Уроки Истории или судьба Франции в ходе мусульманской экспансии
Этот материал появился в интернете в 2011 году. Удивительно, как на
новом витке повторяется история…
Полвека тому назад, 17 октября 1961 года, в одном из центров западной
цивилизации, во Франции, в Париже, произошли весьма знаменательные
события, унесшие жизни нескольких сотен человек. О них мало говорят во
Франции, и тем более ничего не знают за ее пределами.
В 1961 году во Франции самой тяжкой национальной проблемой была
тянущаяся уже восьмой год колониальная война в Алжире. Впрочем,
юридически это была не война в колонии, а гражданская война в самой
Французской республике. Расположенный напротив Франции на
противоположном берегу Средиземного моря Алжир в 1830 году был
захвачен французами. Алжир был переселенческой колонией, в которую
устремились сотни тысяч переселенцев из метрополии. К 1950 году из 9
миллионов жителей Алжира 1 200 тысяч составляли французы. В колонии их
называли «пье-нуар» («черноногие»), поскольку они носили, в отличие от
туземцев, кожаную обувь. Быт и культура «черноногих» имели многие
особые черты, весьма отличавшие их от французов метрополии. Они
напоминали американцев Юга США, высоко ценя свое европейское
происхождение, полные снисходительного презрения к арабам. Большинство
«черноногих» к тому времени проживали в Алжире уже на протяжении
четырех-пяти поколений. Из числа алжирских французов вышло невероятно
большое количество деятелей культуры и политики Франции. Самым
знаменитым «черноногим» был знаменитый философ и писатель Альбер Камю.
Влияние французского языка и культуры оказало воздействие и на
аборигенное население Алжира. В той или иной степени большинство
местных арабов владели французским языком. Сложился крупный (более 20
% всех арабов и берберов) слой «франко-мусульман», то есть местных
арабов, полностью офранцуженных в языковом и культурном плане,
отличавшихся от «черноногих» лишь мусульманским вероисповеданием.
Начиная с начала ХХ века, многие арабы начали отправляться во Францию
в поисках более высокого заработка или по выполнению служебных
обязанностей. К 1960 году в собственно Франции проживали 370 тысяч
алжирских арабов.
Алжир юридически перестал быть колонией, превратившись в часть
Франции, представляя собой 3 департамента республики. Большинство
французов считали, что Алжир – это Франция. Однако Франция уже с конца
ХIХ столетия переживала демографический упадок. Численность населения
Франции не менялась на протяжении 60 лет. Понятно, что удержать
колонии, коренные обитатели которых сохранили прежний уровень
рождаемости, было все сложнее. К тому же Франция переживала полный
декаданс во всех сферах жизни, и к ХХ веку французы полностью утратили
дух крестоносцев и колонизаторов. Когда в ноябре 1954 года в Алжире
началось восстание арабов, то жители Франции в большинстве своем уже
были не готовы сражаться за территориальную целостность страны.
Но недаром Антуан де Сент-Экзюпери, многие годы прослуживший в
Северной Африке, говорил, что мы в ответе за тех, кого приручили.
Французы превратили Алжир в процветающую страну, по уровню развития
превосходившую Испанию. Жизненный уровень арабов французского Алжира
был самым высоким среди всех тогдашних арабских стран (это было до
появления нефтяных монархий Персидского залива). По уровню высшего и
среднего образования на душу населения алжирские арабы уже в 30-е гг.
опережали такие европейские страны, как Греция и Португалия.
Алжирские арабы при французском господстве пользовались широкой
внутренней автономией и сохранили свои культурные институты. Более
того, благодаря европейским достижениям в области здравоохранения,
мусульманское население вступило в фазу демографического взрыва уже в
20-е гг. ХХ века. Когда французы начали завоевывать Алжир, в нем было
лишь около одного миллиона жителей. К 1900 году число алжирских арабов
превысило 3 миллиона человек, а к 1950 году их стало уже 8, 5
миллионов.
По мере того, как арабов становилось все больше, а среди них резко
увеличилась доля полуобразованной, но при этом очень амбиционной
интеллигенции, французская власть в Алжире стала слабеть. «Почему
французам должны принадлежать все эти плантации, и роскошные дома,
если они построены на нашей земле?» – вопрошал текст одной из
подпольных листовок, распространяемых среди арабов. То, что именно
французы и построили все эти плантации и роскошные дома, разумеется, в
листовке не говорилось.
Алжирская война 1954-1962 годов была одной из самых кровавых войн ХХ
века. Причем восставшие арабы отнюдь не были невинными овечками. Уже в
первые дни восстания мятежники расстреляли автобус с французским
школьниками в городе Бон. В начале 1955 года мятежники практически
поголовно вырезали все французское население шахтерского поселка близ
Филиппвиля (ныне – Скикда). Свою программу в отношении европейского
населения Алжира мятежники поставили вполне конкретно в лозунге: «Гроб
или чемодан»! Иначе говоря, всем европейцам предложили выбор между
смертью или изгнанием из Алжира. Ни о каких правах «черноногих» речь и
не шла.
Многие французы, в том числе и из числа «черноногих», поддерживали
мятежников. Французские левые считали, что арабы всего лишь борются
против социального угнетения. А многие из них, полагая, что восстание
в Алжире есть начало социалистической революции во Франции, приняли
активное участие в вооруженной борьбе против собственной страны.
Состоящая в основном из французов алжирская компартия примкнула к
мятежникам. Из европейцев состояли многие боевые группы мятежников,
особенно в столице колонии.
Среди французов метрополии широкую поддержку получили взгляды
«минористов», сторонников «маленькой европейской Франции»,
своеобразных «уменьшителей», заявлявших, что Франции лучше самой
избавиться от колоний, чтобы не кормить быстрорастущее цветное
население. Поэтому «уменьшители» также резко выступали против войны в
Алжире.
На поле боя арабы потерпели поражение, но все же пришедший к власти в
1958 году генерал де Голль счел нужным дать Алжиру независимость.
Генерал говорил: «У арабов – высокая рождаемость. Это значит, что если
Алжир останется французским, то Франция станет арабской».
В начале 1961 года в курортном городке Эвиан начались официальные
переговоры между правительством Французской республики и
представителями некоего Фронта Национального Освобождения (FLN)
Алжира, представляющего собой разрозненный конгломерат различных
полуполитических, полукриминальных организаций арабов, ведущих
вооруженную борьбу в Алжире. То, что Алжир получит независимость, было
ясно уже из самого факта начала переговоров. Речь шла о положении
«черноногих» и о статусе арабов в метрополии, которые поголовно имели
французское гражданство. Делегация FLN настаивала на том, что никаких
прав у алжирских французов вообще быть не может, зато арабы в
метрополии должны иметь особый статус. В частности, при сохранении
французского гражданства (и всех прав французского гражданина) арабы
должны обладать особым правовым статусом, быть подсудными только
мусульманским судам, учится в своих арабских школах, содержать которые
должно было министерство просвещения Франции, жить согласно законам
шариата и получать особую компенсацию за свои страдания под
французской властью.
Поскольку даже готовые на уступки власти Франции не готовы были
выполнить такие наглые требования, то переговоры зашли в тупик. Тогда
арабы организовали в Париже ряд терактов против полицейских. Морис
Папон – шеф парижской полиции – заявил на похоронах одного из своих
коллег: «На каждый полученный удар мы ответим десятью».
К тому времени 51-летний Морис Папон более трех десятилетий служил в
полиции, пройдя путь от рядового постового до префекта столичной
полиции, исправно служа всем периодически сменявшимся правительствам
Франции. В 30-е годы Морис Папон разгонял демонстрации французских
фашистов. В период оккупации Франции немцами – раскрывал подпольные
группы Сопротивления. После войны Папон ловил и сажал сотрудничавших с
немцами. Нет никаких сомнений, что приди к власти коммунисты – Папон
осуществлял бы экспроприацию и ликвидацию французской буржуазии как
класса, а новая власть, как и прежние, ценила бы его как выдающегося
профессионала.
Пост парижского префекта Папон занимал в 1958-67 гг. Эти годы пришлись
на пик алжирской войны. Еще в первых же своих воззваниях арабские
мятежники объявили о том, что перенесут войну в метрополию. Это не
было бахвальством. За 1957-61 гг. сотрудники Папона нейтрализовали
более 60 арабских групп общей численностью примерно в тысячу человек,
пытавшихся начать в Париже террористическую деятельность. Арабы
планировали устроить взрывы в метро, аэропортах, взорвать телецентр в
момент трансляции речи президента республики и даже заразить городской
водопровод бактериями, но их планы были сорваны.
Одной из главных причин успехов префекта было то обстоятельство, что,
руководствуясь принципом «на войне как войне», он не побоялся
санкционировать применение при допросах террористов пыток и
психотропных веществ, а также взятие родственников заподозренных в
терроризме в качестве заложников. Папон не боялся взять на себя всю
ответственность. Вступая в должность, он объявил своим подчиненным:
«Выполняйте свой долг и не обращайте внимание на то, что пишут газеты.
За все ваши поступки отвечаю я и только я»!
Пик противостояния пришёлся на октябрь 1961 года – 5 октября Папон
объявил комендантский час для всех «французских мусульман из Алжира».
В ответ FLN опубликовал воззвание: «Алжирцы должны бойкотировать
комендантский час. Для этого, начиная с субботы 14 октября 1961 года,
они должны выйти из домов массами, с женами и детьми. Им следует
гулять по главным улицам Парижа». Арабские главари прекрасно понимали,
что разъяренные гибелью их товарищей парижские полицейские не потерпят
нарушений комендантского часа и хладнокровно рассчитали, что
определенное количество арабов непременно должны были погибнуть в этой
демонстрации, дабы кровь мучеников освятила все требования FLN.
Демонстрация была назначена на 17 октября 1961 года. Более 40 тысяч
арабов, многие с оружием в руках, несли лозунги: «Франция – это
Алжир», «Бей франков», «Эйфелева башня станет минаретом», «Прекрасная
Франция, когда ты сдохнешь?» и «Парижские шлюхи – где ваш хиджаб?»
«Мирная» демонстрация быстро вылилась в погром. Арабы сначала только
били витрины и поджигали автомобили, а затем ранили нескольких
полицейских и прохожих. Огромная толпа арабов двинулась на остров
Ситэ, где расположен знаменитый собор Нотр-Дам, а также Дворец
Правосудия, желая поджечь эти ненавистные символы французской религии
и правовой системы.
Но полицейские были готовы к действиям. «Если арабы хотят войны, пусть
они ее получат» – заявил Папон. На старинном мосту Сен-Мишель, ведущим
на остров Ситэ, началось настоящее сражение. Демонстрантов били
дубинками до потери сознания и сбрасывали с мостов в Сену. Туда же
кидали убитых и раненых. Масса обратившихся в бегство арабов было
затоптано насмерть. Во дворе главного управления парижской полиции
арестованных арабов избивали, до смерти. В итоге, 40-тысячную
вооруженную демонстрацию арабов за два часа разогнали 500 полицейских,
причем разогнанные были настолько ошеломлены, что побросали на месте
более 2 тысяч стволов, не успев толком их использовать.
По официальным данным, погибло 40 человек, но реально речь идет о
нескольких сотнях. Точное количество до сих пор не установлено. Это
объясняется тем, что убитых арабов вообще не считали. Многие утонули в
Сене, и их трупы не были найдены. К тому же среди арабских
демонстрантов многие проживали во Франции нелегально, и установить
личность многих мертвецов не было возможности.
Но успех Папона оказалось бесполезным. В марте 1962 года в Эвиане было
подписано мирное соглашения практически на условиях сепаратистов.
Алжир получил полную независимость. «Черноногие», о правах которых так
и не договорились, в панике бежали из Алжира, бросив свое имущество.
Впрочем, они еще легко отделались. В июле 1962 года, в день
провозглашения независимости Алжира, арабские банды ворвались в город
Оран с преимущественно европейским населением и устроили там резню.
Только вмешательство французских войск, командование которых, наплевав
на грозные окрики из Парижа не нарушать прекращение огня, спасло жизнь
нескольких тысяч оставшихся в живых французов. После событий в Оране в
Алжире не осталось европейцев. Так закончилась эпоха Французского
Алжира.
Морис Папон отслужил в полиции до 1967 года, а в 1978-81 году был
министром бюджета в правительстве. В 1998 году, в возрасте 88 лет, он
был осужден на 10 лет тюрьмы за то, что в период немецкой оккупации
Франции он, будучи начальником полиции Бордо, способствовал аресту и
депортации 1690 евреев. О разгоне арабской демонстрации 17 октября
1961 год, разумеется, ему на суде не напоминали, иначе всплыли бы
имена слишком многих лиц, стоявших тогда над ним, включая Де Голля.
Папон вышел из тюрьмы в связи с преклонным возрастом в 2002 году, и
умер спустя 5 лет.
Что касается Франции, то, несмотря на старания «уменьшителей»,
избавившись от Алжира, Франция получила миллионы алжирских арабов.
Похоже, французы уже стали нацменьшинством в собственной стране. Во
многих кварталах французских городов арабы и прочие иммигранты
воссоздают свое прежнее общество с клановыми войнами, кровной местью,
многоженством, похищением невест. О существовании Французской
республики иммигранты вспоминают только в дни получения пособий.
Мусульмане Франции сумели навязать французам комплекс вины за
колониализм, расовую дискриминацию и прочие преступления. Сначала
мусульмане добились признания полигамных семей (то есть многоженства).
Затем добились себе особых прав как угнетенному меньшинству. Далее
мусульмане выступили против светского характера французской системы
просвещения. Вспомним, как по Елисейским полям маршировали толпы
мусульманок, требовавших свободы ношения исламской одежды, скрывавшей
лицо – хиджаба. Толпы вопящих под хиджабом теток шли по улицам Парижа
и вслед за скандированием лозунгов горланили Марсельезу. И никто не
подумал, насколько противоречат друг другу Марсельеза и хиджаб.
И, наконец, великолепно организованные беспорядки в парижских
пригородах в 2005 и 2007 гг. означают, что теперь Французская
республика постепенно должна признать особые права пришлых жителей
страны. И новые Морисы Папоны вряд ли найдутся в этой стране, где
торжествуют толерантность и политкорректность. В 2001 году мэр Парижа
Бертран Делонэ на мосту Сен-Мишель открыл мемориальную доску в память
о событиях 17 октября 1961 года.
Так вслед за французским Алжиром уходит в небытие и Франция.
Автор: Сергей Лебедев
63 элементов 1,211 сек.