Рассказывая о нем, горе-просветители перепевают Льва Троцкого (вещавшего из-за границы о мучениках сталинского террора), представляя Енукидзе добрым человеком, вступавшимся за репрессированных большевиков, безмерно любившим детей.
Енукидзе, Сталин, Горький.
Тут почти не поспоришь: Авелю Сафроновичу действительно нравились дети, но преимущественно девочки, с которыми он любил пошалить и потешиться.
Грешок этот ему прощали, но до поры, до времени. Енукидзе умел приспособиться к ситуации и делал это талантливо. Считаясь близким другом Сталина и занимая должность секретаря Президиума ВЦИК (затем ЦИК СССР), именно он организовывал снабжение кремлевских небожителей, обеспечивая все руководство страны жильем, питанием, автотранспортом, лечебным и санаторным обслуживанием.
Из «кремлевского кооператива» продукты отпускали не иначе, как по запискам Енукидзе. Ему подчинялся комендант Кремля, обеспечивавший безопасность правительственных учреждений. Обустройство банкетов и соответствующего сопровождения ложились также на его плечи. Старая большевистская кличка Енукидзе – «Золотая рыбка» – подходила этому ловкому завхозу, как нельзя кстати.
Мария Сванидзе (стоит справа) с семьей
Авель, несомненно, сидя на такой должности, колоссально влиял на наш быт в течение 17 лет после революции, писала в своем дневнике родственница первой жены Сталина Мария Сванидзе:
«Будучи сам развратен и сластолюбив, он смрадил все вокруг себя: ему доставляло наслаждение сводничество, разлад семьи, обольщение девочек. Имея в своих руках все блага жизни, недостижимые для всех, в особенности в первые годы после революции, он использовал все это для личных грязных целей, покупая женщин и девушек. Тошно говорить и писать об этом…»
«Будучи эротически ненормальным и, очевидно, не стопроцентным мужчиной, – продолжает Мария Сванидзе, – он с каждым годом переходил на все более и более юных и наконец докатился до девочек в 9-11 лет, развращая их воображение, растлевая их, если не физически, то морально. Это фундамент всех безобразий, которые вокруг него происходили. Женщины, имеющие подходящих дочерей, владели всем. Девочки за ненадобностью подсовывались другим мужчинам, более неустойчивым морально. В учреждение набирался штат только по половым признакам, нравившимся Авелю. Чтобы оправдать свой разврат, он готов был поощрять его во всем: шел широко навстречу мужу, бросавшему семью, детей, или просто сводил мужа с ненужной ему балериной, машинисткой…»
Поставки женского контингента на кремлевские банкеты Авелю Енукидзе осуществлять было не сложно. Вместе со всероссийским старостой, таким же сластолюбцем Михаилом Калининым, Енукидзе был куратором Большого и Художественного театров, покровительствовал молоденьким балеринам и актрисам.
Справа налево: М. М. Литвинов, А. С. Енукидзе, М. И. Калинин и польские дипломаты Юзеф Бек и Юлиуш Лукашевич. Фото 1934 года
Эти две фигуры – Михаил Иванович и Авель Сафронович – и воплощали собою высшее советское учреждение в глазах населения.
Создавалось впечатление, что Енукидзе держит в своих руках внушительную долю власти, ведь именно он вместе с Калининым и Вячеславом Молотовым подписывал печально знаменитый «закон о колосках» в 1932 году. За хищение колхозного и кооперативного имущества, грузов на железнодорожном и водном транспорте полагался расстрел с конфискацией имущества, который при смягчающих обстоятельствах мог быть заменен на лишение свободы на срок не менее 10 лет, и тоже с конфискацией. В основном, по этому закону репрессировали голодных крестьян, срезавших неспелые колосья зерновых. По этому закону за семь лет было осуждено 183000 человек.
Впрочем, на деле Енукидзе больше занимался организацией утех и от политики давно утомился. Вероятно, поэтому и допустил оплошность, когда решил тактично высказаться против организации процесса над Григорием Зиновьевым и Львом Каменевым. Кроме всего прочего Енукидзе издал книгу «Подпольная типография на Кавказе». Она была истолкована как принижающая вклад Сталина в печатное дело и в большевизм в целом. А когда последовала критика от Лаврентия Берии, Авель слишком эмоционально на нее отреагировал. Участь «Золотой рыбки» была предрешена.
Енукидзе приветствует молодых спортсменок перед мавзолеем Ленина на первомайской демонстрации в Москве. 1927 год.
Енукидзе обвинили в измене Родине и шпионаже, а также в причастности к покушению на первого секретаря Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) Андрея Жданова. Помимо этого, припомнили и сексуальные прегрешения. Енукидзе обвинили в совращении десятков несовершеннолетних девушек и малолетних девочек, а также в том, что он «буржуазно переродился».
Если бы глава НКВД Генрих Ягода более тщательно подбирал материалы к делу, то из архивов он смог бы вытащить сведения еще об одном проступке Енукидзе. Тот, устав от общества двух красоток из секретариата ЦИКа, по доброте душевной выдал им положительные характеристики за своей подписью и печатью, снабдил приличной суммой в иностранной валюте и пристроил обеих в советские торговые делегации, отправляющиеся за границу. В дальнейшем подопечные не пожелали вернуться в СССР. Однако и без этой пикантной истории на Авеля Енукидзе было собрано немало компромата.
«Золотую рыбку» расстреляли в 1937 году, а через 23 года благополучно реабилитировали, признав жертвой сталинского режима.
