Что делать с церквями, когда кончится Путин?

А ведь делать что-то придется.

Потому что когда кончится Путин, кончится и Гундяев. Как это будет выглядить, мы помним по перестроечной прессе. 

Раскроются и опубликуются эфэсбэшные досье на епископат, станет ясно, кто в каких званиях состоял, кто под каким агентским именем существовал, кто на кого доносит и кому сколько давал, – ну, и прочее, совсем уж пикантное.

В общем, грохнет и покатится, – и тогда из православной церкви паства и спонсоры побегут с той же прытью, с какой бежали когда-то партийцы из КПСС. Тем более, что невелика разница.
 

И вот тогда, повторяю, – что со всеми этими ужасными, бездушными, убогими новодельными храмами делать? Когда в разы сократятся поступления даже не на капитальный, а косметический ремонт? 

У РПЦ сегодня 36878 храмов и 944 монастыря, – да просто желающих не наберется их содержать.

В современной России ведь церковь строят не тогда, когда собираются верующие и собирают деньги (у нас этой процедурой обычно прикрывают уже принятое решение – вспомним дивную лужковско-гундяевскую идею "200 храмов шаговой доступности в Москве". 

То есть они, Лужков с Гундяевым, приняли решение, что надо построить 200 храмов для окормления, как до того Лужков принимал решение строить павильоны "Русского бистро" для кормления).

Это вам не Запад, где церковное здание, утратившее содержавшую его общину, нередко кардинально перепрофилируется – под жилье, под библиотеку, под роллердром. 

В английском городе Фокстон я с удовольствием рванул пинту в церкви, переделанной в паб; барная стойка размещалась, натурально, в бывшем алтаре. 

Кощунства в этом нет – Христос, если верить его словам, появляется не там, где во имя его положили кирпичи, а там, где во имя его собираются люди. Кощунство – это этого когда кирпичи ценнее людей.

И финансирование церквей на Западе прозрачно. Я на прошлой неделе был в Нюрнберге с соборе Св. Лаврентия (Lorenzkirche) – нетопленой готической махине в самом центре. 

Надпись извещала, что ежегодное содержание храма обходится в 800 тысяч евро, которые поступают от 2240 жертвователей, но что этого не хватает, так что просьба помочь. Там не топили, подозреваю, именно потому, что не хватало.

Так вот – что делать с понастроенными квадратно-гнездовым способом православными церквями? Городской пейзаж они не украшают: большей частью это грубые имитации и без того убогой церковной архитектуры второй половины 19 века.

Ну правда, что там устраивать? Станции юных техников? Районные музеи? Музеи по образцу парижского Musee des Arts et Metier или питерского Арктики и Антарктики (они оба в бывших церквях, в обоих под куполом висят самолеты)? 

Креативные пространства? Школы творчества школьников? Бассейны? Склады? Библиотеки?

Особо интересно знать мнение нынешних людей воцерквленных, но умных.

Они же должны чувствовать всю эту невероятную пошлятину, грубятину и злобятину гундяевщины? 

Те, в ком хоть капля совести и ума, должны понимать, что однажды это кончится? Что какой-нибудь о. Андрей Кураев думает, а?