Эмилия прищурилась. Ярко-голубые глаза молодого человека, склонившегося над ней, показались странно знакомыми.
Увидев, что она проснулась, он улыбнулся. Сердце подпрыгнуло. Господи, Оскар… Почему такой молодой? Юноша будто понял:
— Простите. Мы правда похожи. Я… сын вашего мужа.
Эмилия на секунду зажмурилась, ощутив тошноту и боль. А потом отпустило. Конечно, почему бы Оскару не иметь детей. Она протянула руку, тронула его ладонь. Все хорошо.
— Я не вовремя, простите. Я журналист. Нашел вас. Вы должны знать. Папа умер.
Да, в газетах писали.
— Мы нашли документы, много. Все отправили в Израиль, в музей. Списки с фамилиями, еще что-то.
Эмилия кивнула. Это было их прошлое. То, что сделало ее мужа знаменитым.
*
Эмилии было двадцать. Хорошенькая и с приданым в 100 тысяч чешских крон. 6 марта 1928 года она была счастлива — они с Оскаром, наконец, поженились. Она обожала его и горела огнем, стоило лишь Оскару взглянуть на нее.
— Мы купим большую красивую машину, и я буду катать на ней свою девочку, — шептал он. Его дыхание, казалось, опаляло ей волосы.
Но очень скоро стало ясно, что на шикарном авто ездит не только она и дыханием Оскара опаляются многие. Узнав о его изменах, Эмилия плакала. Оскар разводил руками: я таков, каков есть.
И вообще — надо брать от жизни все! Она миллионы раз клялась себе, что прекратит эту муку. Но позже Эмилия напишет: «Я вновь и вновь прощала его, ведь зализывать душевные раны он всегда приходил ко мне».
Оскар Шиндлер родился в 1908 году в Цвиттау, в немецкоговорящей диаспоре Судет. Он планировал стать инженером, чтобы потом возглавить отцовскую фабрику по производству сельхозпродукции. Над Европой веяли особые ветра, и молодой Шиндлер сначала примкнул к партии Конрада Гейлена, разделявшей взгляды нацистов, а в тридцать лет стал членом нацистской партии. Шиндлер всем нравился. Беспечный, веселый, достаточно циничный при этом, он совмещал жизнь почти мажора с деятельностью предпринимателя, скрупулезно наращивая капиталы. Но приданое Эмми он промотал быстро. Все просто сгорело в его руках, и через год остался только автомобиль — на память о той золотой поре. Оскар любил скорость. И женщин.
Вскоре его невероятно увлекло производство посуды.
Маленькая фабрика на окраине Кракова «гнала» ее для немецкой армии. Шиндлер умело вел дела, за считаные месяцы увеличив производство в разы. К концу же 1942 года он стал едва ли не лидером по производству эмалированной посуды. Он неплохо жил, исправно платил работникам — полякам и семи евреям, продолжавшим трудиться в цехах, а на его знаменитых вечеринках «отрывалось» эсэсовское начальство.
— Оскар, что они творят с евреями? — спросила как-то Эмилия.
Он пил кофе и читал газету. Ничего обсуждать с женой ему не хотелось. Но что-то в интонации Эмилии было особенным. Он вспоминал ее вопрос до вечера, ощущая нарастающее беспокойство. А потом пришла бессонная ночь.
И к утру Оскар Шиндлер понял, что именно неосознанно беспокоило его в сложившейся удачно жизни: огромная, удушающая несправедливость.
Оскар был неоднозначным, но в чем-то — очень приличным человеком. Его перерождение началось в ту ночь с понимания, что он — нацист по партпринадлежности — не мог принять для себя того отношения к евреям, что культивировала его партия. Да, он хотел успеха для родной Германии! И нацистский режим дал ему и бизнес, и успех. Но туго набитые карманы в какой-то момент перестали быть для него самоцелью.
Процесс «перелицевания» его души был недолгим и необратимым. Оскар понял, что теперь смысл его жизни в том, чтобы спасти как можно больше людей от неминуемой гибели.
И собственная жизнь стала казаться ему ценной только при этом условии. Он перестал бояться.
Эмилия выслушала его молча, но ее сердце рвалось от гордости. Да, он — неверный муж, соблазнитель и кутила, но… Но она же знала, за что полюбила его! Главное теперь — не отступать.
Она-то готова была рискнуть! И Эмми протянула ему руку. Главное, они вместе.
Слева направо — актеры Бенг Кингсли (Ицхак Штерн), Лиам Нисон (Оскар Шиндлер) и Кэролайн Гудолл (Эмилия Шиндлер) / кадр из фильма «Список Шиндлера» 1993 года
*
То, как Оскар Шиндлер спасал евреев, описано не раз, хотя полной картины не удалось воссоздать никому.
По сути, он пользовался прерогативой, которую давало ему его положение хозяина и капиталиста. Логику он использовал тоже «коммерческую»: заключая огромное количество контрактов с армией, он привлекал на производство евреев, а если кто-то из них попадал под удар и ему грозила отправка в концлагерь, Шиндлер бросался на защиту, доказывая — изъятие из производства людей поставит контракты под угрозу срыва.
Может, вы хотите, чтобы рейх оказался недоволен?! Эмилия нервничала. Евреев на производстве становилось все больше. Оскар пошел дальше: теперь Эмми помогала ему оформлять подложные документы. Согласно им на должности техработников записывались евреи, не имевшие никакого отношения к производству посуды, женщины и дети, интеллектуалы, ученые…
— Всех не вместить, — задумчиво сказал Оскар как-то вечером.
— Открой филиал, — уронила Эмилия.
Он поднял большой палец вверх: идея! И даже назвал ее умницей. Ну, хотя бы это он признает.
В 1943 году гетто в Кракове ликвидировали, а остатки еврейского населения отправили в лагерь в Плашкове. Но его начальник не раз бывал у них дома. Сам Шиндлер пил мало, но друзей встречать умел. Его личное обаяние позволило ему устроить филиал фабричного цеха при лагере.
Условия в цехе хотя бы отчасти напоминали человеческие, к тому же Шиндлеры умудрялись проносить туда продукты и подкармливали работников. Но Эмилии становилось все тревожнее.
*
В 1944 году концлагерь в Плашкове эвакуировали: приближалась Советская армия. Начальник концлагеря Амон Гет проговорился за кофе: «Нас закрывают, евреев отправят в Аушвиц».
— Эмми, это же смерть для них! — Оскар в истерике бегал по дому. Эмилия предложила попробовать выкупить заключенных у Гета под видом того, что им нужна рабочая сила.
— Местные власти упрутся, — мрачнел Оскар.
Но и Эмилия умела быть обаятельной. Она лично пошла к бургомистру, благо они были знакомы. И решение было получено. Гету заплатили по 8 марок — за каждого человека. В списке рабочихевреев, которых Шиндлер забирал на фабрику, было 799 мужчин и 299 женщин.
В этот вечер Оскар и Эмилия напились, празднуя свою маленькую победу.
— Я горжусь тобой, — Эмми коснулась губами его щеки.
Он пах чужими духами, и ее передернуло. Ну почему так? Почему он не любит ее? Оскар понял и притянул жену к себе.
— Ты же все понимаешь, — тихонько пробормотал он.
Она тихонько заплакала. И все же она была счастлива.
Оскар поражал ее. Он был способен ухаживать с ней за заключенными, не брезгуя запахом гноя и крови. Он рисковал собой, добиваясь права на похороны умерших евреев по их обряду, для чего специально купил кусочек земли. Он не боялся вызовов на допросы: его «друзья» подозревали его в «тайной деятельности». Она восхищалась им. И любила так, что почти ненавидела.
*
Может быть, ее спасли бы дети. Но их не было. То есть у Оскара-то они были — она знала, что еще в Кракове дочка одного крупного чина родила ему двоих! «Я видела больше, чем он представлял, — напишет она позже с горечью. — И через женщин он тоже заводил полезные знакомства среди нацистской верхушки, в том числе и в гестапо». Свое же место она определила не менее точно и горько: «Я не была женщиной его мечты…»
*
Ни он, ни она не знали, что будет, когда придут русские.
Кто бы стал слушать рассказы каких-то Шиндлеров о спасении сотен людей во время такой заварухи? А топот русских сапог уже сотрясал Европу. Шиндлеры собрались уезжать. Рабочие фабрики плакали, провожая их… Да только далеко уехать им не удалось. Их остановила… патрульная советская машина. В сумочке у Эмми лежало несколько пустяковых драгоценностей и их с Оскаром фотографии. Документы проверили у Оскара, настала очередь Эмми…
— О, герр Шиндлер! — раздалось вдруг.
Чету узнала русская повариха, что работала у них на кухне. Она с таким жаром объясняла патрулю, что это «хорошие немцы», что ей поверили. Вскоре, как пишет в мемуарах Эмилия, ее обаятельный муж пил водку с русскими за здоровье великого Сталина.
Позже она будет вспоминать: «Казалось, что он всегда знал этих людей, был своим в доску — шутил и смеялся, хотя первый же прохожий мог узнать в нем человека, расхаживавшего в эсэсовском мундире. И кто бы стал разбираться — всамделишний он эсэсовец или нет… Удивительно, как он умел использовать ситуацию: он был такой же коммунист, как и нацист. Но его заздравные тосты „за Сталина“ нам помогли: нас отправили в отделение Красного Креста. По пути мы встретили знакомых — инспектора промышленных предприятий с женой, которые следовали туда же. Нас всех обыскали. У жены инспектора нашли пистолет, и это решило ее судьбу: она была тут же на глазах у всех расстреляна. Я испугалась, ведь в моей сумке — документы и фотографии, на многих из которых Оскар — в мундире СС. Улучив момент, я швырнула сумку в речку. Поэтому у меня почти не сохранилось наших с Оскаром фотографий того времени».
*
Их миссия была завершена, они выжили, и Эмилия вдруг поверила, что Оскар принадлежит ей. Попытка завести ребенка не удалась. Со своим горем Эмми осталась наедине — Оскар пустился в погоню за женщинами. Если бы она смогла смириться с этим… Она сутками лежала на кровати, глядя в стену, пока муж отдыхал с любовницей. А потом Оскар вдруг вернулся и предложил уехать в Аргентину — до тех пор, пока в старушке Европе все утрясется. Она обрадовалась. Там будем только он и я! Но когда чемоданы были упакованы, а все дела «закрыты», Эмми узнала, что с ними едет и любовница Оскара. И ей стало почти все равно.
*
Их жизнь в Аргентине была другой, но лично для Эмилии мало что изменилось.
Оскар пытался выращивать нутрий, потом бросил это дело, она — подобрала… Но коммерческий успех, всегда сопутствовавший Шиндлеру прежде, ему изменил.
У него ничего не выходило в Аргентине. Эмилия работала, оплачивала его долги.
И жила воспоминаниями — в том числе и о том, что он делал во время войны. И продолжала его любить. И он это прекрасно знал. Он вернулся в ФРГ без нее. Не поделился и компенсацией за фабрику! Как Эмилия выживала одна? Бог знает.
А спустя 15 лет Оскар вдруг прислал письмо, упрашивая ее подписать контракт на фильм о его фабрике — это сулило денег и ей. Она все подписала. О его смерти 9 октября 1974 года Эмилия узнала из газет. Его похоронили в Иерусалиме, на горе Сион. Оказавшись перед его могилой спустя много лет, она говорила: «Я ничего не могу тебе сказать, так как я не знаю, почему ты оставил меня. Смерть — лучший судья, она рассудит. Но мы еще женаты, и я тебе прощаю, все прощаю».
*
За вышедший в 1993 году фильм «Список Шиндлера», получивший семь «Оскаров», Эмилия не получила ничего. Более того — ее, по фильму, будто и не было. Она впервые сорвалась: «Свиньи! Они меня сделали мертвой! К черту!» Стивен Спилберг схватился за голову. При всех наградах фильм-то был убыточный.
Режиссер был готов отдать вдове что-то «из своих», но отходчивая Эмилия уже немного поутихла и признала: «Несмотря на то что в фильме меня как бы и не существовало рядом с Оскаром в те годы, все-таки там хорошо показано то, что сделали мы для спасения евреев».
После «Списка Шиндлера» Германия начала платить Эмилии 1300 марок в месяц, 30 долларов она получала от правительства Израиля.
Иногда ей пересылали чтото бывшие спасенные ей с Оскаром люди.
Эмми ушла в 94 года, так и не забыв своего Оскара.
«Он был и останется для меня необыкновенным человеком…» — писала она. Да. Ведь 1200 спасенных жизней — это что-то да значит.
А еще она говорила: «У любви всегда есть привкус. У моей любви он всегда был горьким».
На превью: Супруги Оскар и Эмилия Шиндлер в Судетах / Фото 1942 года
