«Вы не видите на моих глазах слез, ибо, как это ни странно, я вдали душевно жил с моей родиной и родиной моих предков. Я был душевно здесь всегда…», — эти слова произнес Шагал в июне 1973 года в Государственной Третьяковской галерее.
В Москву Шагал был приглашен лично Екатериной Фурцевой, тогдашним министром культуры СССР.
Марк Шагал и Екатерина Фурцева. Фото: ИТАР-ТАСС
О том, как провел те дни в СССР художник, в интервью изданию «Русский очевидец» рассказывала переводчица Стелла Коловатова (впоследствии она переехала во Францию и стала Стеллой Деспюжель).
— Когда меня вызвал начальник отдела кадров Николай Павлович Целиков и сказал, что я должна сопровождать Шагала, я немного растерялась: в переводчике он не нуждался, а я должна была работать на II Международном конкурсе балета с известным балетмейстером Роланом Пети. Однако с начальством не спорят, тем более что мое назначение было распоряжением самой Фурцевой. Но с первой минуты знакомства с Шагалом я осознала, что эта встреча — подарок судьбы. Я бы сказала, что Шагал — это человек счастья. У него были удивительно молодые, ярко-голубые глаза, которые излучали доброту.
Он отвергал все, что настраивало на пессимизм, и во всем искал цвет. Именно из-за отсутствия красок Шагал, по его же образному признанию, покинул родину. Марк, а я к Шагалу обращалась по имени и на вы, говорил, что не смог работать в серости. Хотя поначалу он верил в лучшее. В 1918 году советским правительством Марк Шагал был назначен уполномоченным по делам искусства в Витебске. И в канун празднования первой годовщины революции занимался организацией народных шествий. В итоге рабочие шли по улицам с огромными плакатами, на которые были перенесены эскизы Шагала.
Марк Шагал и директор ГМИИ им. А.С. Пушкина Ирина Антонова
— Стелла, откровенничал ли Шагал на тему соцстроя и коммунистов?
— Нет, этих тем он не касался. Даже когда высокопоставленные кураторы по какой-то причине не захотели исполнить его желание побывать в советском колхозе. А дело было так. В личное распоряжение Марка была выделена правительственная «Чайка». Каждый раз, когда нам требовалась машина, я звонила в министерство, и «Чайка» немедленно прибывала ко входу гостиницы. В тот раз автомобиль должен был быть подан к 9 часам утра, но машины не было. Звоню, спрашиваю — в чем дело? Мне отвечают, что небольшая поломка, мол, скоро поедете. Ждем еще час. Звоню, ответ тот же. Так прошел час, затем еще… Машины мы так и не дождались. Марк все понял, но он был тактичным человеком и никакого недовольства не выразил; и комментария по этому поводу не было, лишь грустная улыбка.
А над Надеждой Леже, которая тоже приехала с Шагалами в Советский Союз, постоянно подшучивал, называя ее коммунисткой. Надо признаться, художник ее не очень жаловал. Интересно, Надежда к тому времени уже имела свою квартиру в центре Москвы (Леже получила ее в подарок от советского правительства в ответ на ее дар Стране Советов — 60 литографий Фернана Леже), но почему-то решила соседствовать с Шагалами в гостинице.
— Любопытно узнать, на широкую ли ногу принимало советское правительство художника?
— А как же! Шагала и его жену поселили в гостинице «Россия», в «люксе». Помню, как Шагал осматривал свои апартаменты, трогал стены руками и приговаривал с иронией: «Надо же, не пожалел Брежнёв (он говорил именно Брежнёв, с ударением на последний слог) для бедного еврея такой номер». Шагал и Вава были непритязательны. Обедали обычно у себя в номере по ресторанной карте, без изысков, предпочитали самую простую еду, всегда всем были довольны. В Москве Шагал часто был узнаваем иностранными туристами. Однажды к нему подошел один американец и попросил автограф. Шагал отказал, сказав: «Вот вы плюнете потом на этот листок, а скажете, что это я сделал». Однако сказано это было с улыбкой, якобы в шутку, поэтому обидеться на него было невозможно.
Марк Шагал в Третьяковской галерее
Екатерина Фурцева устроила для Шагала и Вавы в Кремле прием и экскурсию. Тогда Марк впервые посетил храмы, увиденным был потрясен. Он рассматривал фрески соборов Кремля и восклицал: «Вот настоящее искусство, вот где надо было учиться!» Потом долго находился в задумчивости и сказал: «Я уехал из России, так как не было красок… Цвета не было…»
— Стелла, где Шагал побывал еще, что пожелал увидеть?
— Конечно, Ленинград. Шагал в свои 86 лет был неутомим. Утром Марк и Вава посетили Эрмитаж, а вечером — Русский музей. Кстати, директор Эрмитажа Пиотровский лично сопровождал своего именитого гостя, но говорил в основном Шагал. Он был изумлен столь полной коллекцией импрессионистов. И тех, с которыми был лично знаком еще со времени, когда жил и работал в мастерских «Улья» на Монпарнасе, а это Модильяни, Пикассо, Леже, Брак. В Русском музее Шагал очень внимательно рассматривал каждую работу, а возле одного небольшого пейзажа Левитана просто замер. Затем обернулся к директору музея и сказал: «Я вам отдам все, что намалевал (так и сказал — намалевал) за всю свою жизнь, за этот пейзаж». Директор не знал, что ответить, и тогда Шагал сам прервал паузу и сказал: «Не хотите? И правильно делаете».
Марк Шагал в гостях у коллекционера Георгия Костаки
Там же, в Ленинграде, он смотрел «Мольера» в театре Товстоногова с Юрским в главной роли.
А в Москве Шагал был приглашен на балет Хачатуряна «Спартак». После просмотра состоялась встреча с композитором. В Третьяковской же галерее был просто сражен, когда из запасников достали его декорации к спектаклю «Клоп», который шел на сцене Еврейского театра в Москве в начале ХХ века. Марк не мог поверить своим глазам и все приговаривал: «Боже мой, Боже мой! Я думал, что все это давно погибло…»
А еще специально для Шагалов организовали изумительный концерт с участием детей Леонида Когана. Встречался Марк и с Сергеем Михалковым у него на даче в Переделкино. Туда же приехал и Вознесенский, которого Шагалы очень ценили.
Да, Вава хотела посетить Новодевичье кладбище, но Марк отказался туда идти. Он сказал: «Какой смысл смотреть на камни?»
— Кстати, а почему Шагал не побывал в Витебске?
— Ему предлагали съездить на родину, но он отказался, просто он уже боялся сильных эмоций.
