Израильтяне шутят, что если в Тель-Авив приезжает еврей без скрипки, значит он пианист. Шутка не далека от истины. Слова «еврей» и «музыкант» давно стали почти синонимами, а само понятие «еврейская музыка» – синонимом музыки мировой. Да и как иначе?
Ведь «брачуется» добрая половина человечества под «Свадебный марш» Мендельсона, донские казаки распевают песни Александра Розембаума как «народные», а «национальным классиком» Америки является выходец с Украины Джордж Гершвин. Одним словом, без еврейской музыки миру пришлось бы сегодня туго.
Но если Бродвей предпочитает мюзиклы Латайнера и Гольдфадена, Россия – Розенбаума и Шуфутинского, то Германия – музыку клезмер. В ресторанах, где он звучит, вечерами нет свободных мест; клезмер записывают на СD, играют в театрах, а известный на всю страну фаготист Жора Файдман выступает даже с симфоническими оркестрами.
Что же такое – этот загадочный клезмер и в чем сила его притягательности?
С КЕМ ПОВЕДЁШСЯ…
Плейлист еврейских песен – 43 трека, клезмер
В старину клезмерами в еврейских общинах Германии, Австрии и Польши называли народных музыкантов. Первые документальные упоминания о клезмерах относятся к началу XVI века – к воспоминаниям познаньского раввина Минца, который подробно описал обряд еврейской свадьбы, уделив большое место сведениям о музыке и музыкантах.
Играли клезмеры на самых разнообразных инструментах. Вот как описывает одну такую капеллу Шолом-Алейхем: «… Оборванные, босые, ребята эти… играли кто на скрипке, кто на альте, кто на контрабасе, на трубе, на флейте, на фаготе, на арфе, цимбалах, балалайке, на барабанах и тарелках. Были среди них и такие, что умели исполнить самую сложную мелодию на губах, на гребенках, на зубах, на стаканчиках или горшочках, на куске дерева и даже на щеках». Говоря проще, еще в XVIII-XIX веках в еврейских общинах различали только два типа оркестров – «громкие» и «тихие». В состав «громких» входили духовые и барабан, а в состав «тихих» – фагот и скрипки.
Жанры клезмерской музыки были столь же разнообразны, как и музыкальные инструменты: танцевальный фрейлехс, обрядовые калебазецн и цум тиш, близкий фрейлехсу хосид и гас-нигн – уличный напев. При этом чисто еврейскими является отнюдь не большинство жанров из репертуара клезмеров. Уже в XVI веке в Германии и Австрии в репертуаре еврейских капелл были чисто немецкие спрингданс и умгеендерданс. А в славянских странах – добрыдень, добраночь, дойна, скочна, плескун, болгар, жок – в общем, «с кем поведешься»…
ВОСПЕТЫЕ КЛАССИКОЙ
«Когда клезмеры играют «прощальную» для невесты, покидающей отчий дом, женщины обливаются слезами, девушки падают в обморок, сваты сидят как зачумленные, а у жениха отнимается речь», – писал известный публицист XIX века. В те времена клезмерские капеллы пользовались огромной популярностью во всех европейских провинциях. Большинство клезмеров не знали нотной грамоты, но славой могли померяться и со звездами сцены. О «модных» в его родном Тихвине еврейских музыкантах рассказывал в своих воспоминаниях даже великий Римский-Корсаков.
Поистине легендарно имя выходца из старинной клезмерской династии – «галицкого Паганини» скрипача Иосла Друкера по прозванию Стемпеню.
А Сендер Певзнер, игравший когда-то в знаменитой одесской пивной «Гамбринус"? Послушать его скрипку приходили не только биндюжники с Молдаванки и бедные студенты, но и отдыхающие господа из столиц. Кстати, писатель Александр Иванович Куприн дружил с ним и описал Сашку-скрипача, как называли Певзнера поклонники, в одном из своих рассказов.
Случалось, что клезмеры становились и профессиональными музыкантами. Так, клезмером был поначалу знаменитый Пейсах Столярский – создатель уникальной методики развития одаренных детей и первый учитель гениального скрипача Давида Ойстраха.
Разумеется, столь громкой славы удостаивались немногие. Но большинство клезмеров вовсе и не думали о ней. «Я играю, сколько хотите. Я люблю играть людям» – говорил герой Константина Паустовского старый скрипач Моисей Чернобыль.
«На Молдаванке музыка играет…»
Плейлист. 43 видео одесских песен.
К XVI веку репертуар клезмеров насчитывал сотни произведений, о чем свидетельствует рукописный сборник, составленный Айзиком Валихом.
В России синонимом еврейской песни стал одесский фольклор – явление, как считают специалисты, уникальное, не изученное, но принятое как данность. В свою очередь и все одесские песни, в том числе и написанные профессионалами, зачастую ассоциировались с еврейскими.
Так было с легендарной песней «Ужасно шумно в доме Шнеерсона», построенной на анекдотических реалиях быта начала 1920-х годов. Её автор – действительный член Литературно-Артистического Общества, одесский литератор Мирон Ямпольский, был человеком интеллигентным и, разумеется, не изъяснялся на языке героев своей «Одесской свадьбы». Но, искусно стилизовав сатиру под фольклор, Ямпольский выпустил её в жизнь и с годами она действительно стала фольклором.
Подобная же судьба постигла и песенку Леонида Утесова «Как на Дерибасовской угол Ришельевской», которую он написал в 1917 году для своей юмористической программы «Одесские новости». Во уже почти сто лет она живет в качестве народной, игнорируя сочинителя.
Отнюдь не является фольклорной и песенка про танцевальную школу Соломона Шкляра. Она принадлежит перу знаменитого в 1910-х годах на всю Россию исполнителю юмористических миниатюр Владимиру Хенкину. Очевидцы рассказывали, что когда он исполнял куплеты про одесских обывателей, приобщающихся к танцевальной моде («Кавалеры приглашают дамов, ( Там, где брошка – там перед»), зал лежал от хохота. Успех номера был сногсшибательным. Публика буквально «вынесла» песню на улицу, а сегодня она звучит со сцены в спектакле Марка Розовского «Песни нашей коммуналки» как фольклорная.
Впрочем, шарм взросшей на клезмерской музыке одесской песни был и остается настолько сильным, что иногда и сами авторы охотно приписывают своим сочинениям фольклорность. Так, поэт Евгений Агранович и композитор Борис Смоленский, написавшие перед войной известную в то время песню «Родимая моя Одесса-мама», утверждали, что их мелодия – «одесско-еврейская».
ОТ ПРИВОЗА ДО БРОДВЕЯ
В августе 1857 года Новороссийский генерал-губернатор граф Строганов издал предписание «о недопущении на одесских улицах еврейским свадьбам ходить с… музыкой». По сути, этот бессмысленный акт положил начало затянувшейся почти на полтора столетия грустной истории исхода одесских евреев из родных мест.
Но песни – это не могилы предков, их можно увезти с собой. Разлетевшись по разным странам и континентам, клезмерские мелодии и одесские куплеты прижились на чужбине и зажили новой жизнью.
/автор Вера Бурлуцкая/
62 элементов 3,484 сек.