Сара Нетаниягу
(Фото: Алекс Гамбург )
Когда я смотрел скандальное расследование журналиста Сефи Овадии в программе "Увда", то думал о Ривке Фридман-Фельдман, Моше Бар-Аме и Одеде Шахаме – трех судьях на процессе по делам Биньямина Нетаниягу. Решили ли они в день трансляции программы лечь спать пораньше? Если нет, то смотрели ли телеканал "12Кешет"? А если смотрели, то о чем думали в этот момент?
Возможно, их заинтересовала история Хани Блайвайс, которая, как теперь говорят, была особой, приближенной к Нетаниягу и его супруге, главным винтиком машины. Почему ее не допросили? Почему полиция не заинтересовалась содержанием ее мобильного телефона? Ведь Блайвайс возглавляла офис главы Ликуда. Ее кабинет находился в "Мецудат-Зеэв" (штаб-квартира Ликуда в Тель-Авиве). Нетаниягу может говорить, что не знал, чем занимается его жена. Но он обязан быть в курсе, чем занимается его канцелярия.
Выступая 9 декабря на специальной пресс-конференции, Нетаниягу сказал, что восемь лет он ждал возможности поведать свою правду. Он был взволнован, и мы были взволнованы вместе с ним. Он описал сказочный мир, в котором любящий муж не знает, что делает ради него жена, а любящая супруга не в курсе, что делает ради нее муж.
В наших семьях такого не бывает, наверняка подумали многие израильтяне, в том числе и судьи. Но был такой фильм "Мистер и миссис Смит" с с Анджелиной Джоли и Брэдом Питтом. Там он убивал ради нее, а она убивала ради него. При этом он не знал о ней, а она не знала о нем. В итоге Джоли и Питт чуть не поубивали друг друга – и в фильме, и в жизни.
Понятно, что бремя доказательств вины лежит на прокуратуре. Но выдержки из переписки Сары Нетаниягу и Хани Блайвайс показывают, что идиллическая картинка, в которой есть муж, который ничего не знал, преследуемая жена и сын, которого иногда заносит, – не более чем фантазия.
Биньямин – это Сара, а Сара – это Биньямин. Он – командир, она – ракета, он – ветер, а она – турбина. Именно такими их видел Цви Алович (обвиняемый по делу 4000), именно так их видят все, кто не утратил способности видеть. По пути Сара вдруг самым чудесным образом стала отдельной сущностью, о которой все говорят, но на самом деле ее не существует. Если обвинению не удастся доказать в суде, что эти двое – единое целое, у обвинения будут большие проблемы.
История Хани Блайвайс способна оказать серьезное влияние не только на ход судебного процесса. В ней впервые четко было показано, как работает механизм управления (или подавления) в Израиле. Сара – главнокомандующий, именно она принимает все ключевые решения. Сын Яир – консильери. Ему дозволяется советовать матери, возможно, даже проявлять собственную инициативу, но решение Сары является окончательным и бесповоротным.
Хани из "Мецудат-Зеэв" – исполнительная власть. Солдаты на местах – Ицик Зарка, Орли Лев, Рами Бен-Йегуда и многие другие – находятся в ее подчинении. Ей разрешено спорить с Сарой по тактике выполнения заданий, но она будет делать все, что прикажет супруга премьера. Невозможно долго эксплуатировать такой механизм, не зная, для кого он создан и работает.
Функция этой машины – дискредитировать, запугивать любого, кто воспринимается как угроза воле семьи и ее статусу. Поле битвы – социальные сети, СМИ, находящиеся под контролем Нетаниягу, и личная жизнь занесенных в черный список фигурантов.
В списке "получивших черную метку" – юридический советник правительства, прокурор в суде, бывший глава правительства, свидетель обвинения, семья, потерявшая сына на войне. Обо всем этом мы знали давно. Если не ошибаюсь, Нафтали Беннет был первым, кто назвал эту машину "конвейером лжи". Новое и скандальное, что мы узнали из программы "Увда", было то, что палец на спусковом крючке держит именно супруга главы правительства.
Тонны яда и дезинформации, затопившие социальные сети и улицы Израиля, не были спонтанным выплеском эмоций, как утверждают подстрекатели и исполнители. Это был тщательно разработанный план.
К большому сожалению, им это удалось: свидетели изменили показания, критики стали осторожничать, политики перебежали из лагеря в лагерь. Хадас Кляйн была исключением из правил, она решила бороться. Теперь, после трансляции передачи, она требует начать уголовное расследование против Сары Нетаниягу. Это требование вполне логично: у Тали Готлиб имеется парламентская неприкосновенность, у Сары таковой нет.
Статус супруги президента и премьер-министра законом не урегулирован. С одной стороны, они выполняют государственные функции в сопровождении мужей или отдельно, пользуются услугами секретарей, водителей и охраны, проживают в официальных резиденциях, им оплачивают питание и обслуживание.
Команда помощников находится в их распоряжении 24 часа в сутки. С другой стороны, они являются частными лицами. На них не распространяются обязанности госслужащих. Титулы "первая леди" и "вторая леди" – только титулы, за которым ровным счетом ничего не стоит.
СМИ обычно следят за супругами первых лиц государства – что делают, как одеваются, как себя ведут. Нередко звучащая в их адрес критика бывает неприятной, преувеличенной и даже мелочной.
Над Офирой Навон, супругой Ицхака Навона, издевались, потому что она была красивой, но неуверенной в себе. Над Ниной Кацир, женой Эфраима Кацира, подшучивали, потому что она предлагала раздавать солдатам журналы Playboy. Лею Рабин кошмарили за то, что она была надменной женщиной и любила шопинг.
Сара Нетаниягу отличается от всех своих предшественниц. Она не только супруга лидера, она – вершина его политического механизма. В этом не было бы ничего плохого, если бы возглавляемая ею машина действовала легитимными методами. Но то, что выяснилось из содержания мобильного телефона Хани Блайвайс, рассказывает совсем другую историю.
Автор – ведущий политический обозреватель "Едиот ахронот"
Полный текст на иврите – здесь
6
2
