После начала вторжения в Украину многие в России стали обнаруживать, что социально близкие люди — родственники, одноклассники, однокурсники — придерживаются диаметрально противоположных взглядов на войну. «Холод» проследил, как разошлись жизненные и идеологические траектории двух человек, учившихся на одном курсе и на одной кафедре социологического факультета МГУ: Марии Певчих, которая сейчас стала главной расследовательницей Фонда борьбы с коррупцией, и Виталия Хоценко, который теперь возглавляет правительство самопровозглашенной ДНР.
Найти ярких людей и быть рядом с ними
В аудиториях за первыми партами сидели девушки в брендовой одежде со свежим маникюром и листали последние номера модных глянцевых журналов. На парковке стояли дорогие машины, в которых личные водители ждали, пока студенты вернутся с пар. В меню факультетской столовой можно было обнаружить стейк из семги по цене в треть месячной стипендии.
В середине 2000-х в медиаобиход вошло выражение «путинский гламур» — и повседневная жизнь социологического факультета МГУ наглядно иллюстрировала, что это такое. Именно такая атмосфера холеной роскоши, которую редко ассоциируют со студенческой жизнью, запомнилась нескольким выпускникам соцфака. Как объясняют собеседники «Холода», большинство студентов факультета были детьми очень обеспеченных родителей: предпринимателей, госслужащих, топ-менеджеров зарубежных компаний. Они не жили в общежитии (даже иногородние могли себе позволить сразу снимать квартиру), не экономили деньги, не подрабатывали после учебы, зато по два раза в год ездили отдыхать за границу: летом — на морские, зимой — на горнолыжные курорты.
«Социологический факультет периода 2003–2008 годов представлял собой довольно занятное сборище, — рассказывает учившаяся там социолог Александра Запольская. — Большая картина: там учатся дети с деньгами, которые не хотели или не могли реально учиться, а преподают те, кто еще не ушел в [Высшую школу экономики]. А если приглядеться, очень разные были и студенты, и преподаватели. И по семейным капиталам и по интеллектуальным амбициям люди попадались всякие. На курсе было около двух сотен человек. Многие попали как бы случайно — не знали, что представлял собой факультет, когда поступали. Шли, потому что МГУ».
Запольская поступила на соцфак как раз в 2003-м. Среди ее однокурсников были как минимум два человека, которые на первый взгляд вписывались в стереотип о богатых родителях. Один из них — Виталий Хоценко, сын бывшего главы отдела по борьбе с организованной преступностью в Ямало-Ненецком автономном округе. Другая — Мария Певчих, дочь топ-менеджера промышленных компаний и совладельца нескольких транспортных и туристических компаний. Певчих и Хоценко не только были однокурсниками — они еще и учились на одной кафедре: социологии государственного управления. Впрочем, учились очень по-разному.
Как вспоминает сама Певчих в разговоре с «Холодом», она хотела поступать на журфак, но родители выступили резко против: они хотели, чтобы дочь училась точным наукам. Факультет социологии, где преподавали в том числе математику, выглядел как компромисс. По ее словам, без взятки на бюджет поступить было почти невозможно (об этом же говорят и другие выпускники соцфака). Родителям Певчих предложили заплатить «то ли 15, то ли 20 тысяч долларов». «Помню, как это работало, — рассказывает она. — После вступительного экзамена абитуриентов разбивают на два потока: те, кто не платили взятку, шли гулять, а тех, кто платил, сажали в автобус и везли централизованно экзамен переписывать».
Родители Певчих, по ее словам, взятку давать отказались. Ее однокурсница Запольская тоже вспоминает, что родители Певчих «принципиально выбрали, что она будет учиться на платном, чтобы не участвовать в странных схемах». «Папа объяснил, что оплатит мне любых репетиторов, любые курсы. Но взятку давать не будет. Тогда это казалось не таким очевидным решением, как сейчас: я была маленькой, меньше понимала, хотела быть как все, — вспоминает Певчих. — Но сейчас мне, конечно, живется спокойней с этим знанием».
Когда Мария Певчих поступала в университет, она и правда была маленькой — ей недавно исполнилось 15 лет. Школу она закончила экстерном. «У меня был период, когда я решила, что я очень взрослая, и хотелось очень быстро стать самостоятельной, поступить в университет, — объясняет она. — Я училась отдельно, а в школу приходила только сдавать экзамены. Со школой у меня не срасталось: я не могла вписаться в процесс учебы, мне казалось, что меня притесняют, не дают высказывать свое мнение, если я чем-то недовольна, то надо молчать. Мне казалось, что в университете я обрету свободу».
Мария Певчих в 2010 году. Фото: Факультет социологии МГУ
На соцфаке Певчих, как вспоминает одна из ее однокурсниц, всегда выглядела «хорошо и нескрываемо дорого», но в остальном стереотипам про обеспеченных детей не соответствовала: «Она была богата, но при этом ее всегда тянуло к умным, тусовалась она с умными ребятами». На курсе, где учились Певчих и Хоценко, была группа студентов-интеллектуалов, которые «задавали тренд на учебу»: «Если большинство студентов, чтоб разобраться в теме, читали учебник или какие-то рецензии на научные работы, то эти ребята лезли в первоисточник, а потом устраивали баттл на семинарах. Они не были ботаниками, которые не вылазят из библиотек, но были увлеченными». С ними и дружила Мария Певчих — хотя сама, по воспоминаниям однокурсницы, в учебу погружалась мало и социологией особо увлечена не была. Ей было важно «принадлежать к определенной тусовке людей», считает собеседница «Холода»: «Не столько самой быть популярной, сколько найти ярких людей и быть рядом с ними».
Компания Виталия Хоценко была другой. «Он был не семи пядей во лбу, не из тех, кто будет сидеть и рассуждать про [французского социолога Пьера] Бурдье или на берегу океана рефлексировать о смыслах бытия. У него была понятная задача: он поступил в университет, теперь надо его закончить», — рассказывает его однокурсница. Прогульщиком он не был, исправно ходил на занятия: «Где-то поспит, где-то поучаствует в разговоре». А после — вместе с другими парнями с факультета ездил «покурить кальянчик, затусить в барчике». «[Он умел] со всеми договориться, организовать компанию, на дачу поехать, шашлыки пожарить, — продолжает однокурсница Хоценко. — И выполнить свои обязанности. Чем заниматься? Учиться в университете. Ну, поучусь. Средний — как мальчики обычно учатся. Не совсем раздолбай. И не какой-то сильно увлеченный, философский. Социально одобряемый парень».
Отряд Дамблдора
Деканом соцфака был Владимир Добреньков — в каком-то смысле как публичный университетский администратор в России он опередил свое время. Уже в 2004 году Добреньков требовал вернуть смертную казнь, говорил, что России нужно отказаться от либерализма в пользу собственных «вековых нравственных устоев», и сетовал, что стране «навязали чуждую мораль». «Попытки проведения гей-парадов» он называл «растлением молодежи», которая «забыла о целомудрии, стыдливости, верности и чистоте».
Преподавательский состав на факультете соответствовал взглядам декана. «На парах по гендерным исследованиям нам рассказывали, что женщина — это консервная банка, куда сливаются все генетические мутации», — рассказывает Юлия Плескановская, еще одна однокурсница Певчих и Хоценко.
В середине 2000-х, когда Певчих и Хоценко еще были студентами, на соцфаке случился большой публичный конфликт. Студенты решили бороться с Добреньковым, которого они обвиняли в коррупции, авторитаризме, плагиате и профанации образовательного процесса.
Назвали эту инициативную группу OD group — по аналогии с «Отрядом Дамблдора», движением сопротивления учеников Хогвартса из книги «Гарри Поттер и Орден Феникса». Среди тех студентов, кто публично поднял вопрос о качестве образования на факультете, были люди, которые затем основали Лабораторию публичной социологии и занялись изучением протестов в России и Украине. По словам Запольской, «правозащитный запал» на соцфаке возник благодаря Наталье Морарь — потом она станет журналисткой, а в 2007 году ей закроют въезд в Россию «в целях обеспечения безопасности государства» (Морарь считала, что причиной стал ее материал в журнале «Новое время» о том, как Кремль финансирует думские партии). Вскоре к протестному движению на соцфаке начали присоединяться и люди левых взглядов с других факультетов МГУ — как вспоминает Запольская, они «вносили элемент коллективного солидарного действия». Одним из таких людей был студент мехмата Михаил Лобанов — впоследствии они с Запольской поженятся, а сам Лобанов чуть не станет депутатом Госдумы.
OD group стала самым громким и ярким примером студенческого протеста в деполитизированной России середины 2000-х. Участники группы раздавали у входа на факультет листовки со своими требованиями, проводили встречи со студентами, сами организовали альтернативный курс лекций тех исследователей, которых на руководство соцфака преподавать не приглашало. В ответ на претензии студентов Добреньков заявлял, что протестующие ангажированы «определенными силами прозападной ориентации», и обещал не допустить, чтобы в вузе появился «очаг зарождения цветной революции». Активисты добились, чтобы вокруг положения на соцфаке появилась общественная дискуссия: ситуацию несколько раз обсуждали в Общественной палате, там же создали специальную комиссию, чтобы проверить качество образования на факультете, информация о плагиате в учебниках, написанных деканом Владимиром Добреньковым, стала публичной, ректор МГУ Виктор Садовничий организовал на факультете проверку. Сами активисты подверглись репрессиям: нескольких участников OD Group со скандалом отчислили, и в 2008 году, когда учебу закончил бунтарский курс, студенческий протест угас.
Акция инициативной группы студентов соцфака против декана факультета у главного здания МГУ на Воробьевых горах. 25 января 2008 года. Фото: Сергей Михеев / Коммерсантъ
Добреньков тем временем продолжал гнуть свою линию. В 2008 году профессором соцфака стал философ Александр Дугин — лидер «евразийского движения», позднее ставший одним из главных идеологов «русского мира». Студентам Дугин предлагал «возродить русскую социологию в традициях славянофилов и евразийцев прошлого» и убеждал, что «традиционное русское общество» может возродиться, если «вернется к православной, византистской, имперской матрице своей жизни». Как выяснил «Холод», именно у Дугина писала диплом Мария Певчих — он был ее научным руководителем (Певчих отказалась это обсуждать).
Выпускники факультета социологии, с которыми пообщался «Холод», не помнят, чтобы Певчих или Хоценко принимали участие в инициативной группе протестующих против руководства факультета. На сайте, посвященном деятельности OD Group, нет ни одного упоминания ни Певчих, ни Хоценко. «Конечно, на соцфаке были и те, кто понимал, что на факультете халява, но кого-то это устраивало, — рассуждает Запольская. — Кто-то считал, что все не так уж плохо, и можно подучиться самостоятельно; кто-то считал, что все плохо, но об этом лучше молчать. Словом, весь конформистский спектр. Таких было много, они мне и не запомнились. Вот Хоценко я не помню совсем».
Другая выпускница соцфака и однокурсница Певчих, напротив, говорит, что была восхищена качеством образования, уважала декана Добренькова за то, что он сумел вложить деньги родителей в обустройство факультетского здания, а претензий студентов к дорогому ресторану вместо столовой не понимала: всегда можно было пройтись до другого корпуса МГУ и поесть дешево там. «Я думаю, [во время конфликта на факультете] Хоценко примерно так же, как я, рассуждал», — говорит она.
Певчих говорит, что она участвовала в первых обсуждениях инициативной группы, но потом решила не бороться за качество образования в Москве, а получить другое в Великобритании. Еще до того, как противостояние на факультете перешло в самую острую фазу, Певчих поступила в Лондонскую школу экономики и уехала из России (диплом у Дугина она защитила, ненадолго вернувшись в Москву через несколько лет). «Моим протестом против того, что происходило на факультете, было поступить в нормальный университет и уехать, — объясняет она. — Сейчас моя психология немного поменялась, и, наверное, я сегодняшняя попыталась бы что-то большее сделать. Но все равно для меня это был первый политизирующий опыт».
Одна из студенток этого выпуска предполагает, что Певчих не принимала активного участия в протесте именно из-за того, что протестовать тогда не было модно: мейнстримом в среде интеллектуальной молодежи протест стал позже, в 2011 году. Именно тогда Мария Певчих и познакомится с Алексеем Навальным.
Быть чиновником — это вообще зашквар
Дети богатых родителей и выпускники главного вуза страны в 2008 году мечтали стать кем угодно, но только не чиновниками. «Это нулевые. Богатые люди — это кто? Олигархи и их друзья. Ты либо зарабатываешь в большой компании, либо у тебя свой бизнес, — объясняет логику большинства выпускников факультета социологии одна из выпускниц. — Быть чиновником — это как-то вообще зашквар. Мы хотели работать в международных компаниях, в больших корпорациях. Было ощущение, что перед нами весь мир открыт. Не было мысли сидеть в вонючих облезлых страшных кабинетах из Советского Союза».
Многие выпускники того курса и правда поехали за границу — стажироваться, а потом работать в международных компаниях. Но только не Виталий Хоценко. Он уехал на Ямал, где работал его отец, и уже спустя два года стал чиновником на высокой должности: возглавил департамент инноваций в администрации региона. Ему тогда было 24 года. «Мы, конечно, подхихикивали над этим, — вспоминает его однокурсница, как новость о карьере Виталия Хоценко восприняли в кругу выпускников. — Потому что нам всем было понятно без лишних слов, что, конечно, там папа порешал».
В ямальских медиа это назначение обсуждали с недоумением: почти никакой информации о назначенце в открытых источниках не было. К тому моменту единственным местом, где успел поработать Виталий Хоценко, была государственная телекомпания «Ямал-регион»: с 2008 по 2010 годы он был там начальником отдела анализа и прогнозирования. Одновременно, судя по официальной биографии, Хоценко-младший числился помощником члена Общественной палаты России. Чьим именно он был помощником, не уточняется — но как раз в то время членом ОП был работодатель Хоценко, известный на Ямале общественный деятель и медиаменеджер Леонид Гусельников. Как сказал «Холоду» знакомый с ним журналист, Гусельников — близкий друг Павла Хоценко, отца Виталия.
Павел Хоценко в 1990-х руководил в ЯНАО отделом по борьбе с организованной преступностью, а после этого стал работать в структурах братьев Константина и Владислава Цехановичей. Цехановичи — основатели одного из старейших в регионе предприятий, которое в 1990-е и 2000-е было одним из главных подрядчиков структур «Газпрома» (оно называется «Уренгойгаздорстройматериалы»). Мать Виталия Елена Хоценко, по данным «Холода», тоже работала в структурах «Газпрома». В 2011 году Хоценко-старший возглавил на Ямале правительственную гостиницу «Юрибей», где размещали ВИП-гостей и принимали официальные делегации.
«Холоду» удалось найти одну инновацию, которую Виталий Хоценко придумал за время работы в соответствующем департаменте в администрации Ямала. В 2010 году он запатентовал мусорку с несколькими прорезями для разных мешков, чтобы сортировать отходы. Соавтором изобретения значится ямальский бизнесмен Юрий Золотов — еще один хороший знакомый отца Хоценко. Например, они вместе были основателями организации «Ямал без наркотиков». А еще оба они разделяли взгляды иеросхимонаха Рафаила (Берестова).
Кто такой Рафаил и как «царебожники» связаны с ДНР
В те годы, когда и старший, и младший Хоценко получили работу в органах власти Ямала, округом руководил губернатор Дмитрий Кобылкин. С тех пор карьера обоих тесно связана с карьерой Кобылкина и его заместителя Владимира Владимирова — его помощником Виталий Хоценко стал после работы в департаменте инноваций.
В 2013 году Владимиров покинул Ямал: Владимир Путин назначил его губернатором Ставропольского края. В тот же момент на юг переехал младший Хоценко, а вскоре — и его отец. Хоценко-старший в Ставрополе стал представителем по связям с органами власти края в международной нефтетранспортной компании. А через шесть лет, когда Дмитрий Кобылкин стал министром природных ресурсов, Павел Хоценко стал руководить крупными заповедниками: сперва Сочинским национальным парком, затем заповедником «Утриш» в Анапе. В 2021 году бывший глава отдела по борьбе с организованной преступностью рассказывал журналистам местного телевидения о том, как в сочинском заповеднике вылупляются бабочки.
Виталий Хоценко во времена его работы министром энергетики Ставрополья, 2016-2019 годы. Фото: Министерство энергетики, промышленности и связи Ставропольского края
Его сын получил в Ставрополье даже более высокую должность, чем отец: в 2013 году его назначили министром энергетики региона. Это снова смутило журналистов: Виталию Хоценко на тот момент было 27 лет, и о его опыте работы в сфере энергетики в открытых источниках никакой информации не было. Зато было много информации о его образовании: не отрываясь от госслужбы, Хоценко, судя по его официальной биографии, успел получить дипломы сразу трех учебных заведений — Сингапурского института маркетинга, Специализированного института юриспруденции и РАНХиГС.
В Ставропольском крае со сменой губернатора образовалась целая элитная группа, которую в регионе называли «ямальцами»: Владимир Владимиров перевез с собой многих чиновников, которых назначил на руководящие должности. Его протеже Виталий Хоценко применял похожую стратегию уже на своем месте. Краевое министерство энергетики стало учредителем телеканала под названием «Свое ТВ», а его руководителем назначили Абдулхалика Алимурадова. Человек по имени Абдул Алимурадов учился на факультете социологии МГУ в те же годы, что и Виталий Хоценко. К тому моменту Алимурадов уже два месяца как был совладельцем компании «Экопродукт», которая строила тепличные комплексы, — с этой компанией, едва она появилась на рынке, правительство края сразу же заключило инвестиционное соглашение.
Нужно что-то делать со своей жизнью
Пока Виталий Хоценко начинал карьеру чиновника, Мария Певчих училась в Лондонской школе экономики на факультете политологии. По воспоминаниям ее знакомой, которая тоже в те годы училась в британской столице, Певчих жила в Сохо — одном из самых модных и дорогих кварталов города. Четкого представления о том, каким она хочет видеть свое будущее, у нее не было. «Хотела быть богатой и успешной, — говорит Певчих. — Просто что-то из себя в этой жизни представлять: квартира, машина, два отпуска в год. Хотела ли я когда-то заниматься политикой? Ну, нет. Журналистикой? Ну, может быть. Но больше всего просто хотелось нормально самой встать на ноги».
Учебу и жизнь Марии в Великобритании оплатил ее отец, бизнесмен Константин Певчих: в 2000-х он работал управляющим директором в «Русавтопроме» и «Кузнецких ферросплавах», затем руководил сетью гостиниц и парком аттракционов в Краснодарском крае. «С отцом у нее были напряженные отношения, — говорит знакомая Певчих. — Я даже не спрашивала у нее, были ли у нее мысли пойти работать к нему в компанию. Этот выбор — не строить карьеру в компании отца — был настолько очевиден для меня, что это как будто спрашивать: “А почему ты не убиваешь людей?”».
Отец содержал Певчих, по ее словам, «до последнего дня учебы». «Мне было сказано достаточно четко, что мне не будут просто так давать деньги, даже небольшие, — говорит она. — Я всегда могла жить дома в Москве, меня всегда бы накормили и напоили. Но меня всегда толкали к тому, что нужно быть независимой. У меня была установка, что на деньги родителей жить стыдно. Это было очень обидно в моменте — но, оглядываясь, я понимаю, что все они правильно сделали».
Полученное в одном из лучших университетов мира образование позволило Певчих быстро найти работу в сфере финансового консалтинга. Как и большинство ее однокурсников, она стала двигаться вверх по корпоративной лестнице и зарабатывать хорошие деньги.
В Лондонской школе экономики учились и другие россияне — и Певчих, по словам ее знакомой, активно общались и с ними, и с другими переехавшими в Англию соотечественниками. «Это была тусовка умных людей, оппозиционеров-интеллигентов, — описывает собеседница “Холода”, которая сама в эту компанию не входила, как это сообщество выглядело со стороны. — Типичная российская эмиграция, которая сидит и переживает: “Мы покинули родину, а надо было бороться, ах нет, не надо было бороться, это бесполезно…”. Они читали кучу книг, через каждое слово — цитата, и так далее». Некоторые из этих людей увлекались политикой — об этом рассказывает хороший знакомый Певчих в те годы Михаил Дубов, сын Владимира Дубова, бывшего депутата Госдумы и топ-менеджера «ЮКОСа», который уехал из России в 2003 году после обыска в его офисе.
Певчих говорит, что «политическая фигня в ней присутствовала», даже когда она делала корпоративную карьеру. «Я пыталась куда-то притулиться и оказаться полезной: ездила, например, работать в Аргентине в детском приюте, — вспоминает она. — Но ничего не работало: это не подходило, это не вызывало интереса». Все изменилось, когда она познакомилась с Алексеем Навальным и стала бесплатно помогать ему с расследованиями: «Я сразу резко поняла: это поезд, на который можно прыгнуть и на нем ехать».
Как и большинство россиян в те годы, Певчих узнала о Навальном, наткнувшись на его блог в «Живом журнале», где политик публиковал свои первые расследования. «Там было весело и круто написано про такие достаточно сложные вещи, как коррупция и другие такие преступления, — рассказывала Певчих в 2020 году. — Я его читала как публициста — вместе со всеми». В 2011 году она увидела в блоге Навального объявление о том, что его проекту «РосПил», который должен был заниматься борьбой с коррупцией в области госзакупок, нужны сотрудники.
В это время Певчих жила в Москве: она вернулась из Лондона, чтобы закончить учебу на факультете социологии. С работой в Великобритании у нее в тот период было «не очень», и «от скуки и невозможности себя пристроить в Москве» она откликнулась на объявление Навального. Тогда ее не взяли: «РосПилу» нужны были люди с юридическим образованием, и вакансию, на которую претендовала Мария Певчих, отдали Любови Соболь. Однако Навальный и Певчих заинтересовались друг другом — и вместе придумали отдел расследований. «Я начала работать по более классическим, именно расследовательским кейсам, — объясняла Певчих “Русской службе Би-би-си”. — Ну то есть, грубо говоря, вот какая-то очевидная махинация, что-то выглядит сильно не так или просто плохо — и нужно разобраться, кто на этом зарабатывает».
Несколько лет Певчих помогала Навальному бесплатно, зарабатывая консалтингом. Однако эта двойственность начала ее тяготить. «В какой-то момент ты понимаешь, что жизнь корпоративная, как бы прекрасна она ни была и как бы много денег там ни платили, никогда не компенсирует тебе что-то интересное, что ты умеешь делать, — рассуждает Певчих. — Это абсолютно прописная истина. Мои однокурсники, которые работают вице-президентами коммерческих компаний, находятся в той же ситуации — просто им не повезло, они так и не встретили то занятие, которое может компенсировать полностью годовые бонусы, зарплаты, все, что связано с традиционной корпоративной работой. А мне повезло».
Алексей Навальный и Мария Певчих. Фото: твиттер Марии Певчих
По ее словам, Навальный много раз призывал ее уволиться, чтобы работать вместе полноценно, — и в конце концов уговорил. «Я поняла, что мне нужно что-то делать со своей жизнью. На меня сейчас упадет кирпич, и это что — все, что после меня останется? — объясняет Певчих. — Меня это пугало. И я ушла с работы и пошла работать в [созданный Навальным] Фонд борьбы с коррупцией. И с того момента мне кажется, что это лучшее применение меня — хотя бы моя совесть будет чиста, что я приложила все усилия и не была эгоистичной, концентрируясь только на своем личном комфорте и личной безопасности. Мне так проще жить».
Кадровой очереди нет
В конце августа 2020 года Алексея Навального отравили во время поездки по Сибири. Именно тогда публика впервые узнала имя Марии Певчих. Вместе с Навальным она ездила в Томск: в преддверии местных выборов ФБК делал расследование о региональных элитах. Сама Певчих впоследствии говорила, что всегда сопровождала Навального в командировках во время съемок расследований, постоянно перемещаясь между Россией и Великобританией. Из гостиничного номера, где Навальный останавливался в Томске, Мария Певчих сумела забрать бутылку с водой и вывезти ее из России — впоследствии эта бутылка помогла установить, что политика отравили вариацией нервно-паралитического вещества «Новичок».
Пока подконтрольные государству СМИ рассказывали, что Певчих то ли сфальсифицировала доказательства отравления Навального, то ли сама отравила его вместе с отцом, который к тому моменту занялся производством микроигл для доставки лекарств в кровь, ее однокурсник Виталий Хоценко начинал получать еще одно дополнительное образование. Осенью 2020 года стал одним из студентов «школы губернаторов» — специальной программы в РАНХиГС, которую Владимир Путин позиционирует как кадровый лифт для государственных управленцев.
К тому времени Хоценко уже активно участвовал в подобных программах и вышел из региональной политики в федеральную. В 2019 году он стал одним из финалистов конкурса «Лидеры России» — еще одной инициативы администрации президента, созданной как кадровый лифт, — и сразу же после этого получил должность директора департамента в Минпромторге в Москве.
Когда Хоценко в качестве выпускника «школы губернаторов» встречался с президентом, Навальный, вернувшийся в Россию после лечения в Германии, уже сидел в СИЗО, а Певчих начала вести соцсети и лично представлять новые расследования Фонда борьбы с коррупцией. Еще через год Хоценко назначили премьер-министром самопровозглашенной ДНР — глава республики Денис Пушилин тогда пояснял, что россиянин возглавил местное правительство для усиления интеграционных процессов с Россией. А источник «Ведомостей», близкий к российскому правительству, пояснял: «То, что далеко не ресурсного директора департамента отправили на целого премьера целого государства, — это показатель того, что кадровой очереди туда нет».
Премьер ДНР Виталий Хоценко встречается с главой Старобешевского района Николаем Михайловым, 23 сентября 2022 года. Фото: сайт правительства самопровозглашенной ДНР
С тех пор Хоценко регулярно появляется в новостях с рассказами о хозяйственных успехах в ДНР и на соседних оккупированных территориях (после долгих переговоров он так и не дал интервью корреспонденту «Холода»). Чиновник хвастается тем, что в Енакиево запустят трамваи, которых нет «даже в Донецке», рекламирует первую модульную котельную в Мариуполе, извещает о поставках в ДНР овощей из Херсонской области. 1 октября он заявил, что в Донецке родилась первая гражданка России (на деле Владимир Путин ратифицировал решения Госдумы и Совета Федерации о признании Донецка российским только 5 октября).
На следующий день его однокурсница Мария Певчих попала на обложку одной из крупнейших немецких газет Tagesspiegel — ее передовица была посвящена команде Навального, которая борется за будущее России из-за рубежа.
Автор
редакция «Холода»
Редактор
Александр Горбачев
Фото на обложке
Anton Vaganov / Reuters / Scanpix; Marion Curtis / StarPix for Warner Bros / Shutterstock / Vida Press
/КР:/
Как по разному складываются судьбы людей!/
