Решились мы с женой, после многих прожитых лет вместе, сесть на парную диету

Захотели рука об руку дойти до кондиции древнегреческих богов. Вот прямо с завтрашнего дня. То есть спонтанное по сути решение, как все у влюблённых.

А в холодильнике как назло осталась куриная ножка в контейнере. Пусть это будет тест на верность нашим новым идеалам, постановили мы, и к ножке на ночь глядя не притронулись. Мы рыдали друг у друга в объятьях от осознания собственного нравственного величия и ушли спать одухотворённые.

Я проснулся через час в холодном поту. Мне приснилась Моника Беллучи, как обычно, но в этот раз на курьих ножках. Как избушка, право слово. Сама по себе избушка на курьих ножках не ахти, а уж Моника Белуччи так и вовсе Босх предынфарктный.

Я понял, что этот гештальт сам себя не закроет, и с ним надо что-то делать.
Я встал, ювелирно, чтобы не разбудить жену, и прошмыгнул на кухню. Я двигался, как ниндзя, ниндзя полночного холодильника, — есть такой стиль.

Пусть я предатель, мелкий человек, эгоист и немужик, об этом я подумаю завтра.
Я открывал контейнер, как Говард Картер гробницу Тутанхамона, — руки дрожали от величия момента. Гробница, тьфу, контейнер был пуст.

Я медленно, как у Хичкока, обернулся. Жена сидела под кухонным столом с куриной ножкой в руке. Ума не приложу, как она туда забралась: стол низкий, там даже Артём застревает.

А потом мы молча сидели напротив друг друга. За тем самым столом, из-под которого только что вылезла жена. На тарелке между нами лежала надкусанная куриная ножка.
— С макаронами или с картошкой? — наконец спросила жена.
— С картошкой, — ответил я, и жена включила плиту.

В конце концов, для богов мы ещё так молоды. Вернёмся к этому вопросу лет через тридцать.

©Олег Батлук

художник Ирина Бабиченко