Седьмой век – одно из самых страшных времен для цивилизации. Начало раннего средневековья – темное время бесконечных междоусобных войн, краха империй, переселения народов. Не обошло оно стороной и евреев. После завоевания в 614 году персидско-еврейской армией Иерусалима, надежды на союз между евреями и персами достаточно быстро развеялись. Попытки сдаться на милость победителей-византийцев кончились еще хуже: император Ираклий, хотя и клятвенно пообещал сохранить жизнь евреям Святой Земли, но немедленно после завоевания Иерусалима в 628 году забрал свою клятву обратно. Последовала черная эпоха – резня, насильственные крещения, изгнание евреев. Еврейская община в Эрец-Исраэль была практически уничтожена.
Но пока император был занят войнами с персами и уничтожением евреев, он не заметил великих событий, происходивших у границ империи – в аравийских оазисах. За шесть лет до того, как Ираклий торжественно вступил в Иерусалим, из Мекки в Медину бежал со своими сторонниками основатель новой религии Мухаммед. И теперь он стоял во главе уже не просто общины последователей, а мощной армии, готовой завоевать полсвета. Не пройдет и нескольких лет, как персидская империя рухнет под ударами мусульманской конницы, но и Византия устоит лишь с трудом, потеряв громадную часть своих владений.
Император не заметил, а вот евреи заметили, еще как заметили. Во многих сердцах идущая из песков Аравии армия служителей Единого Б-га пробудила великие надежды. Немало евреев влились в ряды этой армии, по большей части – сохраняя верность еврейской религии, некоторые – приняв ислам. Из числа первых стоит упомянуть экзиларха Бустеная – потомка царя Давида и главу вавилонских евреев, или как его еще называли – Реш Галута (глава Изгнанников). Бустенай и глава мусульман халиф Умар были женаты на персидских принцессах-сестрах, одна из которых приняла ислам, другая – сделала гиюр. Из числа же евреев, принявших ислам, особенную роль сыграл Кааб аль-Ахбар, он же Абу Ицхак – йеменский раввин, ставший близким товарищем Умара. Именно он позже укажет халифу место, где стоял прежде Иерусалимский Храм.
Сохранилось немало свидетельств важной роли, которую сыграла еврейская поддержка в арабском завоевании Вавилона, Египта и Антиохии. Конечно, в первую очередь евреи видели в мусульманах надежду на избавление от тяжких преследований, которым их подвергали христианские правители Византии, особенно в последние годы. Вряд ли случайно антихристианские декреты первых халифов как бы списаны с антиеврейских законов Византии. Однако от ислама ждали и большего, много большего.
***
Некоторые евреи увидели в этой новой силе – провозвестие истинного и окончательного Избавления. Есть несколько документов, свидетельствующих об этих великих надеждах, и особенно яркий из них – мидраш, называемый «Тайны раби Шимона бар Йохая». Текст этот написан как пророческое откровение, дарованное этому великому мудрецу Талмуда. Однако трудно усомниться в том, что этот текст относится к так называемой псевдоэпиграфике, т.е. приписан рабби Шимону, а написан много веков позже. Издан он был впервые в XVIII веке, но найдены и его средневековые рукописи. Окончательную редакцию текста ученые относят к концу эпохи крестовых походов, однако важнейшие его части, особенно начало, написаны во время арабского завоевания страны Израиля или сразу после него, т.е. как раз в VII веке.
Мидраш построен как диалог рабби Шимона с Великим ангелом и, как положено мидрашу, начинается он с комментария текста Священного Писания. В 21-й главе книги Ишайягу, озаглавленной «Пророчество о пустыне приморской», говорится: «Ибо так сказал мне Г-сподь: иди, поставь стража; пусть расскажет он, что увидит. А увидит он колесницы, запряженные парами коней, всадников на ослах и всадников на верблюдах».
– Что это за всадники на верблюдах? – спрашивает рабби Шимон? И получает ответ от ангела:
– Это царство Ишмаэля!
– Избавление, принесенное Ишмаэлем? Как оно произойдет? – продолжает допытываться рабби Шимон.
– Поставит Всевышний пророка из их среды по воле Своей, и завоюет он страну. Затем отстроят они разрушенные города, и расчистят дороги, и посадят сады и огороды, а затем вернут вам они страну в величии.
Итак, историческая функция ислама, с точки зрения этого текста, проста: мусульмане завоюют полсвета именно с тем, чтобы маленький, но бесценный кусочек своих завоеваний – страну Израиля – передать еврейскому народу. А дальше будет еще лучше: «Второй царь, который восстанет у Ишмаэля, завоюет все царства и придет в Иерусалим и поклонится там Б-гу Израиля… Будет он другом Израилю, придаст форму горе Мория (Храмовая гора. – Прим. ред.), выровняет ее, восстановит он стены Храма и призовет Израиль строить здание Храма».
Так оптимистично это звучит в более ранней редакции мидраша. Более поздние рукописи заменяют последние пять слов на фразу: «И построит он для себя место молитвы над Камнем Основания». Поскольку «второй царь» – это, без сомнения, халиф Умар (второй халиф мусульман после Абу Бакра), который действительно завоевал Иерусалим, то можно увидеть в редактуре текста намек на изменение политических реалий, а вместе с ними – хода истории и надежд миллионов. Вначале Умар действительно был готов отдать евреям если не весь Иерусалим, то уж, по крайней мере, Храмовую гору, но в результате все-таки решил устроить там мечеть.
Продолжение текста написано явно позже. В нем подробно описывается череда арабских властителейVII-VIII веков, но уже без эсхатологического восторга. Избавление откладывается, его придется подождать до конца царства Ишмаэля, как о том теперь говорится в последней главе мидраша…
Конечно, жизнь евреев в первые века исламского владычества была не в пример спокойнее, чем под властью Византии. Открылись синагоги, возродились многие общины, евреи стали играть заметную роль в экономической, политической и научной жизни халифата. Но всё же это была роль подчиненного и во многом угнетенного меньшинства (многочисленные запреты, дополнительные налоги и т.д.).
Увы, Избавление тогда не состоялось: мир, дружба, жвачка, возвращение евреев в страну Израиля и восстановление Храма остались в будущем. Было ли действительно дано пророческое откровение неведомому автору «Тайн», мы знать не можем, но вот острое чувство исторической интуиции у него точно было. У ислама, без сомнения, был шанс сыграть громадную положительную роль в истории. В какой-то степени это произошло, но во многом шанс был упущен.
Навсегда ли?
Меир Антопольский
1
