Балк Елизавета
Какие бывают люди
Я немало живу на свете. По жизни я определяю себя как человека, который умеет найти контакт (не дружбу и привязанность, а именно общий язык для взаимодействия) с разными личностями, даже неадекватными. Примеров тому немало.
За долгие годы взаимодействия с людьми у меня сложилась своя классификация человеческих образов и характеров, благо опыта общения у меня в силу профессии несколько больше, чем у многих из вас. Я для себя установила три основных типа людей: умный, дурак и дурак с инициативой.
Не буду расписывать, что я вкладываю в понятие каждого типа. Скажу только, что с третьим типом нельзя связываться ни в коем случае, если не хочешь впустую потратить нервы и обрести кучу неприятностей.
Пишу я об этом потому, что недавно пришлось мне столкнуться с этим третьи типом человека.
Мы живем на первом этаже, окна выходят на очень шумную улицу и частично расположены возле входной двери. Если описывать все, что мы ежедневно переживаем от подобного расположения, то не хватит целой жизни.
Помимо транспорта, донимающего нас 24 часа, приходится мириться с постоянным нарушением парковки: машины ставят на тротуар под окна (иногда по три штуки в ряд), там же их моют и ремонтируют. Просыпаюсь я обычно очень рано – от крика и плача детишек, которых тащат в садик. Мимо нас проходят целые классы, направляющиеся на близлежащий стадион, где их обучают правилам езды на велосипедах и мопедах. Раз в месяц на этом же стадионе проходит рынок. Этот день можно просто вычеркивать из жизни – так достают нас машины, люди и нередко импровизированные базарчики прямо у наших окон.
В обычные дни под окнами часами стоят люди, обмениваясь новостями на разных языках, иногда ссорятся. Даже ночью болтают по мобильному.
Чтобы не досаждать родным, курящие соседи дымят нам в окна (этот запах мы оба не переносим) и трепятся в подъезде.
Но и это еще не все. Не могу объяснить, почему, но наш звонок для всех как будто медом намазан: в день нам приходится реагировать на его трели многократно. Почтальоны (в Германии это 3 разные фирмы), доставщики посылок (уговаривающие нас взять ящик для соседей, которых мы не знаем – у нас плохой по качеству дом и соседи меняются очень часто), разносчики рекламы, посторонние люди, не знающие, кому звонить, люди, которым тот, к кому они пришли, не открывает дверь, люди (баптисты и свидетели Иеговы), реагирующие на русские фамилии, желая донести до нас их Глас Божий, просто хулиганящие дети и пр. и пр. Я уже не говорю про пару больных на голову знакомых, которые, проходя мимо, просто стучали в окна, чтобы мы выглянули, изъявляя таким образом величайшее расположение к нашим особам.
В течение нескольких лет после переезда в этот дом мы отвечали на каждый звонок, открывая домофон. С годами поняли, что если так реагировать на звучание звонка, то невольно приучаешь людей, которые приходят ежедневно (почтальоны и уборщики), звонить только нам, и покой нам только будет сниться – если в такой обстановке вообще можно отдохнуть или соснуть. И перестали это делать. Перезвон продолжался еще с годик, но мы смогли приучить часто приходящих товарищей нам не звонить. Если кто-то должен был прийти к нам, то мы договаривались предварительно созвониться, а также свои знали, что нам для открытия двери необходимо звонить три раза.
Остались только те, на кого отрицательный рефлекс не выработался. Их тоже немало, но все же звонить нам стали существенно реже. Хулиганящие дети, если у них чешутся руки, боясь наказания, только слегка звякнут и убегают. Но подобные выходки, так же, как закидывание окон яйцами в Хэддлуин, практически прекратились, когда дети из соседнего с нами квартала домов выросли.
Вы спросите, почему мы не меняем квартиру? Я занимаюсь этим много лет. Для неуспеха есть несколько причин:
– в городе строится очень мало социального/дешевого жилья;
– социальное ведомство, оплачивающее нам квартиру, установило неприемлемые границы цен, которые они перенимают, не существующие в природе;
– наша квартира очень дешевая и ведомство не желает переплачивать за более дорогое жилье;
– мы привыкли к нашему району и хотим найти квартиру здесь.
После такого долгого предисловия перехожу к сути.
Так получается, что мы за время проживания в Германии не обрели много знакомых. Посему круг общения весьма узок. Понятное дело, сюда не входят люди, которых мы шапочно знаем. А таких имеется немало. Часть из них те, с кем приходилось какое-то время учиться на разных языковых курсах, а также на обязательных мероприятиях, на которые направляла нас биржа труда, так как являешься безработным.
В разные годы жизнь дважды сталкивала нас с одной москвичкой, у которой дочь аутист. Она живет с семьей (мужем и дочерью) где-то в нашем районе, но, несмотря на то, что москвичей здесь – кот наплакал, с ней сближаться совсем не хотелось. Человек она неприятный: навязчивая, напористая, лезущая в душу и с дуринкой. В общем, тот самый третий тип. Ее взрослый сын по настоянию жены, не переносящей на дух свекровь, лезущую в их жизнь, потребовала, чтобы они жили как можно дальше от этой родни.
Муж просто не переносит ее на дух. Когда они учились вместе на языковых курсах, дама ежедневно выговаривала моему супругу, что ему просто необходимо сбрить бороду и усы. Единственное, что я лично испытывала с ней, это жалость и сочувствие из-за того, что у нее есть пожизненное бремя – больная дочь. Но эта женщина не понимает, что выносить поведение ее дочери – непростое испытание для посторонних.
Я многие годы волонтерствую в объединении для русскоязычных граждан. Для них проводится много разных курсов, мероприятий, чтобы их жизни была насыщенной и разнообразной, особенно для тех, кто не пожелал освоить немецкий. В частности, наша руководитель организовывала интересные вечера отдыха, где люди могли послушать выступления артистов, потанцевать и даже поесть. Кстати, на эти вечера народ приносил свою еду и спиртное – чтобы веселее было воспринимать происходящее, а мы потом часами за ними все убирали. Вечера прекратили проводить из-за эпидемии.
Эта женщина также приезжала на вечера, но не одна, а с дочерью. Она всегда опаздывала, и бесцеремонно, расталкивая сидящих за столами, тащила за собой дочь и сажала ее на места, забронированные для выступающих. Никаких доводов, что сюда садиться нельзя, она не слышала. Ее дочь инвалид, и ей там удобно сидеть – точка.
Аутисты бывают разные. Ее дочь (она уже совсем взрослая) агрессивна и все время громко разговаривает сама с собой. Это очень мешало как выступавшим, так и зрителям, не понимающим, почему взрослый человек так ведет себя. Кроме того, желая повеселиться и отвлечься, она бросала дочь одну и шла танцевать. Та без матери начинала волноваться и очень громко говорить. Мне становилось ее жаль, я вела ее в коридор освежиться – в помещение всегда жарко, – водила, простите, за ручку в туалет и всячески отвлекала, чтобы мама немного отдохнула от нее. Мать ни разу не поблагодарила меня за это. Я не была на нее обижена. Это ее личное дело, как и моя добрая воля – помочь ей и дочери.
Эта женщина приходит к моей соседке-косметологу за услугами. Но не только за этим. Пытается набиваться в друзья, хотя соседка этого сторонится. Как я уже упоминала, женщина – чрезвычайно навязчивая и болтливая, очень любит раздавать советы. Это сильно раздражает, и не только меня.
Пару недель назад она позвонила соседке и хотела передать через нее вещи для знакомой, живущей в доме престарелых. Моя соседка ходит туда часто, навещая старушку, которая осталась одна после смерти дочери. Они жили в нашем доме. Соседка не отказала, но обещала взять ее передачу позже, так как была занята. Она мне потом честно призналась, что не хотела ее в тот день видеть вообще – не было сил терпеть ее болтовню. Дама оказалась как всегда настойчивой и, несмотря на жалобы о больной ноге, пришла к нам в дом. Зная, что мы живем там же, она стала звонить нам. Мы ей не открыли. Тогда она начала не просто звонить, а трезвонить, держа палец на звонке. Такое продолжалось минуты 2. У меня голова просто стала раскалываться от этого дребезжания. Я не выдержала и сказала мужу, чтобы он открыл дверь и прибил бы хулигана. Муж вышел и увидел на пороге эту женщину. Она стала говорить, чтобы он взял пакет и передал его соседке. Муж сказал, что соседка не просила его об этом. Если бы это действительно было ей нужно, то она бы нас предупредила. Так она поступает всегда, когда сама не может это сделать. И закрыл перед нахалкой дверь.
Та не поняла нормальных слов, и снова стала нам звонить. Мы не реагировали. Тогда она позвонила на мобильный соседке и в красках расписала, какие мы сволочи. Соседка была дома, но не хотела встречаться с этой дамой, так как предупредила ее, что будет занята. Она отзвонила нам и просила взять у дамы пакет. Я ей вкратце объяснила, что произошло. После звонка соседке дама решила, что теперь опять можно нам начать трезвонить. На этот раз вышла я. Она очень обрадовалась, что это был не мой муж, и начала что-то щебетать. Я прервала ее и сказала, что так мерзко и напористо нам за 20 лет жизни в этом доме никто не звонил, даже дети-хулиганы. Дама изменилась в лице, сказала, она, дескать, не слышала, работает ли у нас звонок, и поэтому для уверенности держала на нем палец. Видя, что я не приняла эти объяснения, женщина озлобилась, повторив мои слова, что она хамка, и сунула пакет мне в руки.
С тех пор она несколько раз звонила соседке, приходила к ней домой, поливая нас грязью и требуя, чтобы соседка порвала с нами, раз мы не захотели взять для нее пакет. Понятное дело, что соседка дала ей отпор. Но женщина не успокаивается. К счастью, общих знакомых у нас с ней нет. Но вместе с тем, зная, что я занимаюсь волонтерством, помогая нашим «немым» людям адаптироваться к жизни в новой стране, она распускает слухи о нас по всему городу. Я уверена, что мне она этим не навредит. Но противно очень.
Балк Елизавета
