Югославия. 1985 год. По мокрому шоссе в сторону границы с Австрией направляется старенькая «Вольво». В салоне двое мужчин и женщина с ребенком. Пассажир, сидящий на переднем кресле, заметно нервничает и все время закрывает лицо высоким воротником. Через несколько часов ему предстоит незаконно перейти границу. Сидящая сзади женщина спокойна. Она равнодушно смотрит на дорогу, ее маленькая дочь спит на коленках. За окном ночь, мимо проносятся дома, заборы и светофоры. Машина петляет по улочкам Любляны, до шлагбаума остается несколько километров. Вдруг автомобиль резко сбавляет скорость и останавливается. В салоне о чем-то горячо спорят.
Пассажир на переднем сиденье – это Олег Видов, за рулем его коллега, актер из Австрии Мариан Сринк, сзади – жена Мариана и его дочь. «Я жутко волновался в тот момент, – вспоминает Видов события двадцатипятилетней давности. – Согласно плану, я должен был бежать в Австрию в полночь из приграничного ресторана, но Мариан сказал: «Давай попробуем сейчас, самый подходящий момент: дорога пустынна, мало народу». Я говорю: «Лучше я перебегу в лесу». Он говорит: «Я все время здесь езжу, проскочим, давай рискнем».
Все произошло так, как сказал Мариан. Когда машина подъехала к шлагбауму, пограничники из будки даже не вышли. Они смотрели телевизор, шел футбольный матч, и люди в погонах время от времени вскакивали со стульев и что-то кричали. Мариан посигналил, один из офицеров лениво выглянул в окно и махнул рукой: «Давай!» Поднялся шлагбаум, водитель нажал на газ, машина пересекла пограничную отметку и ушла в темноту. «На австрийской стороне удивлялся уже тамошний пограничник, – смеется Видов. – 15 лет здесь работаю и впервые вижу советский паспорт, сказал он мне, возвращая документ».
А на следующее утро в новостях показали человека, перебегавшего границу в полутора километрах от того места. Не успел он сделать нескольких шагов по австрийской территории, как его убили югославские пограничники. Олег Видов, узнав об этом, подумал, что Бог все-таки есть. А еще есть верные друзья.
Актер на экспорт
Мы беседуем с 67-летним Видовым во дворе его двухэтажного дома на голливудских холмах, расположенном в артистической колонии Малибу. Строение по местным меркам скромное, коробка со стеклянным фасадом, вокруг зеленый пейзаж: английский газон, клумбы с цветами, дорожки, вымощенные кирпичиками, – обязательный ландшафт для каждого участка. Заборы в Малибу редкость, они есть только у звезд Голливуда первой величины. Ближайшие соседи Видова – Мартин Шин, Барбра Стрейзанд и Шер.
Мальчику из подмосковной деревни Филимонки, сыну плотника и учительницы, была уготована необычная судьба. По окончании школы рабочей молодежи Олег работал электриком на строительстве Останкинской телебашни. «Начал с грузчика, кладовщика, таскал кирпичи, мешал раствор, тогда в башне было всего шесть метров, – рассказывает Олег, подрезая секатором розы на своем участке. – Затем меня перевели в электрики».
В 1960 году Видов поступил на актерский курс ВГИКа в мастерскую Якова Сегеля и Юрия Победоносцева. А на съемочной площадке впервые появился в 20 лет, еще будучи студентом, сыграв в фильме Владимира Басова «Метель». Потом были роли Медведя в «Обыкновенном чуде» Эраста Гарина, царя Гвидона в «Сказке о царе Салтане» Александра Птушко. Но для миллионов советских зрителей Видов – прежде всего благородный мустангер Морис Джеральд из «Всадника без головы». Этот фильм по роману Майн Рида стал звездным часом актера. Помог случай: первоначально роль в фильме «Всадник без головы» предназначалась другой звезде советского кинематографа – Олегу Стриженову. Однако тот сниматься отказался: «Я привык играть героев с головой». Так роль досталась Олегу Видову.
После «Всадника без головы» на Видова обрушилась всенародная слава. Фильм Владимира Вайнштока был принят восторженно. Достаточно сказать, что «Всадник…» входит в пятерку самых кассовых картин за всю историю отечественного кинематографа (он собрал 69 миллионов зрителей и в прокате 1973 года занял первое место). Олег был востребован на фестивалях, его приглашали на актерские встречи, и восьмикопеечные открытки с его изображением продавались во всех киосках Советского Союза.
Успех, как это часто бывает, породил и завистников. Одни писали, что Видов – актер посредственный и роли получает только благодаря своей яркой внешности, другие намекали на высоких покровителей. Видов был женат на красавице Наталье Федотовой, дочери профессора, которая была близкой подругой Галины Брежневой. Называли картину Александра Митты «Москва, любовь моя», где главную роль должен был играть Олег Даль, но в последний момент все изменилось, фильм вышел с Видовым. Сам Олег Видов категорически опровергает всякие слухи о «блате» в высоких сферах, так как успех к нему пришел гораздо раньше, еще до знаменитой женитьбы на Федотовой. За плечами было несколько успешных картин, в том числе и «Сага о викинге» датского режиссера Габриеля Акселя.
«Это был 1967 год, главная роль в картине режиссера Габриеля Акселя «Сага о викинге», – Видов показывает афишу на стене в его гостиной, где он обнимает в кадре златоглавую скандинавскую красотку. – Аксель тогда был дико популярен в Европе, он получил Оскара за фильм «Пир Бабетты», и сняться у него было очень престижно». В советском прокате «Сага о викинге» называлась «Красная мантия» и вышла сильно урезанной из-за эротических сцен. Олег играл принца Хагбарда, датского Ромео, а его партнершей была юная белокурая Гитта Хеннинг.
Разбогатеть на этом проекте Олегу не удалось: заработанная валюта почти полностью уходила в государственную казну. «Эта была коммерческая сделка, – смеется Видов. – Решение принималось на уровне ЦК. Меня отпустили сниматься в Западную Европу, и мною заработанные деньги ушли на выплату гонорара Анни Жирардо». Французская кинозвезда в это же время приезжала в Москву, чтобы сниматься в картине мэтра советского кино Сергея Герасимова «Журналист». Так своеобразно налаживались творческие связи с европейскими коллегами. Но Видов благодаря этим обстоятельствам стал одним из первых советских актеров, которому разрешили сниматься за рубежом. Советские актеры в те годы даже не мечтали о загранице, лишь избранные могли попасть за рубеж, и только в составе официальных делегаций. А тут целых три месяца в Скандинавии, да и еще заглавная роль в европейском фильме.
Затем Олега неоднократно выпускали в Югославию, где в 1969 году он снялся в военной драме режиссера Велько Булаича «Битва на Неретве». Видов сыграл партизана Николу. Картину патронировал сам Иосип Броз Тито, который даже упоминался в титрах в качестве одного из героев этой масштабной постановки (бюджет – 70 миллионов долларов). Небольшая роль в блокбастере досталась и Сергею Бондарчуку. «Он был на вершине славы после успеха «Войны и мира», – вспоминает Олег съемки в Югославии, – и его участие в этой картине было знаковым, как и голливудских актеров Орсона Уэллса, Юла Бриннера и европейца Франко Неро».
Летать, как птица
В Малибу стояла прекрасная погода, и Олег предложил прокатиться по холмам, чтобы показать дома некоторых жителей Голливуда. В Малибу, как и в большом Лос-Анджелесе, где на счету каждый квадратный метр, стоимость шести соток может доходить до нескольких миллионов долларов, иногда независимо от того, что стоит на участке – шалаш или трехэтажный особняк. Покупатель в первую очередь платит за землю, а потом уже за дом. Мы выехали из ворот и остановились через пару сотен метров перед металлическим забором с зелеными воротами.
«Я говорил о Бондарчуке и вспомнил моего бывшего соседа Рода Стайгера, – Видов вышел из машины и указал на дом, который едва удалось рассмотреть из-за густоты зелени и деревьев. – Род умер несколько лет назад, и теперь здесь живут другие люди. Стайгер сыграл Наполеона в фильме Бондарчука «Ватерлоо». Старик жил замкнутой жизнью, но был легендой Голливуда, сыграв немало злодеев и гангстеров, в том числе и знаменитого Аль Капоне».
На съемках «Битвы на Неретве» на Видова самое большое впечатление произвел не стареющий гений Орсон Уэллс, не итальянская звезда Франко Неро, не Бондарчук, а Юл Бриннер, герой «Великолепной семерки».
«Его появление на съемочной площадке всегда было событием, – говорит Олег. – Всегда гладко выбритый, с блестящей лысиной, подтянутый, вечно с сигарой в зубах. Он играл партизана Владо, был одет в камуфляж, на нем не было ни сомбреро, ни кожаных брюк, но он все равно выглядел как настоящий ковбой. В него сразу влюбились все женщины. Он был русским, родом из Владивостока, и все это знали».
Но Видова потрясло еще и то, как свободно перемещался по планете этот человек. «Он прилетал в Югославию на своем самолете, затем улетал в Швейцарию на другие съемки, легко возвращался в Америку и прилетал обратно в Боснию, где мы снимали «Битву на Неретве», – говорит Олег. – Они, эти зарубежные актеры, летали, как птицы, для них не существовало границ. А я так не мог». С тех пор Олег буквально заболел этим – он хотел жить так же: ездить по миру, свободно общаться и не бояться, что однажды тебя не выпустят из страны.
Перелом
Так оно и произошло: в стране стали закручивать гайки. Видов это почувствовал на себе. «У меня в СССР было уникальное предложение – семилетний контракт с известнейшим продюсером Дино Де Лаурентисом, по два фильма в год. Фильм с режиссером Ренато Кастеллани! Но в Москве тогда сказали: «Нам в Советском Союзе западные звезды не нужны» — и не пустили».
Олегу также не повезло с ролью Есенина. Британский режиссер Карел Рейш утвердил его на роль русского поэта в картине «Любовники Айседоры» и даже приехал за ним в Москву, но в Госкино сказали, что Видов «заболел», поэтому сниматься не может. Так бесцеремонно поступали в те годы со многими актерами и актрисами: болеет, рожает, занят… Некоторым просто сломали судьбу, как Татьяне Самойловой после феерического успеха фильма «Летят журавли» или Владимиру Ивашову, который стал суперзвездой после «Баллады о солдате». Вот и Видов, несмотря на то, что неоднократно выезжал за границу, вдруг получил отказ.
«Мне было обидно, – жалуется Олег. – Эту роль отдали какому-то актеру, не помню его имени (чех Иван Ченко. – М. Ш.), он сыграл ужасную карикатуру: если русский, значит, пьяница и полусумасшедший. Я бы сделал эту роль иначе, сыграл бы внутреннюю боль, поиски. А теперь весь мир видит Айседору, которую блестяще исполнила Ванесса Редгрейв, богиней, а русского поэта Есенина – алкоголиком. Может быть, актер был и хороший, но сыграл ужасно».
В середине 70-х семейная жизнь актера начала рушиться: ревность, выяснение отношений и мучительный развод. Видов в тот момент был студентом режиссерского факультета ВГИКа (мастерская Ефима Дзигана). Он снял короткометражку, планировал ею защитится, но в экзаменационную комиссию, где Олег получал второе, уже режиссерское образование, поступил звонок с самого верха: Видову диплом не выдавать! Актер исчезает с экранов и газетных страниц. За плечами более тридцати картин, большие и малые роли, и вдруг пошли сплошные эпизоды. И так на протяжении десяти лет.
Жена запрещает ему видеться с сыном и задействует свои связи в ЦК партии и в «органах», чтобы сломать бывшему мужу карьеру. Олег понимает – больше сниматься в России ему не дадут.
Джентльмены удачи
Мы сидим с Олегом на берегу океана, за спиной знаменитая Пасифик-Кост-хайвей – та самая дорога, которая ведет вдоль побережья, от Сан-Диего наверх почти до Канады. Отдыхающих на пляже немного, только рыбаки группами бродят с удочками по влажному песку. Олег признается, что часто любит сюда приезжать и просто смотреть на океан. Для него океан – это путешествие в детство и любимая книжка «Белеет парус одинокий». «Там ребятишки говорили: «Убежим в Америку! Убежим в Америку». Ну вот, очевидно, это еще тогда они мне дали направление, куда бежать, – вспоминает Видов те дни, когда он превратился в изгоя и от него отвернулись многие. – Ведь нас все время сдергивали вниз и указывали на твое место. И я понял, что прежней жизни у меня не будет. Остается только одно – уехать».
Итак, в начале 80-х Видов замыслил побег на Запад и стал ждать удобного случая. Такой шанс у него скоро появился. В 1983 году Видова пригласили на роль в югославском фильме, и он, всеми правдами и неправдами, по туристической визе, почти тайно выехал в Белград. С работой ему повезло, он начал сниматься сразу в нескольких картинах. Но через какое-то время об этом узнали в определенных структурах, последовал приказ в течение трех дней вернуться на родину. «И когда мне сказали, что надо возвращаться, я задумался, – рассказывает Видов. – Ничего хорошего от советских властей я не ожидал. Что со мной сделают за мое своеволие? Я ведь без разрешения снимался».
И Олег принял решение не возвращаться. В Югославии он не мог долго находиться, руки у КГБ были длинные, а местные полицейские дали ему на сборы всего несколько часов. Но на съемках Видов подружился с австрийским актером Марианом Сринком. «У него там была какая-то любовная история, а я оказался между ним и его женой, часто мирил их, – рассказывает Олег. – Позвонил Мариану, и он уже на следующее утро был у меня. Мы пошли в австрийское посольство, получили визу и полетели в Любляну, где нас в машине ждали его жена с дочкой, и благодаря моему другу через пару часов я уже был в Австрии».
Актер попросил политическое убежище на Западе. На родине запретили любые упоминания о нем. А на Западе о русском актере, сумевшем вырваться из-за железного занавеса, писали газеты, его приглашали на светские тусовки. На одной из них, уже в Италии, в доме американо-итальянского актера Ричарда Харрисона он встретил свою вторую жену – продюсера и журналистку Джоан Борстен.
«Я увидел очень хорошего родного человека, почувствовал какую-то родственность, – лицо Олега расплывается в улыбке, когда он говорит о Джоан. Мы возвращаемся к машине и берем курс обратно на Малибу. – Это самое главное, когда рядом с тобой человек, который тебя понимает, а ведь я тогда не очень хорошо говорил по-английски. Я его никогда не учил, будучи уверен, что дальше Бреста меня не пустят. И встретил эту необыкновенную женщину, в ту пору очень успешную журналистку из «Лос-Анджелес таймс».
А когда «римские каникулы» завершились, молодые люди перебрались в Америку. Джоан стала женой Олега, а он, известнейший на родине артист, становится практически никем. Одним из сотен тысяч эмигрантов, без языка и профессии. Сначала Видов работал за 3 с половиной доллара в час на стройке, затем, уже за 5, на фабрике.
Но однажды в квартире Олега и Джоан раздался телефонный звонок. Видов сразу узнал Савелия Крамарова. Олег впервые встретился с ним на съемках фильма «Джентльмены удачи», где сыграл старшего лейтенанта Славина. В тот день Крамаров позвонил, чтобы помочь. Студия готовила фильм для проката в Советском Союзе. Нужно было переозвучить одного из героев.
На озвучание Олег тогда не попал, но начал ходить на кинопробы, прекрасно понимая, что зарубежные актеры в Голливуде чаще всего играют тупых и злых парней. Но на удивление первой голливудской картиной Видова стала «Красная жара», где он исполнил роль вполне приличного советского милиционера. Партнером выступал сам Арнольд Шварценеггер. «Мне крупно повезло, – говорит Видов, – я вообще не претендовал на то, чтобы сниматься здесь, в Америке».
Второе рождение
Русских на «фабрике грез» бесцеремонно называли «Чеховыми», «Толстыми», «Достоевскими»: «Достоевский, иди сюда!» Олега это раздражало, и он вместе с актерами-эмигрантами из СССР (человек 30) основал организацию «Настоящие русские». Эта была наивная попытка бороться «против рецидивов холодной войны» в Голливуде, то есть против того, чтобы русские в американском кино изображались исключительно злодеями или придурками. «Мне предлагали играть боксера, которому поломали руки, а вокруг кричали: «Убей русских!». Я не согласился играть, а мог бы сделать большую карьеру. Мы выступили по телевидению. Мы сказали: «Ребята, наша родина другая, чем та, которую вы представляете. Наши люди другие».
– И какой эффект произвело выступление?
– Стало меньше работы. (Смеется.) Ну, это Голливуд, они не любят, конечно, когда им в чем-то противоречат.
Но тут опять везение. Поступило сразу два предложения, одно от Залмана Кинга (продюсер «9 с половиной недель») – сыграть в его постановке «Дикая орхидея», а другое – от Джона Мак Тирнэна (режиссер «Крепкого орешка»). Автор знаменитых блокбастеров запустился с проектом «Охота за «Красным Октябрем». Видов, когда узнал, что его партнером будет Микки Рурк, принял решение сняться у Залмана Кинга, хотя Савелий Крамаров, уже утвержденный на небольшую роль в «Красном Октябре», советовал своему другу: «Лучше сняться в маленьком эпизоде в огромном фильме, чем в главной роли в маленьком фильме».
Савелий говорил с точки зрения финансовой: большие картины, если они успешны, живут долго, бонусы капают годами, если не десятилетиями. После широкого проката фильм выходит на кассетах, дисках, плюс бесконечные показы по телевидению. А «Дикая орхидея» – это по американским меркам авторское кино, иной размах и другие деньги.
Но, кроме встречи с Рурком, у Видова была и иная причина выбрать «Дикую орхидею»: состояние здоровья. «Я тогда почему-то страшно мерз, меня очень часто пронимал озноб. И вдруг Бразилия! «Орхидею» снимали на берегу океана, лето, солнце и теплый ветер. И я сказал: «Нет-нет, я поеду в Бразилию». Да и Микки не подкачал. С ним было интересно. Он своеобразный человек. У него было сложное детство, он боксер, человек такой самостоятельный. У нас были хорошие отношения, и он очень тепло ко мне относился».
Казалось, все налаживается. Но эта роль чуть не стала для Видова смертельной. В один из съемочных дней он, по сценарию, догонял Рурка на мотоцикле. Когда тот ушел на крутой вираж, Олег вдруг понял, что не видит дороги, не понимает, куда поворачивать… Очнулся в траве, на обочине шоссе. Сбежалась вся съемочная группа. Стали спрашивать, что случилось. «Я не мог понять, но позже стал замечать что-то неладное со своим здоровьем…» Мы с Олегом уже сидим в его саду, пьем чай, вокруг летают крошечные колибри, рядом со столом белочка ест орешки. «Оказывается, у меня пропало боковое зрение. А потом врачи обнаружили опухоль на гипофизе, это она влияла на зрение. Слава богу, операция прошла удачно, но былая энергия куда-то пропала».
И все же Видов в 90-х сделал несколько картин. «Три дня в августе» – о событиях в России в 1991 году. «У времени в плену», «Любовная история», «Бессмертные» и «Моя Антония». Олегу удалось победить болезнь, пусть не сразу, но он начал работать. Удивительно, но главным делом его жизни стали не роли или режиссерские работы, а советские мультфильмы. Фирма Films by Jove, которую организовали Олег и его жена Джоан, выкупила у «Союзмультфильма» права на прокат их по всему миру. И жизнь Видова закрутилась – реставрация пленки, озвучивание мультиков известными голливудскими актерами, среди которых были и Ширли Маклейн, и Джессика Ланг, и Тимоти Далтон, и Джон Хьюстон… Видов придумал, как привлечь внимание американских зрителей. Он позвал на помощь популярного в США танцора Михаила Барышникова и выпустил мультфильмы под лозунгом «Михаил Барышников. История моего детства». И не прогадал: старые добрые русские мультики посмотрели во многих странах мира. Олег не любит говорить о конфликте с «Союзмультфильмом», с которым последние двадцать лет боролся за права на картины, тем более что Видов уже продал всю коллекцию миллиардеру Алишеру Усманову. Советские мультфильмы вернулись в Россию. Эта тема для него закрыта. Сейчас любимец советских женщин продолжает работать в кино: пишет сценарии, снимает свои фильмы.
P.S. (добавлено 18 мая 2017) 
Уходит из бытия наше прошлое, но не уйдет оно из нашей памяти!!! Легкого тебе лежания,Олег Борисович, к сожалению, в чужой земле! Больно!!!
63 элементов 1,254 сек.