Когда в человеке появляется то, что отличает его от животных и от других людей? Выяснить это удалось в 1970-е годы в СССР в ходе очень простых опытов. Комната, посреди комнаты стул, на нем, болтая ногами, сидит малыш лет трех и внимательно смотрит на конфету, которая лежит на приличном расстоянии от него.
В жанре детской фотографии нет актерской игры, только искренние эмоции. Результат определяет не профессионализм модели, а завоеванное фотографом доверие. Портрет девочки сделан Анной Азбель
Высокий худощавый брюнет объясняет малышу, что его задача — достать конфету, не вставая со стула. Ребенок кивает головой, начинает ерзать и вытягивать руки, пытаясь схватить «добычу», но стул, очевидно, слишком далеко. Мужчина некоторое время следит за потугами малыша, а потом выходит из комнаты, якобы по делам. Оставшись один, мальчик тут же спрыгивает со стула и берет конфету. Вернувшийся экспериментатор — а мы наблюдаем за одним из классических психологических опытов — хвалит ребенка и дает ему вторую конфету, которая немедленно отправляется в рот, и довольный малыш уходит домой.
Следующим на стул садится мальчик пяти лет. Ученый дает ему то же задание и выходит в коридор. Как и трехлетка, более старший подопытный вскакивает со стула и берет конфету. Но дальше происходит нечто странное. Когда экспериментатор хвалит его, мальчик отводит глаза, а от предложенной в награду за выполненный тест второй конфеты и вовсе отказывается. Мужчина настаивает, и в конце концов ребенок начинает рыдать, как будто сладкая конфета вдруг стала горькой.
Высокий мужчина, подвергавший детей непреодолимым искушениям, — выдающийся советский психолог Алексей Леонтьев. А его опыты с конфетами — наглядная демонстрация рождения совести и личности в целом. Трехлетний малыш подчиняется лишь биологическим мотивам: он видит вкусную конфету, хочет съесть ее и делает для этого все возможное. Пятилетний тоже хочет съесть конфету и, следуя биологическому зову, нарушает правила, то есть социальный мотив слушаться взрослого. Именно подчинение биологических мотивов социальным и вызванный этим конфликт, по Леонтьеву, и есть главный признак формирования личности. Чем старше ребенок, тем прочнее «вертикаль власти» социальных мотивов над биологическими. Например, уже семилетние дети чаще всего не нарушают инструкцию и терпеливо сидят на стуле до возвращения экспериментатора.
ПАРАДОКС
Совесть в обмен на свободу
Во множестве ситуаций предать выгоднее, чем поступить честно. Например, в любимой исследователями дилемме заключенного. Суть ее такова: вы с подельником решили ограбить банк и попались. Полиция рассадила вас по разным камерам и предлагает сделку: если ваш сообщник молчит, а вы дадите показания против него, то выйдете на свободу, а он получит 10 лет тюрьмы. Если подельник тоже даст показания против вас, вы оба сядете на два года. Если же вы с сообщником откажетесь свидетельствовать друг против друга, полиция отпустит обоих через 6 месяцев. Большинство рационально выбирают вариант «предать» — и в итоге оказываются в худшем положении, чем если бы поступили по совести. Дилемма заключенного реализуется и в реальном мире: именно на ней основана гонка вооружений или нежелание стран сокращать выбросы CO2, хотя все они согласны, что рост его концентрации в атмосфере грозит катастрофическими последствиями для планеты.
То есть совесть — это тревожная сигнализация, которая включается, когда биологические мотивы берут верх. Казалось бы, небольшие поблажки не принесут вреда, но на деле они чреваты революцией в иерархии мотивов, которая в конце концов разрушит личность. Заставляя нас испытывать физические страдания, совесть спасает личность от коллапса.
Но одной совести и умения подчинять биологические мотивы социальным недостаточно, для того чтобы личность считалась полноценной. Леонтьев полагал, что окончательно она формируется в подростковом возрасте, когда человек не только подчиняется социальным и нравственным мотивам, но также осознает мотивы собственные и самостоятельно выстраивает их иерархию.
12
65 элементов 4,476 сек.