девушка. Всем известно, что это Оксана Афанасьева, нынешняя жена Леонида Ярмольника. Как вы думаете, это была настоящая любовь? — Володя никогда не обсуждал свои отношения с женщинами и не выпячивал победы на любовном фронте. Мне кажется, она была для него соломинкой, за которую он цеплялся. В отсутствии Марины. Думаю, относился он к ней несерьезно. Чего там было, и было ли чего — большой вопрос.
Володя уже находился в таком состоянии, что ему явно было не до сексуальных подвигов… Оксана была в этой квартире в ту роковую ночь, когда Володя умер. Я видел, как ее почти в бессознательном состоянии выносили его дружки… — Давайте попробуем восстановить события того рокового июля, тем более что ваша версия отличается от общепринятой. — Я был в командировке в Берлине. О том, что происходило в начале июля, знаю со слов жены. Володя сильно запил. Пришел с очередной просьбой «налей» к моей жене. Она принялась его кормить. И тут он вдруг заплакал: «Я такая гадина, такой подлец… У Марины во Франции умерла старшая сестра Таня — от рака. Я дал слово, что приеду на похороны. А не могу — видишь, в каком я состоянии…» Самое обидное — все документы, паспорт на выезд были уже получены. Марита принялась уговаривать: «Может, ты соберешься с силами, тебя проводят». Он говорит: «Да на границе только этого и ждут, чтоб я таким перед ними появился: отнимут паспорт, и больше я не выеду…». Он позвонил Марине, сказал, что не приедет, она бросила трубку… У них и так-то с января уже все было неладно, он тогда приехал из Парижа изможденным и уставшим — они все время там ссорились. А тут совсем разругались… Тяжелейший запой продолжился. Тут из Берлина приезжаю я, жена меня встречает на вокзале. Смотрю — на ней лица нет, говорит: «Володе очень плохо, я сегодня дежурила у него, меня должен был сменить Валерка (импресарио), но не приехал… Володя один… Как бы не случилось чего». Мы рванули домой, видим — у Володи дома уже хозяйничает его компания. Успокоились. Ночью звонок в дверь. Открываю, Володя сразу проходит на кухню. Там у нас в шкафчике хранилась бутылочка спирта — для компрессов, он это знал… Мы накапали ему рюмочку, разбавили водой. Он сразу протрезвел. Мы очень по-хорошему поговорили. У меня были связи в институте Сербского. Жена принялась его убеждать: «Теодор тебе поможет, ты вылечишься, никто не будет знать, если тебе страшно, кто-нибудь из нас ляжет с тобой в больницу…» Он пронзительно, по-щенячьи посмотрел в глаза: «Правда?» — и такая надежда вдруг загорелась…. А потом распахнул халат и показал ноги — все исколотые — и стал говорить, что он конченый человек, что его уже ничего не спасет… Я спросил его, сколько еще будет продолжаться запой. Он всегда точно знал, когда выйдет из штопора, ответил: дней 10… И мы договорились, что через этот срок пойдем к врачам. И вот наступает 11 июля, с которого и начался роковой отсчет. Встречаю на улице Володю. Он уже чистенький, аккуратный, в модной желтой кожаной курточке. Вышел из запоя, уже сыграл два спектакля (кстати, мало кто знает, но к тому времени он уже из театра уволился и работал там по договору). Смотрю — стоит Володина машина. Я ему говорю: только за руль не садись, ты уже трезвый, но реакция не та… Он улыбнулся: «Нет, я пешком». В то время действовал закон на ограничение продажи алкоголя, спиртным торговали только утром. Я грешным делом подумал, не за водкой ли Володя вышел. Проследил за ним глазами — в магазин он не зашел. Я и успокоился. Страшная правда обнаружилась позднее. Оказывается, Володя шел на похороны актера Колокольникова. Он поехал на поминки и там сорвался. Выйдя из одного пике, попал во второе. Обычно между запоями у него бывали несколько месяцев передышки, организм успевал отдохнуть. А тут — нет. Ко всему прочему произошел еще жуткий случай на «Гамлете». Володя вышел на сцену и забыл текст. Алла Демидова, которая играла Гертруду, вне мизансцены подошла к нему, обняла и прошептала слова его роли. Для Володи это был страшный удар: он осознал, что не может больше работать. За кулисами стояла «скорая». Надо было прекращать спектакль — не прекратили… Наступает ночь 25 июля… Люди, которые были при Володиной кончине, потом говорили, что он умер тихо и мирно во сне. Это не так…
Было жаркое лето, окна открыты… Слышу — Володя буйствует. Потом смотрю — он выбегает на лестничную площадку, а его компания, эти сукины дети — тот самый с нунчаками да еще фельдшер Игорек, его скручивают и снова заталкивают в квартиру. Ему надо было просто налить полстакана водки. А они его привязывали к дивану — на руках даже кожа была ободрана… Опять слышу шум — компания выводит в лифт бесчувственную Оксану. Мне стало не по себе. Володя уже не кричит, во дворе стоит «скорая»… Я вышел на лестничную площадку —.там огромный санитар, почему-то, несмотря на жару, в меховой шапке. Я спрашиваю: «С Володей что-то?» Он: «Экзордиус мортале, что по-русски означает смертельный исход». А потом произошло и вовсе странное: из Володиной квартиры вышел один из его друзей-мерзавцев с двумя кейсами в руках! Доказательcтв у меня никаких нет. Но Марина потом говорила, что пропала их с Володей переписка, проза, кассеты. И еще с Володи была снята цепочка, которую подарил Шемякин. Потом выяснилось, что у одного из этих друзей жена была сотрудницей посольства, американка, она вывезла эти вещи и там их загнали… — Скажите, а то, что причиной смерти Высоцкого являлись наркотики, сразу стало известно? — Отец Володи, будучи полковником, дружил с одним маршалом авиации. Благодаря этим связям не делалось вскрытие. Так близкие пытались скрыть правду о наркотиках. Но многие уже догадывались. Сам того не понимая, проговорился Михаил Шемякин.
Шемякин и Высоцкий
У меня был мощный радиоприемник, который ловил «вражеские» голоса. На другой день после Володиной смерти я поймал выступление Шемякина из Франции. Володя перед этим был в Париже, зашел к Мише, не застал его дома и написал стихотворение: «Шемякин всегда Шемякин. Потому французский не учи. Как хороши, как свежи были маки, из коих смерть сварганили врачи». Обо всем этом без задней мысли и рассказал по радио Михаил. Я записал это выступление на магнитофон, дал послушать Нине Максимовне. Она расплакалась. А в последующих своих выступлениях Шемякин больше не повторял этих «предательских» строк про маки… — Говорят, похороны Высоцкого были просто народными? — Я такого на своем веку не видел. Четыре утра, у нашего дома стол, гроб с телом, катафалк готовится втихаря Володю перевозить в театр… Хотели побыстрее и понезаметнее это сделать, чтобы не привлекать внимание. Какое там: напротив общежитие — и в каждом окне люди, на крыше — люди. В четыре утра! К театру еле подъехали — уже столько народу было. Вся площадь устлана Володиными афишами. Четыре генерала командовали похоронами. Помню на похоронах мертвецки пьяного Олега Даля. Меньше чем через год он тоже умрет по причине алкоголизма… Во всех домах по ходу нашего пути в окнах люди выставляли портреты Высоцкого, у кого их не было — выставляли конверты от его дисков. Помню, как сказал актеру Анатолию Ромашину: «Так даже генералов не хоронят», на что Ромашин ответил: «Каких генералов — так Сталина в последний раз хоронили…» Вообще после смерти Высоцкого все стало распадаться. Марина Влади поссорилась с мамой Володи, больше я Марину здесь не видел… Квартира после смерти Нины Максимовны пустовала. В прошлом году в ней сделали евроремонт. Теперь здесь и духа Володиного нет… — Теодор Кириллович, какую из песен Высоцкого Вы больше всего любите? — После Володиной смерти мы попросили у Нины Максимовны его записи, она принесла огромное количество кассет. И мы два месяца перезаписывали их себе. Меня удивляет: на всю страну крутят всего-то 10—20 песен Высоцкого, они в обойме. А ведь у Володи есть песни совершенно не затертые. Например, я очень люблю композицию «Трофейный аккордеон», она такая, с матерком… Но никогда не слышал ее в радио- или телеэфире. А она потрясающая! — Фильм «Спасибо, что живой» будете смотреть? — Что мне фильм — это вам, молодежи, интересно. А я настоящего Володю знал и помню. Одну из сцен фильма, кстати, снимали в нашем дворе. Я, конечно, узнал в актере, который играет Высоцкого, Сергея Безрукова. Не похож! — Вы считаете, у Высоцкого был шанс спастись? — Да, и мне больно говорить об этом. Нужно было всего-то его желание. А желание жить в последние годы у него то появлялось, то пропадало. Он очень боялся момента, когда не сможет больше писать. И, словно готовя себя к этому, часто говорил: « Я в этой жизни сделал все…» Помню, однажды выходим одновременно к лифту с Ниной Максимовной — она вся светится, вижу, хочет, чтобы я ее спросил, по какому поводу. Я и спросил. Она в ответ: «Прабабкой я стала. Первенец у Аркаши родился». Я поинтересовался: «И как вы себя чувствуете в роли прабабушки?». Она вздохнула: « Я–то очень хорошо, но представить Володю дедушкой я не могу». Высоцкого действительно невозможно представить старым. Он ушел как истинный поэт — на взлете.
