Цветы зла: блистательные авантюристки

Роковая женщина, или femme fatale, — что это за подвид такой, существует ли он в природе, или это не что иное, как очередная киношно-литературная мистификация? А то и вовсе карикатура: мол, демоническая женщина – это та, которая «носит черный бархатный подрясник, цепочку на лбу, стилет за воротником, чётки на локте и портрет Оскара Уайльда на левой подвязке».  Смеяться, конечно, можно сколько угодно, но в истории роковые дамы и выдающиеся авантюристки встречались и не раз. Причём отнюдь не все из них обладали яркими природными данными, что однако не мешало им обольщать мужчин всех рангов и в буквальном смысле сводить их с ума…

Редакция Woman on top решила обратиться к отечественной истории и выбрала 3 одиозных фигуры: их вклад в культуру, разумеется, весьма сомнителен, но, если откинуть морализаторский аспект, то масштаб их личности это ничуть не умаляет. Иначе не были бы эти имена на слуху, а литераторы и режиссёры не вдохновлялись на создание произведений о них.

Сонька Золотая Ручка

Об этой виртуозной воровке не слышал разве что ленивый. Какими только громкими эпитетами её не награждали: и королева преступного мира, и звезда мирового криминала… Говорят, что воры до сих пор почитают Соньку, приносят ей на могилу монеты и свежие цветы, попутно прося у неё лучшей доли. В южном морском городе, на второй родине нашей необычной героини, даже водят отдельную экскурсию под названием «Криминальная Одесса», где рассказывают в том числе и о похождениях этой бойкой барышни с Молдаванки.

Виктор Мережко в 2007 году снял сериал о Соньке; и несмотря на его уверения в том, что картина не претендует на достоверность, образ легендарной воровки прорисован вполне себе симпатично. Эта женщина умерла более века назад, но разговоры о ней не утихают, «бабушка отечественного криминала» не теряет своих рейтингов и вдохновляет самых разных творческих личностей. Что там литераторы и режиссёры – даже  рэп-группа Bad balance посвятила ей песню.

Невероятно, но факт: у криминального таланта есть свои почитатели не только в воровском мире. Но несмотря на всю эту шумиху и известность, как это ни парадоксально, Сонька Золотая Ручка остаётся весьма загадочной личностью: достоверных фактов из её биографии катастрофически мало (конспирация, что ж), всё остальное: слухи, домыслы и мифы. Отбывала ли Сонька каторгу (в чём сомневался даже Антон Павлович Чехов), где она похоронена, — на эти вопросы нет конкретных ответов.

Софья Блювштейн, она же Шейндля-Сура Лейбова Соломониак, родилась в местечке Повонзки Варшавского уезда. Криминал тёк у Сонечки буквально в крови, ведь её семья тоже отличалась более чем авантюрным складом характера. Родня Соломониак чем только не занималась: и скупкой краденого, и контрабандой. В общем, всем тем, чем и принято заниматься людям подобного склада (не стихи же там писать и прятать засушенные розы в надушенный девичий дневничок).

Сонька, как и положено еврейской барышне, вышла замуж в 18 лет и уже через год подарила мужу Исааку Розенбаду дочурку, наречённую именем Сура-Ривка. На этом, впрочем, благопристойная часть биографии легендарной воровки заканчивается. Спустя 5 месяцев после рождения дочери Сонька собрала Исааковы денежки, сделала мужу ручкой и отправилась покорять северную Пальмиру. «И что же в ней такого?» — резонно спросит нетерпеливый читатель.

Почему же об этой ветреной воровке и авантюристке говорят и по сей день? А всё дело в том, что у Соньки Золотой Ручки были и другие таланты, кроме криминального: она, дитя трущоб, прекрасно знала светский этикет, без труда освоила французский и немецкий языки, хорошо играла на фортепьяно. Ну, просто девушка из высшего общества – даже у аристократов не вызывало сомнений, что перед ними баронесса, виконтесса или графиня! Разумеется, все эти таланты пригодились Соньке в её неправедных делах: так было проще вешать лапшу на уши (уж в чём- в чём, а в этом ей не было равных). Нет сомнений, что из неё получилась бы прекрасная актриса, но судьба распорядилась по-другому.

Её воображаемыми театральными подмостками стали ювелирные магазины, где разворачивались настоящие представления. Богато одетая Сонечка – сама благопристойность — не вызывала никаких подозрений: ну, выбирает дама себе колечко с бриллиантом, камушки драгоценные – и что тут такого? Работники магазина наоборот даже лебезили перед «важной гостьей», всячески стараясь ей угодить, показать весь ассортимент товаров. В этот момент подключались верные пажи Соньки, отвлекающие внимание продавцов: оп – и Золотая Ручка уже прячет камушки под свои длинные ноготки, а более крупные украшения молниеносно заменяет фальшивками.

Был у неё и ещё один излюбленный приём, получивший название «Гутен Морген»: одетая с иголочки Соня ранним утром проникала в гостиничные номера, и пока постояльцы находились в объятиях Морфея, Золотая Ручка обирала их как липку. Действовала она бесшумно, потому что всегда надевала войлочные туфли. Если же кто-то из гостей просыпался, наша героиня вскидывала бровки, картинно краснела и извинялась: ошиблась, мол, дверью. Или лучезарно улыбаясь, присаживалась на краешек кровати… Природное обаяние и сексуальные чары на тот момент не подводили Золотую Ручку ни разу.

Любопытно, что Сонька отнюдь не была красоткой; если верить немногочисленным свидетельствам: 153 см роста, рябоватое лицо, бородавка на правой щеке… Внешность, мягко говоря, непривлекательная, но зато любовников у Золотой Ручки было полно! На их количество отнюдь не повлияли и два её последующих брака: ни со старым евреем Шеломом Школьником, ни с картонным шулером Блювштейном, которому она родила двух дочерей. Сонька расставалась с супругами уже отработанным на Розенбаде методом: прихватывала мужнины денежки и была такова.

Золотая Ручка орудовала в Петербурге, Москве, Одессе, за границей…  Как только дело начинало пахнуть жареным, Сонечка тут же меняла место дислокации, ища всё новые и новые криминальные просторы. Однажды её всё же поймали, но неунывающая Золотая Ручка пустила в ход свои чары: то байку весёлую расскажет, то стихи на разных языках начнёт читать…  В общем, даже надзиратель не устоял и помог виртуозной воровке бежать.  Её поймали в Лейпциге, хотели выдать российскому посольству, но оно такому «подарку» было совсем не радо. Впрочем, и там, за границей, Сонечка умудрилась очаровать своих надзирателей и опять уйти от уголовной ответственности.

Но колесо фортуны в определённый момент повернулось в другую сторону: говорят, что Золотую Ручку сгубил молодой альфонс Володя Кочубчик, постоянно требовавший от любовницы всё больше денег. Опасные предприятия на этот раз привели Соньку к самому настоящему суду. Но от своих криминальных наклонностей Золотая Ручка уже не могла отказаться. Она неоднократно сбегала из ссылки и, говорят, соблазнила очередного надзирателя.

Впрочем, в этом усомнился Антон Павлович Чехов, побывавший на Сахалине, где Соня отбывала наказание: «Она ходит по своей камере из угла в угол, и кажется, что она все время нюхает воздух, как мышь в мышеловке, и выражение лица у нее мышиное. Глядя на нее, не верится, что еще недавно она была красива до такой степени, что очаровывала своих тюремщиков…». Многие разделяли эту точку зрения, ведь по Европе прокатилась волна похожих как две капли воды преступлений – и опять шерше ля фам, и воровка якобы даже назвалась Софьей… Так это или нет – никто не знает.

О последних годах жизни и смерти популярной воровки почти ничего не известно. Одни говорят, что она скончалась от простуды на Сахалине, другие — что инкогнито жила в Одессе, третьи – что у дочек, актрис Малого театра, в Москве. Нам известно только, что могила Соньки находится на Ваганьковском кладбище, однако кто там покоится на самом деле – опять же неясно. Софья Блювштейн, она же Золотая Ручка, оставила огромное количество вопросов; и, видимо, этим и вдохновляет деятелей искусства на поиск ответов об её жизни и судьбе.

Ольга фон Штейн

Великая комбинаторша, первоклассная вымогательница, преемница Соньки Золотой Ручки; говорят, что те самые преступления, потрясшие Европу, пока Сонька была на каторге, приписывают именно этой петербургской авантюристке, копировавшей криминальный почерк известной воровки.  Она была приятельницей градоначальника Виктора Вильгельмовича фон Валя и Константина Петровича Победоносцева, главного советника Александра III и Николая II. Фон Штейн обирала как простых граждан (в отличие, кстати, от Золотой Ручки), так и богачей.   Ювелирная фирма Фаберже, торговых дом Елисеевых, мебельная фабрика «Мельцер и Ко», — кто только не пострадал от алчной Ольги Григорьевны. Один из петербургских домов мод лишился 17 тысяч рублей из-за страсти фон Штейн к новым платьям и шляпкам.

Ольга Зельдовна (впоследствии Григорьевна) Сегалович родилась в 1869 году в Стрельне в семье ювелира; и всё бы хорошо (профессия-то хлебная!), но недворянское происхождение фактически ставило крест на её успешном замужестве. Сегалович промаялась до 25 лет: тогда её взял замуж престарелый профессор-арфист Цабель; но красотка-жена не собиралась чахнуть в его унылом обществе, тем более что молодые и состоятельные поклонники кружились рядышком, как пчёлы вокруг улья. И Оленька как-то сразу вошла во вкус и привыкла жить на широкую ногу. Бедняга Цабель надеялся, что супруга одумается, но в конце концов сдался и после 7 лет брака подал на развод.

У Ольги Григорьевны же всё шло как по маслу: она недолго думая вышла за статского советника фон Штейна, владельца огромного дома на Литейном, в котором стали бывать представители петербургской элиты: градоначальники, сенаторы, обер-прокуроры… Фон Штейн наконец-то стала жить так, как и хотела: светские рауты, дорогие костюмы, внимание состоятельных граждан. Но недаром говорят, что деньги развращают. Ольга Зельдовна, как та старуха из сказки о рыбаке и рыбке: ей уже всего было мало.

Ольга Штейн

Фон Штейн, как и её старшая «коллега» по криминальному цеху Сонька Золотая Ручка, могла запудрить мозг любому. Умница, красавица; как раскроет сахарные уста, так начинается пение сирены. Мужчины млели, таяли, словно в леденцы в тёплых ладошках, теряли рассудок, а Оленька тянула свои изящные ручки к их кошелькам.

Она ворочала не только деньгами и драгоценностями, но и полотнами Рубенса и, как говорят, даже угоняла автомобили. Фон Штейн устраивала благотворительные балы и лотереи в пользу богоугодных заведений, разумеется, не жертвуя им ни копеечки. Она дурила голову честным работникам: при устройстве на службу они должны были внести денежный залог, дабы подтвердить свою добропорядочность. Разумеется, вся сумма уходила на прихоти коварной фон Штейн.

Самым вопиющим случаем стала история почтенного старика Петра Девятова, который влез в долги, чтобы устроиться завхозом лазарета. Но Ольга Григорьевна без зазрения совести прибрала к рукам его 4 тысячи рублей и была непреклонна, несмотря на все просьбы отставного фельдфебеля. Старик не выдержал таких унижений и спустя месяц скончался от удара на руках собственной дочери. Как раз после этого правоохранительные органы и решили взяться за наглую генеральшу фон Штейн, но не тут-то было: недаром у неё было столько заступников и влиятельных покровителей.  

Престижный адвокат фон Штейн Яков Пергамент организовал её побег за границу; всё, как надо – с артистичным переодеванием в мужской костюм. Ольга Григорьевна оказалась в Нью-Йорке, где продолжила жить на широкую ногу, обосновавшись в гостинице Waldorf-Astoria. А вот примерный семьянин и блестящий адвокат Пергамент был лишён права заниматься профессиональной деятельностью и в конце концов покончил с собой. Впрочем, Штейн это с рук не сошло, так что не зря: российская полиция не дремала и всё-таки добилась её экстрадиции на родину.

Дело Ольги Штейн в окружном суде. «Петербургский листок», 1907 г.

В 1907 году зарвавшуюся Ольгу Григорьевну опять судили, но приговор  был на удивление мягким. Фон Штейн отправилась в ссылку — город Остров Псковской области, где давала…концерты аж за 50 рублей. В 1914 году фон Штейн вернулась в Петербург, стала баронессой Остен – Сакен и продолжила криминальную деятельность, за которую была опять осуждена. Сменилась власть, но Ольга Григорьевна осталась прежней: на этот раз она занялась нелегальной переправкой за границу несогласных с большевиками граждан; «баронесса» отбирала все их денежки и фамильные драгоценности, обещала устроить «всё побыстрее» и была такова.

Но с советской властью шутки плохи: Остен-Сакен угодила под трибунал и, казалось, сидеть бы ей в тюрьме до второго пришествия, но срок скостили до 5, а потом и до 3 лет, которые она не отсидела. Хотите верьте, хотите нет, но 60-летняя авантюристка влюбила в себя начальника колонии Кротова, который был младше её в два раза. Вместе они бежали в Москву, где открыли очередную липовую контору. Но столичный угрозыск со временем вычислил криминальных любовников, в момент ареста Кротов был смертельно ранен, а Ольга Григорьевна получила свой 5 срок.

Эту сказку про белого бычка можно было бы продолжать до бесконечности; вероятно, фон Штейн и в 80 лет могла бы виртуозно надувать, а потом обольщать начальника тюрьмы. Кстати, ходили слухи, что 5 срок она опять не отсидела: якобы видели Ольгу Григорьевну, живую, здоровую, весёлую, на Сенном рынке, где она захлихватски продавала хрустящую квашеную капустку… Удивительно, но эта надувательница и авантюристка при любой власти умудрялась выходить сухой из воды. Ольга  фон Штейн-Остен-Сакен умерла в блокадном Ленинграде, но её своеобразная слава и по сей день поражает своими масштабами.

Мария Тарновская

Пожалуй, самая опасная, коварная, циничная и кровожадная из всех наших криминальных дам. Аристократка, дочь графа О`Рурка, бывшего в родстве с королями Стюартами. Она всегда шла по головам и была патологически жестока к своим любовникам: её 22-летний поклонник Владимир Шталь покончил с собой у киевского анатомического театра после ночи с роковой красоткой. Кто-то резонно заметит: мало ли что могло прийти в голову человеку, тем более и время было соответствующее: мужчины дерутся на дуэлях, дамы падают в обморок.

Но тут всё было гораздо более изощрённо: Мария Николаевна поставила юному Шталю условие – сразу после ночи с ней он должен был покончить с собой, предварительно застраховав свою жизнь  на 50 тысяч рублей в её пользу. Владимир поклялся в этом на могиле матери Тарновской и сдержал своё обещание. Но это был далеко не единственный кошмарный эпизод; Мария вообще была этаким суккубом, душащим мужчин, чего только она  не вытворяла: и тушила папиросы о руки любовников, и заставляла вытатуировывать их  своё имя, и сталкивала их лбами с предыдущими возлюбленными…

Графиня Мария Тарновская, урожденная О'Рурк.

Замашки у Тарновской были явно не аристократические, скорее – уголовные. Но в целом эта без преувеличения демоническая женщина являла собой декадентский дух эпохи и даже вдохновляла деятелей искусства. «Король русских поэтов» Игорь Северянин посвятил ей сонет; там Тарновская предстаёт в многослойном образе «голубки, кошечки, змеи и романтика»; символист Валерий Брюсов написал повесть «Последние страницы из дневника женщины», героиня которой во многом напоминает киевскую аристократку.

Итальянская писательница Анна Виванти создала роман «Цирцея» — тоже о ней, об этой киевской фурии. Любопытно, что его относят к самым ранним феминистским романам; то есть Тарновская – это такой чёрный ангел мести, наказывающий мужчин за их грехи. Сюжет «Цирцеи», кстати, лёг в основу немого фильма.

О её жизни ставились пьесы. Неслыханная популярность для кровожадной авантюристки! Да что там говорить, сам Лукино Висконти хотел снять о ней фильм, правда, задумке не суждено было сбыться, но зато какой интерес к личности! Это, впрочем, не столь удивительно: ведь Тарновская умудрилась «наследить» не только в отечестве, но и в Венеции.

Сначала она транжирила в Южной Пальмире денежки (немалые, между прочим: 80 тысяч) своего любовника Доната Прилукова, некогда талантливого адвоката и примерного семьянина, но как только средства закончились, Мария Николаевна придумала новый преступный план. В поле её зрения попал состоятельный вдовец – граф Комаровский, который, конечно, не устоял против чар Тарновской. Впрочем, равнодушных к ней не было, вот как описывали Тарновскую очевидцы: «Необычайно высокого роста, худощавая, элегантно одетая, с благородными чертами лица и сверкавшими жизнью, невероятно живыми глазами, всегда смеющаяся, кокетливая, находчивая и разговорчивая даже в тяжелые минуты».

На свою беду граф Комаровский познакомил Марию Николаевну со своим другом — губернским секретарем Николаем Наумовым, ставшим ещё одним звеном в преступной цепи. Тарновская принудила 23-летнего юношу стать убийцей  своего старшего товарища: конечно, ведь на кону были 500 тысяч рублей. Мария Николаевна как всегда надеялась выйти сухой из воды, но не тут-то было: несчастный киллер поведал полиции истинные мотивы преступления. Тарновская, Прилуков и швейцарка Элиза Перье, посвящённая в суть дела, оказались на скамье подсудимых. Справедливость восторжествовала.

Был суд присяжных, больше похожий на театральное представление, Марья Николаевна в очередной раз пыталась изобразить из себя жертву, вот её слова:«Разве я, в самом деле, авантюристка, преступница, убийца, какой меня изображают? Если я не являюсь конкуренткой на приз за добродетель, то все, по крайней мере, убедятся, что я больная слабая женщина, а не мегера и демоническая натура».

Но присяжные были глухи к жалобам Тарновской: её осудили на 8 лет исправительных работ на соляных промыслах. О дальнейшей судьбе коварной авантюристки известно не так много: говорят, что в неё влюбился миллионер и увёз её в Америку. Однако так это или нет – как всегда неясно; ведь дело касается авантюристки…

Такие вот судьбы: удивительные, пугающие, отвращающие и наоборот – как будто против воли – чем-то восхищающие. Как относиться к этим одиозным фигурам – решать вам, но вряд ли кто-то станет спорить, что свой след в истории они оставили…

Валерия Мухоедова

1