2007‑й год, во многом благодаря случайности, стал одним из самых удачных для израильской разведки.
«Моссад» вел наблюдение за генеральным директором Сирийской комиссии по атомной энергии, пухлым бюрократом в очках по имени Ибрагим Отман, который той зимой посещал Вену, чтобы присутствовать на заседаниях ядерного агентства ООН, Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). Конечно, «Моссад» стремился узнать больше о его секретной деятельности. Израильтяне взломали персональный компьютер сирийца после того, как он покинул свой отель для проведения встреч в австрийской столице.
Израильское правительство было шокировано тем, что «Моссад» нашел в ноутбуке Отмана. Коллекция загруженных фотографий подробно описывала ящикообразное здание, строящееся на реке Евфрат в восточной Сирии. Израильские и американские спутники‑шпионы обнаружили загадочную постройку еще ранее, во время съемок территории Сирии, но не придали ей особого значения. На фотографиях Отмана было видно, что здание, расположенное недалеко от сирийского торгового городка под названием Аль‑Кибар, фактически является копией северокорейского ядерного реактора в Йонбёне, производящего плутоний, который в США считается «фабрикой» по производству ядерных бомб. У объекта не было гражданского назначения. Озабоченность израильтян связью Сирии с Северной Кореей только усилилась после просмотра еще одной фотографии Отмана, на которой он был изображен рядом с азиатом, опознанным «Моссадом» как Чон Чибу — северокорейский ученый‑ядерщик, работавший на объекте в Йонбене. Ранее Чон принимал участие в переговорах по разоружению с США и другими мировыми державами.
В то время как открытие ядерного реактора в Аль‑Кибаре вызвало панику среди израильских и американских официальных лиц, тот факт, что Северная Корея, по‑видимому, принимает активное участие в предоставлении смертоносного оружия одному из врагов Израиля, не стал неожиданностью. Хотя Северная Корея нечасто рассматривается в числе врагов Израиля или игроков в ближневосточных делах, это «государство отшельников» активно поддерживает враждебные Израилю страны и способствует нападениям на еврейское государство, начиная с 1960‑х годов. Несмотря на редкие попытки добиться перемирия между двумя странами, израильско‑северокорейские отношения на протяжении десятилетий определялись скрытой враждебностью и даже тайной войной между странами. Эта модель сохраняется и по сей день с учетом союза Северной Кореи с Ираном и Сирией.
В 2007 году премьер‑министр Эхуд Ольмерт дал понять Вашингтону, что его правительство не согласится с тем, чтобы президент Сирии Башар Асад создавал потенциал для производства ядерного оружия. Это идет вразрез с так называемой доктриной Бегина, согласно которой ни одно израильское правительство не может позволить своим региональным врагам обладать оружием массового уничтожения. Израиль руководствовался этой идеей при атаке на иракский реактор в Осираке в 1981 году. Но в 2007 году обеспокоенность Израиля усилилась из‑за того, что данные разведки показывали: объект в Аль‑Кибаре вот‑вот «нагреется», то есть в реактор будет подаваться урановое топливо. В случае атаки израильтян после этого момента существовал риск распространения радиоактивного загрязнения по всей Сирии и Ираку, что привело бы к повсеместному осуждению еврейского государства.
Администрация Джорджа Буша‑младшего, тем временем, столкнулась с затруднительной ситуацией. США боролись с растущим восстанием в Ираке после свержения диктатора Саддама Хусейна под ложным предлогом, что Багдад якобы разрабатывал оружие массового поражения. Американские официальные лица задались вопросом, может ли Вашингтон участвовать в военных операциях против другого арабского государства, особенно под предлогом пресечения распространения оружия массового уничтожения. Представители американской разведки также пытались выяснить, как они могли пропустить строительство реактора Асада, в то время как Вашингтон раздувал значение несуществующей программы таких вооружений в Ираке.
И Израиль, и США весной и летом 2007 года удвоили усилия, чтобы убедиться, что их оценка Аль‑Кибара была правильной. Израиль тайно отправил коммандос в восточную часть Сирии, чтобы получить образцы почвы с объекта на Евфрате. Их анализ показал присутствие частиц обогащенного урана. Тем временем администрация Буша тщательно изучила информацию о проникновении северокорейских дипломатов и торговых компаний в Сирию в предыдущие годы.
США в конечном счете обнаружили участие там крайне неприятного игрока — компании Namchongang Trading Corp., которую возглавлял высокопоставленный чиновник Северной Кореи по имени Юн Хо Чжин. ООН и США ввели санкции против Юна за то, что он является одним из крупных агентов ядерной программы Пхеньяна. Бывший северокорейский дипломат в МАГАТЭ в Вене, Юн использовал Namchongang в конце 1990‑х годов, чтобы тайно закупать алюминиевые трубы для ядерной программы своего правительства у инжиниринговых компаний в Германии. Юн считается мастером использования подставных компаний и международных сетей контрабанды для обмана конкурирующих спецслужб. США считали, что Юн и его тесть, высокопоставленный северокорейский военный, сыграли определенную роль в передаче военных технологий КНДР Пакистану, Ливии и Мьянме, включая ядерные технологии или материалы.
Однако Аль‑Кибар все еще был окружен тайнами. И израильтяне, и американцы были в тупике, пытаясь найти внутри Сирии вспомогательные структуры, необходимые для программы по созданию ядерного оружия. Они включают установку по переработке для извлечения оружейного плутония из реактора и инженерные объекты, необходимые для упаковки расщепляющегося материала в металлические сферы для бомбы. США и Израиль задались также вопросом, кто финансировал строительство, учитывая истощенные финансы Асада. Одна из теорий заключалась в том, что Иран оплачивал строительство реактора своего близкого союзника ради возможности получения вспомогательной ядерной программы вдали от любопытных глаз западной разведки.
Бомбардировка Аль‑Кибара в 2007 году не помешала Северной Корее продолжать распространять современные системы вооружений среди врагов, а в некоторых случаях и среди друзей Израиля на Ближнем Востоке. И беспокойство Израиля по поводу Северной Кореи только возросло за 12 лет после атаки на Аль‑Кибар. Молодой лидер Пхеньяна Ким Чен Ын значительно увеличил военный потенциал своей страны с тех пор, как Дональд Трамп вступил в должность в 2017 году. КНДР испытала баллистические ракеты, которые, будучи усовершенствованными, могут поразить западные территории США, считают американские разведчики. Северная Корея также увеличивает ценность своего ядерного оружия, двигаясь, по словам правительства Кима, к производству водородной бомбы. Представители израильских спецслужб утверждают: действия Северной Кореи таковы, что у Кима не будет проблем с передачей этих технологий врагам Израиля на Ближнем Востоке, особенно за хорошую цену.
«Американцы сделали заявление, что они будут заниматься вопросом северокорейских ракет, чего ранее никогда не делали, — говорит Эйтан Бенцур, бывший заместитель директора Министерства иностранных дел Израиля, который проводил секретные переговоры с Северной Кореей в начале 1990‑х годов. — У Израиля нет подобного «графика» в отношении угроз со стороны Северной Кореи. Для нас это срочно».
Хотя Северная Корея и Израиль разделены двумя океанами и 5000 миль, они уже более пяти десятилетий участвуют в конфликте низкой интенсивности и в шпионских играх с высокими ставками. Для еврейского государства Пхеньян представляет собой отдаленную, но жизненно важную угрозу из‑за неоднократной передачи ядерных и ракетных технологий заклятым врагам Израиля на Ближнем Востоке. Для Северной Кореи противостояние Израилю в 1960‑х годах стало центральным пунктом в кампании по борьбе с западным империализмом и поддерживаемыми США правительствами. Основатель Северной Кореи, Ким Ир Сен, активно поддерживал палестинское дело, финансируя и обучая арабских боевиков, которые избрали Израиль мишенью своих террористических атак в 1970‑х годах.
И все же, несмотря на эту вражду, Северная Корея и Израиль в последние десятилетия тайно участвовали в прерывавшихся переговорах, чтобы попытаться защитить свою национальную безопасность, иногда за спиной Вашингтона. Израиль, по крайней мере в двух случаях, обсуждал с северокорейскими дипломатами возможность выкупа ракетного экспорта Пхеньяна на Ближний Восток. КНДР рассматривала Израиль в качестве потенциального экономического партнера после распада Советского Союза, а также канала для улучшения отношений с США. Однако в обоих случаях переговоры провалились отчасти из‑за неспособности Израиля действовать независимо от Вашингтона. Некоторые израильские дипломаты ворчали, что зависимость их страны от США делает Израиль беззащитным перед растущим военным потенциалом Северной Кореи и экспортом новейших военных технологий Пхеньяном врагам Израиля.
Стратегическая угроза Израилю со стороны Северной Кореи восходит к концу 1960‑х годов, когда Ким Ир Сен перешел к непосредственному вмешательству своих военных и разведывательных служб в арабо‑израильский конфликт. Ким, называвший Израиль «империалистическим сателлитом» на Средиземном море, поддержал президента Египта Гамаля Абделя Насера и сирийского лидера Хафеза аль‑Асада в их кампаниях по возвращению арабских земель, потерянных в Шестидневной войне 1967 года, и в вытеснении западного влияния с Ближнего Востока. Пхеньян также решительно поддерживал палестинские и левые террористические группировки, которые организовали серию нападений на израильские объекты как на Ближнем Востоке, так и в Европе в течение 1960‑х и 1970‑х годов.
В 1972 году Северная Корея обучала и финансировала боевиков «Японской Красной армии», радикальной марксистской группировки, которая организовала нападение на израильский аэропорт Лод, убив 26 человек и ранив еще 80. Эта история напоминала шпионский роман. Японские боевики тренировались вместе с членами Народного фронта освобождения Палестины в ливанской долине Бекаа. Командующий Народным фронтом освобождения Палестины Джордж Хабаш двумя годами ранее приезжал в Пхеньян, чтобы получить указания от сотрудников разведки. Согласно судебным документам по делу о теракте в Лоде, северокорейцы объединили Народный фронт освобождения Палестины с «Японской Красной армией», чтобы помочь палестинцам обмануть израильскую разведку, которая была сосредоточена на отслеживании террористических угроз со стороны арабов. Северокорейцы также обеспечили финансирование и общее руководство подготовкой теракта.
Японские террористы в 1972 году успешно нарушили безопасность израильского аэропорта так, как, вероятно, не смогли бы это сделать палестинские арабы. Атака быстро переросла в кровавую баню. Три японских террориста тайком пронесли в аэропорт автоматы чешского производства, спрятав их в чехлах для скрипок. Они без разбора стреляли и бросали гранаты в зале прилета. Большинство убитых были христианскими паломниками из Пуэрто‑Рико, посещавшими Святую Землю. Двое нападавших были убиты во время перестрелки. Но третий член «Японской Красной армии», Кодзо Окамото, выжил. Он провел десятилетия в израильской тюрьме, пока не вернулся в Ливан в рамках обмена пленными.
Северокорейские военные непосредственно участвовали в арабо‑израильской войне 1973 года. В то время Египет разорвал свои военные связи с Советским Союзом, хотя Каир готовился к внезапному нападению на Израиль. Изгнание президентом Анваром Садатом советских военных советников поставило под угрозу способность Египта использовать современные средства ПВО, развернутые СССР. Кроме того, египетские ВВС почти полностью состояли из советских МиГ‑21.
Образовавшуюся брешь заполнили северокорейцы. Садат и его командующий армией Хосни Мубарак были впечатлены военными возможностями Северной Кореи, которые демонстрировались против Южной Кореи и ее «американских покровителей». Всего за несколько лет до того КНДР захватила «Пуэбло», разведывательное судно ВМС США, которое зашло в воды Северной Кореи. Поскольку Северная Корея была членом «советской оси», то ее военные знали, как эксплуатировать военную технику Египта, полученную из советских источников, включая ПВО и МиГ‑21.
В июне 1973 года Садат официально пригласил северокорейских военных советников в Египет. Согласно сообщениям китайской прессы, Пхеньян направил почти 1500 человек, чтобы помочь египтянам запустить свои советские ракетные системы класса «земля‑воздух», поскольку война с Израилем казалась неизбежной. Пхеньян маскировал своих солдат в качестве поденщиков, чтобы избежать обнаружения любопытными глазами разведывательных служб США, Израиля и Южной Кореи. Пхеньян также отправил миссию ВВС Северной Кореи, в которую вошли 20 опытных боевых пилотов, которые воевали против американских военных на Корейском полуострове.
Когда началась Война Судного дня, израильские военные рассказывали о столкновениях с северокорейскими солдатами на Синае. В октябре 1973 года командующий ВВС Израиля генерал Бенджамин Пелед сообщил, что израильские самолеты сбили два пилотируемых корейцами МиГа в воздушных боях.
Северокорейские пилоты также летали на самолетах сирийских ВВС. В течение нескольких месяцев после окончания Войны Судного дня военная разведка Израиля все еще перехватывала странные разговоры между сирийскими самолетами, которые периодически совершали полеты в сторону еврейского государства, чтобы обеспечить безопасность границ Дамаска. Сообщения озадачивали израильских аналитиков, так как некоторые из летчиков не говорили по‑арабски. Они разговаривали на языке, явно не родном для Ближнего Востока или Сирийской Арабской Республики.
Израильские офицеры попытались выяснить происхождение этих таинственных пилотов истребителей и отправили перехваченные сообщения для анализа в Пентагон. Ответ, который они получили из Вашингтона, ошеломил их. По словам американцев, это были северокорейцы, связанные с сирийскими военными. «Моим первым чувством, когда я узнал, что там были северокорейцы, было изумление, — рассказал мне в Тель‑Авиве полковник в отставке Песах Маловани, бывший сотрудник израильской разведки, который анализировал перехваты 45 лет назад. — Наш конфликт явно имел последствия, вышедшие за границы региона».
После исламской революции в Иране в 1979 году, которая свергла поддержанного США шаха и установила теократический режим Хомейни, Северная Корея вступила в союз со страной, которая станет главным региональным соперником Израиля. Ким Ир Сен был привлечен стойкой антиамериканской, антиимпериалистической линией, проводимой новыми исламистскими правителями Тегерана. Он быстро углубил дипломатические и экономические отношения с Ираном и стремился расширить военные операции Пхеньяна на Ближнем Востоке.
Когда Ирак вторгся в Иран в 1980 году, введенное США эмбарго на поставки оружия сделало практически невозможным для нового правительства Тегерана получение оружия для отражения войск Саддама Хусейна. Ким Ир Сен приказал своим военным помочь Исламской Республике в защите Ирана.
Северокорейские перебежчики, опрошенные мною в Сеуле в последнее десятилетие, заявляли, что они были отправлены в Иран в течение 1980‑х годов для укрепления обороны страны. Один высокопоставленный перебежчик, работавший в военной промышленности КНДР, сообщил, что он был направлен в Иран Вторым экономическим комитетом Северной Кореи с задачей строительства ракетных батарей на иранском острове Киш для помощи Тегерану в контроле за движением вражеских кораблей через Ормузский пролив.
Перебежчик сказал, что его главными партнерами были члены элитного военного подразделения Ирана, Корпуса Стражей исламской революции. Бывший гидромеханик утверждал, что между его командой из 100 человек и охраной установились товарищеские отношения, несмотря на различия в культуре и языке. Он усмехался, вспоминая, как сильно пьющим специалистам из Северной Кореи сложно было расслабиться в стране, где запрещен алкоголь. «Иранцы всегда помнят, что именно мы встали на их защиту, когда остальной мир изолировал их», — сказал перебежчик, объясняя, почему ирано‑северокорейские отношения процветают.
Северокорейско‑иранский военный союз продолжал развиваться и после окончания ирано‑иракской войны в 1988 году. Именно в это время началось тесное сотрудничество двух стран в разработке стратегических ракетных комплексов. Этот потенциал позволил Ирану взять на мушку своих арабских противников, включая Саудовскую Аравию и Объединенные Арабские Эмираты. Но это же в конечном счете позволит Тегерану сделать своей мишенью Израиль, который исламистские лидеры Ирана рассматривают как «раковую опухоль» в регионе.
Однако в начале 1990‑х годов Северная Корея столкнулась с экзистенциальными кризисами на нескольких фронтах. Распад Советского Союза прекратил финансовую поддержку Пхеньяна со стороны Москвы, а также лишил КНДР его ключевых экспортных рынков в международном коммунистическом блоке. После окончания Корейской войны в 1950‑х годах Северная Корея иногда даже опережала Южную Корею в качестве производителя промышленных товаров. Эта динамика резко изменилась, когда Сеул стал мировым лидером в производстве электроники, кораблей и автомобилей.
Основателю Северной Кореи Ким Ир Сену в то время было за 80, у него были проблемы с сердцем, которые в итоге унесли его в могилу. В Пхеньяне возникла большая неопределенность в связи с его преемником, Ким Чен Иром, и его способностью руководить страной в такое сложное время. Младший Ким имел репутацию бабника и пьяницы, предпочитавшего снимать кино, а не заниматься государственными делами.
Именно в этом контексте нестабильности «на самом верху» в 1992 году Северная Корея сделала тайное предложение Израилю. Она искала пути решения своих проблем с экономикой и рассматривала еврейское государство как потенциального партнера в восстановлении своей промышленности. Лидеры КНДР, возможно, верили, что Израиль и его мощное политическое лобби в США станут каналом для улучшения связей с США в то время, когда союз Пхеньяна с Москвой был под вопросом.
Первоначальный контакт КНДР с израильтянами произошел в сентябре 1992 года через корейско‑американского бизнесмена, связавшегося с израильтянами через родственника Эйтана Бенцура, заместителя генерального директора МИД Израиля, который находился в Вашингтоне во время переговоров с палестинцами. Первая встреча была организована в Алмазном квартале в центре Манхэттена. Запрос представителей Пхеньяна был прост: они хотели 30 миллионов долларов израильских инвестиций в золотой рудник, разрушенный ВВС США во время Корейской войны, а также технической помощи для его восстановления. Успешное сотрудничество по этому проекту в центральной провинции Унсан, на севере, как надеялись северокорейцы, могло открыть другие пути для экономического сотрудничества между двумя странами.
В своем интервью Бенцур рассказал, что его заинтриговало это предложение из‑за растущей обеспокоенности Израиля по поводу передачи Северной Кореей технологии баллистических ракет противникам Израиля в регионе. Укрепление отношений, утверждал он, потенциально могло остановить поток этого оружия и ослабить то, что становилось угрозой для существования Израиля — создаваемые ракетные системы Ирана, Сирии и Ливии. Лучшие отношения с Пхеньяном, утверждал Бенцур, были бы также и в интересах Вашингтона, который все еще держал на Корейском полуострове десятки тысяч солдат, чтобы противостоять северокорейской угрозе. «СССР распался. А в Северной Корее укоренился голод, — рассказывал мне Бенцур в кофейне в Тель‑Авиве. — Они искали помощи».
В 1992 и 1993 годах Бенцур провел ряд переговоров с Северной Кореей, в Пекине и в Пхеньяне. Дипломат подключил экспертов по горному делу и минералам из израильских университетов для изучения возможности восстановления северокорейского рудника. И в ходе этих переговоров израильтяне начали проталкивать идею о прекращении экспорта ракет Пхеньяном. Бенцур сказал, что его команда ясно дала понять своим собеседникам: любая экономическая помощь со стороны Израиля должна включать прекращение Пхеньяном торговли оружием на Ближнем Востоке. В ответ Северная Корея запрашивала за это более крупную сумму — в размере 1 млрд долларов — для инвестиций в страну.
Во время визита Бенцура в Пхеньян в ноябре 1992 года его поселили в государственной гостинице, где когда‑то жил председатель Организации освобождения Палестины Ясир Арафат. «Нас содержали в фантастической роскоши», — вспоминает Бенцур, описывая, как он спал в той же комнате, где ранее спал арабский революционер. По мере того, как переговоры продвигались от исключительной сосредоточенности на шахте к большим экономическим обязательствам, Северная Корея заявила, что ожидает получить финансовую компенсацию за прекращение своих продаж ракет на Ближнем Востоке. Пхеньян подсчитал, что зарабатывает на этом сотни миллионов долларов в год.
В конечном счете Бенцур и его команда полагали, что у них есть параметры соглашения с КНДР: Израиль поможет с шахтой, создаст фонд в размере 1 миллиарда долларов и будет искать пути решения проблемы нехватки энергии в Северной Корее. Пхеньян, в свою очередь, прекратит свой ракетный экспорт врагам Израиля. «Северная Корея была готова позволить Израилю открыть дипломатическое представительство. Они хотели, чтобы Перес посетил Пхеньян, — сказал мне Бенцур, имея в виду тогдашнего министра иностранных дел Израиля. — Мы договорились, что КНДР позволит израильтянам контролировать свои порты».
Но соглашение не состоялось. Без ведома Бенцура северокорейцы проводили также отдельные переговоры с Израилем через «Моссад», разведывательную службу страны, в частности заместитель директора «Моссада» Эфраим Галеви вел переговоры с Пхеньяном, сосредоточенные на 10‑летнем плане энергетической помощи. В ноябре 1992 года они оба, Галеви и Бенцур, поехали в Пхеньян для проведения переговоров. И были удивлены, обнаружив друг друга на одном рейсе из Северной Кореи в Китай государственной авиакомпании Пхеньяна, Air Koryo. Северокорейцы намеренно держали обоих израильтян в неведении относительно параллельных переговоров.
Галеви не разделял оптимизма Бенцура по поводу взаимодействия с Северной Кореей. Разведчик британского происхождения полагал, что северокорейцы пытаются манипулировать Израилем, используя экономическую торговлю как способ уменьшить влияние США на своего исторического врага. Галеви проинформировал ЦРУ о секретных переговорах и получил известие из Вашингтона о том, что администрация Клинтона не поддерживает эту инициативу. Министр иностранных дел Перес получил такое же сообщение от своего американского коллеги Уоррена Кристофера в начале 1993 года. «Мы не могли войти в Северную Корею самостоятельно, не выясняя, как это будет воспринято в Вашингтоне, — говорит мне Галеви в Тель‑Авиве. — Мы не были самостоятельным игроком в Азии».
Всего несколько месяцев спустя разразился международный кризис, когда ядерные инспекторы Организации Объединенных Наций обнаружили, что Северная Корея извлекает из своего реактора в Йонбене плутоний, который потенциально может быть использован для создания атомной бомбы. Администрация Клинтона вступила в переговоры с режимом Ким Ир Сена, и стороны достигли соглашения, практически не отличающегося от того, которое готовили Бенцур и Галеви. США согласились предоставить энергетическую помощь Северной Корее в виде поставок нефти и реакторов на легкой воде в обмен на закрытие Северной Кореей объекта в Йонбене. Но это соглашение не касалось экспорта Северной Кореей своих ракет на Ближний Восток. И Пхеньян продолжал вести работу по созданию ядерного оружия за спиной США и ООН. Северная Корея в итоге освоит две технологии для создания ядерных бомб: одна связана с добычей плутония, производимого реактором Йонбен, вторая использует центрифуги для производства оружейного урана.
В 1999 году израильские дипломаты получили еще одно тайное предложение Северной Кореи о прекращении экспорта ракет. На этот раз КНДР связалась с еврейским государством через дипломатов в Стокгольме. Пхеньян заявил, что потребует от Израиля 1 млрд долларов за прекращение экспорта своих более совершенных ракетных систем в Сирию и Иран. Израиль ответил, что не может делать такие денежные выплаты за спиной американцев.
Несмотря на это взаимодействие с Северной Кореей, израильские официальные лица говорят, что они никогда не обладали большой информацией о международной деятельности КНДР. Пхеньян в значительной мере рассматривался как американская проблема, независимо от угрозы, которую режим Кима представлял для жизненно важных интересов безопасности Израиля. Тем не менее, в Южной Корее время от времени ходили слухи о том, что «Моссад» активно участвовал в диверсионных операциях против КНДР. Весной 2004 года мощный взрыв прогремел в северокорейском поезде, проходившем вблизи китайской границы, в результате чего погибло более 50 человек. Некоторые азиатские СМИ утверждали, что среди погибших были сирийские военные. Это вызвало слухи о том, что израильские разведчики выбрали поезд своей мишенью, чтобы заблокировать экспорт ракет из КНДР. Я не смог подтвердить, что такая операция действительно была проведена, несмотря на поездки в Сеул и Израиль.
В Сирии Северная Корея поспешила помочь президенту Асаду выиграть жестокую гражданскую войну, которая ведется с 2011 года. В то время как Россия, Иран и ливанское ополчение «Хезболлы» были самыми большими союзниками Асада в жестоком конфликте, Северная Корея, согласно официальным данным США, ООН и арабских стран, также была включена в военную машину сирийского диктатора.
Северная Корея сыграла ключевую роль в производстве химического оружия, с помощью которого Асад убил тысячи сирийцев в гражданской войне. Инспекторы ООН подробно рассказали в конфиденциальном докладе в 2018 году, как северокорейские торговые компании контрабандой ввезли тонны промышленного оборудования в Сирию для строительства нового объекта по производству химического оружия в сотрудничестве с Сирийским научно‑исследовательским центром. Этот центр контролирует производство химического оружия режимом Асада. Поставки отслеживались несколькими государствами‑членами ООН и включали кислотоупорную плитку, трубы из нержавеющей стали и другие материалы, связанные с производством химического оружия. ООН в своем докладе выявила 40 ранее нераскрытых северокорейских поставок для Сирийского научно‑исследовательского центра с 2012 по 2017 год.
ООН также подробно описала размещение Северной Кореей своих инженеров, участвующих в гражданской войне, на сирийских военных базах. Эти инженеры помогли Дамаску управлять его заводами по производству химического оружия и ракет на базах в Хаме, Адре и Барзе, действуя совместно с солдатами элитного военного подразделения Ирана, Корпуса Стражей исламской революции, и боевиками «Хезболлы», которые также были активны в этих районах и подверглись десяткам израильских авиаударов во время войны. Израиль обеспокоен тем, что КСИР и «Хезболла» стремятся создать постоянные базы внутри Сирии, чтобы атаковать еврейское государство. Это повышает вероятность того, что Израиль может снова атаковать северокорейцев, размещенных в Сирии, как это, по сообщениям СМИ, произошло в Аль‑Кибаре в 2007 году.
Сирия превозносит Северную Корею за ее военную и дипломатическую поддержку. В 2015 году режим Асада открыл парк имени Ким Ир Сена в пригороде Дамаска. Он находится рядом с улицей, также названной в честь основателя Северной Кореи. В ознаменование годовщины создания правящей Трудовой партии Северной Кореи была проведена особая церемония. Ким Ир Сен был «вошедшим в историю правителем и лидером, известным своей борьбой за освобождение и строительство своей страны, — заявил на церемонии заместитель министра иностранных дел Фейсал Микдад, сообщили сирийские государственные СМИ. — По этой причине он заслуживает того, чтобы его чествовали в Сирии».
В последние годы покупателем северокорейского оружия продолжал быть Египет, несмотря на военный союз Каира с США и дипломатические отношения с Израилем. Эти закупки оружия вызвали напряженность в отношениях между администрацией Трампа и правительством Египта. США пытались лишить Пхеньян его доходов от продаж оружия в стратегии пока безуспешной попытки заставить Ким Чен Ына отказаться от своего ядерного арсенала. Администрация Трампа в 2017 году удержала почти 300 миллионов долларов военной помощи Египту, чтобы заставить правительство президента Абдель‑Фаттаха ас‑Сиси прекратить эти сделки.
Покупка Египтом северокорейского оружия, по мнению американских и арабских чиновников, говорит о глубине отношений Каира и Пхеньяна, выкованных еще в 1950‑х годах. Это также иллюстрирует, что Пхеньян превратился в крупного поставщика недорогого оружия, боеприпасов и ракет для развивающихся стран Азии, Африки и Ближнего Востока. Пхеньян освоил использование сложных подставных компаний, контрабандных маршрутов и судов под фальшивым флагом, чтобы обойти санкции США и ООН.
Ракетные программы Северной Кореи и Ирана дополняют друг друга в ряде важных направлений, говорят аналитики израильской разведки, которые отслеживают их. Пхеньян лучше владеет электроникой, используемой в навигационных системах снарядов, в то время как Тегеран лучше разбирается в твердотопливном ракетном горючем.
В последние месяцы израильские аналитики предположили, что Северная Корея и Иран могут проводить свои испытания по очереди. Они отмечают, что, например, Северная Корея испытала межконтинентальную баллистическую ракету, названную «Хвасон‑14», 4 июля 2017 года. Всего несколько недель спустя, 27 июля, иранцы испытали космическую ракету‑носитель под названием «Симург». Ракеты имеют ряд важных общих свойств. «Это случайно? Может быть. Но похоже, что они учатся друг у друга, — говорит аналитик израильской разведки в Иерусалиме. — Кажется, это улица с двусторонним движением».
«Исламская Республика Иран и Северная Корея имеют общих врагов, поскольку высокомерные державы не могут выносить существования независимых правительств», — сказал Верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи Ким Ён Наму во время его визита, сообщило официальное информационное агентство Fars.
Американские и израильские разведчики утверждают, что видели доказательства того, что иранские военные офицеры и техники присутствовали на некоторых из шести ядерных испытаний, проведенных Пхеньяном с 2006 года. Они говорят, что также видели их на северокорейских военных парадах и ракетных испытаниях. Особое внимание уделено северокорейскому испытанию 2013 года, которое, как полагают, связано с урановой бомбой. Иранские оппозиционные организации сообщили, что там присутствовал предполагаемый «отец» иранской программы по созданию ядерного оружия, генерал КСИР Мохсен Фахризаде. Представители американских и израильских спецслужб не исключают такой возможности. «Сотрудничают ли они в ядерной сфере? Это открытый вопрос», — резюмирует аналитик израильской разведки.
Печатается с сокращениями
68 элементов 1,256 сек.