Временная петля от 1917 г. до 2017 г. сомкнется всего через два года. Обидно сегодня, в Красный день календаря, сравнивая политические реалии, осознавать, что, на самом деле, не так далеко мы ушли от одного 17 года, и не так долго до следующего 17-го. Вот, например, политика при Николае была такой же двойственной и непоследовательной. С одной стороны, Николай хотел сохранить традиционность и патриархальность России, оставить порядок таким, каким он был при его отце Александре III, о чем он неустанно говорил и писал. И именно это слышим мы сегодня – власть отстаивает принципы "особого пути России", настаивает на сохранении традиций, национализации элит. На деле все тот же "либеральный клан" у власти придерживается привычного курса внутренней политики, невзирая на грандиозные заявления о суверенитете и "великодержавности" политики внешней. В капиталистической экономике – опять кризис, как и сто лет назад.
Выход из кризиса классический – мир стоит на пороге мировой войны. Разрыв между богатыми и бедными становится все больше, но бредит майданами сытый креативный класс (как когда-то аристократы пилили сук, на котором сидели сами, взывая к революции, от которой пострадали первыми), положение народа не становится лучше. Политический обозреватель, автор документальных фильмов Константин Семин считает, что "призрак 1917 г." не бродил бы по современной России, если бы она по своему укладу отличалась от России николаевской, в беседе с корреспондентом Накануне.RU он особо отметил, что, к сожалению, наши власти зачастую делают все, чтоб подчеркнуть свое родство именно с Россией Николая Романова:
"Параллели эти, даже если кажутся искусственными, очень часто, к сожалению, подчеркиваются, даже навязываются нашему обществу. Я надеюсь, что параллели эти, как рельсы и шпалы исторические, не заведут нас точно в такую же пропасть, как курс, который был предложен для нашей страны последним императором из династии Романовых. В целом же, октябрьская революция – это величайшее событие в истории человечества, это действительно революция. Точно так же и сейчас, когда предстоят катастрофические по масштабу вызовы, мы не вправе игнорировать эти уроки истории. Это выводы, сделанные предыдущими поколениями, после кошмара Первой мировой войны, и мы не вправе ходить по тем же самым граблям. Поэтому Великая Октябрьская социалистическая революция – это очень значимый юбилей для нас, который должен быть и грозным предупреждением, и напоминанием власти о том, какие ошибки совершались в прошлом, и каких ошибок необходимо избежать в будущем. И, конечно, это отличный повод для всей страны вспомнить о том, чем был для нас еще недавно Советский Союз – ведь мы все его дети, его наследники".
По сути 1991 г. – это год буржуазной контрреволюции, Временное правительство на этот раз продержалось дольше, с опаской многие аналитики смотрят в будущее – неужели не выучив историю, попытавшись ее забыть и переписать, мы просто совершили прежние ошибки?
"Для меня Российская Федерация – это всего лишь большой осколок исторической России, – рассказал Накануне.RU политолог и публицист Семен Уралов. – В 1991 г. у нас произошел откат от позиций октябрьской революции обратно к февральской революции. У нас же не произошел возврат к монархии, но у нас произошла реставрация власти крупного капитала, ослабление государства и началась внешняя зависимость (тогда – от стран Антанты, сегодня – от Германии, США). Потому то, что пытаются вычеркнуть из исторической памяти 7 ноября как день рождения "красного проекта", – это абсолютно логично. Буржуазные реакционеры, которые пришли к власти в 1991 г., пытаются изжить все, что было связано с советским проектом. С историко-политической точки зрения, это абсолютно логичная тенденция, которая объяснима и политически, и идеологически. В целом, я вижу, что "красные" настроения в российском обществе достаточно сильны".
До революции 1917 г. Николай уже давно начал плясать под дудку своих "олигархов", как называли их тогда, "царская камарилья", своим же манифестом ограничил собственную власть, сегодня он давал свободы, завтра отменял и судорожно пытался закрутить гайки (в нашем случае – наростить скрепы). Единственное, что у Николая получалось хорошо – это молиться. За то его и помнят – и набожный народ, и бывшие сотрудники спецслужб, наряженные и вид принявшие одухотворенный. Да, народ, может быть, и любил царя тогда – несмотря на 10-часовой рабочий день, плачевное положение рабочих и так далее – многое терпели и могли бы дальше терпеть, все же русский мужик (на которого потом свалили всю вину за революцию) шел в армию сражаться на полях Первой мировой за веру в Отечество (и, да, царя). Народ готов был поддержать самодержца, но вот самодержец не обратился за помощью к своей опоре – нации. Выражаясь языком современных терминов, доверял глава государства только "либеральному клану", самому активному, но активному неспроста. Не беспощадный и голодный русский мужик сверг царя, а либеральный и сытый "креативный класс" – в лице чиновников и олигархов своего времени.
"Что касается февральской революции – это был переворот, за которым стоял четверной заговор, – комментирует постоянный эксперт Накануне.RU, историк Андрей Фурсов. – Заговор членов царской фамилии, которые хотели отстранить Николая, заговор генералов, которые то же самое хотели сделать, провозгласить какого-то регента при наследнике. Это был заговор думцев, причем представителей дум разного созыва, их объединяло членство в масонских ложах, и решающую роль там играл Керенский, по воспоминаниям практически всех участников этих событий. И, наконец, британский заговор, он был очень важен, потому что если бы британцы (воюющая сторона и главный союзник России) сказали заговорщикам, с которыми они контактировали, "нет" – никакого заговора бы не было. Но британцы не только не сказали "нет", но и активно в своем заговоре участвовали, и неслучайно премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж, когда узнал о свержении царя и монархии в России, не постеснялся в британском парламенте открыто сказать, что одна из целей мировой войны достигнута. То есть ослабление России, свержение монархии и приведение к власти пробританских политиков, которые смотрели бы британцам в рот и ни в коем случае не потребовали бы обещанного России Константинополя и проливов – это была одна из задач этих людей".
Если спросить у нынешних россиян, особенно поинтересоваться у "поколения ЕГЭ" – что это за день "7 ноября" – окажется, что в России давно устоялся миф, будто тогда большевики свергли царя, они устроили революцию, они одни виноваты в гражданской войне. И потому 7 ноября – красный от крови день календаря. Наш мозг воспринимает готовые шаблоны легче, ведь, чтобы понять произошедшее, придется отойти от стереотипов, созданных за последние 20-30 лет. Кто на самом деле сверг царя в России? Большевики на момент февральской революции были малочисленным маргинальным движением, лидеры которого находились либо в ссылках на северных просторах родины, как Сталин, либо в комфортных условиях европейских и американских апартаментов (и были в тесной дружбе со своими спонсорами, людьми, представляющими крупный капитал и разведки Англии и Германии), как Ленин и Троцкий.
Февральскую революцию совершили олигархи николаевского времени, прозападные думцы – сплошь все масоны, либералы. На них делали ставку силы, заинтересованные в развале Империи, в этом они были едины – расходились только в том, когда должна произойти революция: в Англии считали, что до конца войны, но не раньше, чем произойдет коренной перелом в сторону Антанты; в Германии, наоборот, стремились вывести Россию из войны до коренного перелома. Но солидарность противников по Первой мировой, что революция в России быть должна, просто умиляет.
С третьей стороны были США, которые крупно наживались на войне (это после нее они вырвались в мировые лидеры) – Россия им была интересна с точки зрения бизнеса: ресурсы, концессии, промышленность. Заключать грабительские договоры с США от лица нового постреволюционного государства должен был известный в то время оратор, теоретик и эгоманьяк – Троцкий. С его дьявольским талантом, связями и хорошими деньгами он мог претендовать на роль нового "народного" лидера. Народного в кавычках, потому что на российский народ и саму могучую Россию ему было плевать, своей Родиной он ее не считал, он называл ее "туда", чтобы всегда можно было "обратно" (книга мемуаров Троцкого так и назвалась "Туда и обратно").
Так "революционный хоббит" с благословения Уолл-Стрит отправился в Россию, где уже свершилась буржуазная революция, где уже Романов написал отказную, где либеральное Временное правительство объявило амнистию для преступников разных мастей, где деморализованная новыми реформами армия распадалась по частям, а на просторах Новороссии зрели очаги самостийности – банды, группировки, объединения. Прибавьте еще "добрые иностранные легионы", преследующие свои цели, и будет полная картина бардака и безобразия, который застал Ленин и его товарищи, верные и мнимые. Вот этот мир они собирались разрушить до основания?
"Прибыл в Россию Троцкий – у него были тесные связи с американцами, прежде всего, с Рокфеллерами, на деньги которых он и его боевики приехали в Россию, – рассказывает историк Андрей Фурсов. – Ленин ориентировался на немецкий генеральный штаб, ну, а британцы затем нашли человека, которым они манипулировали – это был генерал Корнилов. И это положение векторов интересов зарубежных и российских сил – создало очень острую ситуацию, которой воспользовались те силы большевистской партии, которые ориентировались не на заграницу, а на внутрироссийские дела. Это были, прежде всего, Сталин и Дзержинский. Сталин имел репутацию в контрразведке Российской Империи человека, который ориентирован на то, чтобы Россия не превратилась в сателлита, в придаток западных держав. И плавно это все перешло к октябрьскому перевороту, который формально был переворотом. Большевики до 1927 г. так его и называли – "переворот". А сам этот день, 7 ноября, до 1936 г. праздновался как Первый день мировой революции. Потом его стали называть День великой пролетарской революции, а потом День Великой Октябрьской социалистической революции".
По сути, Октябрьская революция – была контрреволюцией. И лидеры ее преследовали, как оказалось, разные цели. Ленин – пытался применить марксизм относительно наших реалий. Ленинизм – это переход от капитализма к марксизму, так что его нельзя считать совсем социализмом или совсем капитализмом.
"На самом деле, с чего начинался марксизм-ленинизм? Он начинался с того, что разъясняли людям причины капиталистических кризисов и то, как эти кризисы связаны с войной, – рассказывает Семен Уралов. – Это же была франко-прусская война, англо-бурская война, потом была оккупация Китая, совместно всеми империалистическими державами, потом была русско-японская война, закончилось это все глобальной Первой мировой войной, всемирным ужасом. И Маркс, и Плеханов, и Ленин, другие коммунисты обо всем этом предупреждали, подсказывали и объясняли, делали это на протяжении десятилетий. И это кризис, в который Россия втягивается, и множество государств, которые все глубже погружаются в мировую войну".
Но применять марксизм в России было сложно, ведь немцы – отцы-основатели теории о пролетарской революции – не зря ее называли "пролетарской", они считали, что социалистический переворот (революция) возможен только в индустриально развитой стране. А Россия, несмотря на нынешнюю моду хвалить царские времена, как рай земной, политый медом, была все-таки аграрной страной ("аграрно-индустриальной", – кричат с задних рядов, хорошо-хорошо, но "аграрной" в первую очередь) – теоретически такая "индустриальная" революция должна была произойти в Германии. Потому в России пролетариев-то не хватало, и революционной массой стал союз – рабочих, крестьян (как ни странно для Маркса) и солдат. На минуточку – шла Первая мировая война, и многие из солдат вспоминали, что они крестьяне, бросали оружие и шли в тыл к себе домой, спасать от голода жену, но по пути присоединялись к большевикам, чтобы "начать вести классовую борьбу и сражаться за идеалы революции" – ни больше, ни меньше. Почему присоединялись к большевикам? Вот это уже интересный вопрос. В то сумасшедшее время власть мог взять кто угодно, Временное правительство реально не справлялось, ведь такие либералы могут только критиковать нескончаемо государственность существующую, а когда им говоришь "на, теперь ты водишь" – они объявляют всеобщую свободу и ни на что больше не способны. Тут бы монархистам совершить контрреволюцию, или иностранным войскам занять куски побольше (что они и сделали), но народ начинает присоединятся именно к большевикам и власть выхватывают именно они.
"Половина офицеров и генералов бывшей царской армии служила в Красной армии, и далеко не все служили, потому что их семьи взяли в заложники. Просто они полагали, что большевики – это единственная сила, которая может сохранить государство – это первая причина, – объясняет историк Андрей Фурсов. – Вторая причина заключается в том, что большевики оказались более гибкими политиками, чем "белые". И крестьянская масса выбрала большевиков как наименьшее зло. Второй момент – ни Колчак, ни Деникин не пользовались популярностью, потому что они могли восстановить помещечье землевладение, и когда Врангель уже в самом конце проигранной войны говорил о необходимости аграрной реформы – уже было поздно, поезд ушел. Военный момент – у большевиков была огромная армия, которая раз в десять была больше армии "белых". У "белых" была очень небольшая армия, и вообще удивительно, что они так долго продержались, потому что все работало против них. У них не было проекта. А у большевиков – худо-бедно – был проект, и этот проект был для большевиков, интернационал-националистов, которые командовали до 1923-1924 гг., это была мировая революция, но у них был реальный проект – отдать землю крестьянам, и это было очень важно для крестьян. Собственно, отсюда и поддержка у большевиков, и даже не только поддержка. Скажем, в тылу у Колчака были партизанские отряды, которые постоянно били "белых", а впрочем они били и "красных", был лозунг: бей "красных", пока не побелели, бей "белых", пока не покраснели. Но поскольку "белых" численно было меньше, то удары, наносимые партизанами, были значительно более чувствительными".
Очень странно, как Троцкий и Ленин – не сильно любившие друг друга до революции товарищи (Ленин ласково звал Льва Давыдовича "иудушкой") – стали, по сути, двумя лидерами партии. Но, как оказалось, векторы у них были разные. Ленин попал в экономический тупик НЭПа (по сути, вернулся к капитализму), а после смерти Ленина в 1924 г. лидером партии стал Троцкий. "Иудушка" намерен был продолжать мировую революцию, а пока под шумок прибрал к рукам все концессионные дела и занялся коррупцией в крупных масштабах, продавал страну – ведь владеть хотел всем миром. Например, до революции английская компания Лена Голдфилдс добывала 30% золота, а Троцкий разрешил ей добывать серебро, медь, свинец и др. Именно этой компании были переданы: Ревдинский, Биссердский, Северский металлургический заводы, Дегтярское, Зюзельское, Егоршинские угольные копи и т.п. Вот вам и социализм от Троцкого – доля советской власти была всего 7%, а доля "Лены Голдфилдс" – 93%. При Троцком лондонские и американские банкиры продолжали за бесценок выкачивать ресурсы России. Странные дела творил Троцкий еще и будучи в Наркомате путей сообщения – заказывал поезда из Швеции по завышенным ценам и с отсрочкой получения вагонов в пять лет. Помимо того, что он готовился к продолжению войны со всем миром, готовился к мировой революции, попутно воевал с русским народом – перевоспитывал, свергал авторитеты, уничтожал институт семьи, как пережиток буржуазного прошлого (отсюда остались в истории такие перегибы, как "женщины принадлежат всем"), по его приказу расстреливали священников и жгли церкви (однажды он приказал даже поставить памятник Иуде – но народ монумент быстро снес). Национально ориентированная группа (Сталин, Дзержинский и др.) такого долго терпеть не могла. Так в 1929 г. произошел еще один "переворот" – Троцкого выслали из страны снова "обратно" из "туда".
"Кстати, вот эта смена названия – "Первый день мировой революции" на "Первый день пролетарской революции" произошла в 1936 г., то есть тогда же, когда появился советский патриотизм, – рассказывает Андрей Фурсов. – И когда в преддверий новой большой войны Сталин понял, что нужно опираться на основную массу населения, то есть на державообразующий русский народ. Отсюда поворот и в пропаганде, и во многом другом. Октябрьский переворот – это наложение двух процессов, это, собственно, большевистская линия и те люди в России, которые не хотели, чтобы Россия стала придатком Запада. Но должен сказать, что в марте 1918 г. интернационал-социалисты во главе с Лениным и Троцким отодвинули этих людей, тесно связанных со Сталиным. В этом плане после того, как провалилась в1923 г. революция в Германии, и стало понятно, что никакой революции не будет, сталинская команда свернула этот процесс, и победа Сталина над Троцким – это победа большой системы "Россия" над проектом "Мировая революция".
В своих воспоминаниях "Преданная революция" Троцкий горько сетовал на то, что вместо богоборчества в советской стране к религии устанавливается "иронически-нейтральное" отношение, возвращается "мещанская" мораль – то есть традиционные ценности, в первую очередь, основа общества – семья. И самое главное, что расстраивало мексиканского любовника Фриды Кало под старость лет – что Советы восстановили страну и не собираются поджигать Мировую революцию, в которой, по задумке Бронштейна, сама Россия должна была быть просто соломой. Ряд экспертов называет 1937 г. – тоже революцией против тех самых "безумцев", что бесчинствовали в 20-30 гг., против троцкистов, богоборцев, авантюристов и шпионов.
В начале 20 века Россия пережила множество трагических и важных событий: сразу несколько революций, гражданскую войну, интервенцию, но все это, чтобы не разбираться, сегодня скрыли под вывеской "7 ноября", подменили праздник и сдали в архив. Так проще воспринимать историю, так легче ее переписывать, так приятней ее забывать, но она может напомнить о себе вскоре сама. В николаевской России был огромный разрыв между богатыми и бедными, очень острое противоречие было между тем, что Россия – вроде, великая держава, а сырьевой придаток Запада, и сегодня мы видим целый ряд таких же противоречий, считает историк Андрей Фурсов:
"Вроде бы Российская Федерация – обладатель ядерного оружия, за что спасибо фундаменту, созданному, кстати, Сталиным и Берией. По крайней мере, мы – великая региональная держава, как минимум. А, с другой стороны, сырьевой держава быть не может, это противоречие, которое должно быть устранено – либо ты великая держава, либо "сырьевая держава", которая распадется на части. И еще одно противоречие – сегодня это противоречие между внешнеполитическим курсом, который, вроде бы, демонстрирует попытку вернуть, по крайней мере, часть суверенитета, это такое наступление, но тылы-то проваливаются. Дело в том, что если кто-то собирается противостоять Западу, и собирать свои пяди и крохи, демонстрировать, что ты крупная держава, то нужна поддержка населения. И поддержка населения есть, особенно после Крымской Виктории. Но эта поддержка не может быть долгой, если разрушается здравоохранение, образование, то есть социальная ткань, разрушаются тылы. Может случиться так, что в самый момент наступления тылы-то окажутся разрушенными, геополитический противник ударит именно по ним. Иными словами, противоречие между внешнеполитическим курсом и внутренней политикой, которая остается в неолиберальном экономическом корпусе, должно быть снято. И история его снимет – либо в одну сторону, либо в другую".
Источник: nakanune.ru
