И.Хентов
«Тяжела и неказиста жизнь советского артиста», – это как раз про меня. Целых 110 р. в симфоническом оркестре, куда вернулся после армии, и… живи, как знаешь. Счастье, что приятель подогнал кружок гитаристов в комнате школьника, где первое время я шёл на урок впереди старательных учеников, а потом…
Когда тебе в 6 лет дают в руки скрипочку, то играть научишь и бабушку на валторне.
– Эй, чувачок!
– Знакомый голос раздался из-за какого-то столика, когда у пивной с красноречивым названием «Рак» на Кировском спуске (это теперь он, как и сто лет назад, Богатяновский), я долго и мучительно думал: брать пиво или не брать. Не то, чтобы я не хотел. Просто денег было в обрез.
– Я посмотрел на пьющих пиво счастливых граждан и понял: это меня – других чувачков не было по определению. Дело в том, что музыканты моего поколения по-другому друг к другу и не обращались. Прямо, как в фильме «Стиляги». Хотя стилягами мы не были. Не до баловства. А ну-ка попили смычком или подуди в мундштук часа по четыре, да каждый день!
– Чувак! Сколько лет, сколько зим! Как живёшь-можешь? Где творишь? – Я присмотрелся и увидел Алика, с которым не общался года три. Не то, чтобы мы дружили, но были однокурсниками ещё с училища искусств и не раз прогуливали всяческие занятия, в компании таких же балбесов, да и по портишку вместе проходились неоднократно.
Мы трижды, как орденоносные вожди или респектабельные мафиози, что оказалось впоследствии одним и тем же, расцеловались. А потом, за столиком, под пивко и чекушку «Столичной» я рассказывал Алику за жизнь. Про то, как ночью на кухне осваиваю гитарку, про свои 110 и многое другое.
Алик, кстати, выглядел на все сто: джинсы – чистый «Левис», на руке последний «Ориент». Ну, Вы понимаете.
Алик внимательно слушал, а потом серьёзно сказал:
– А ты не хочешь, чувак, заняться свадебным процессом? И объяснил, что и «Левис» и «Ориент», и трёхлетняя шестёрка – это всё свадьбы, которые он уже несколько лет играет.
– Я честно признался, что даже не могу представить себе, что же я могу там делать?
– Слушай сюда, сказал Алик. В свадьбе главное – её достать, а парень ты коммуникабельный, знакомых хватает. Вот и найди какую-нибудь столовку, да и договорись с шефом, пусть заказ перекинет – в обиде не будет. Попробуй, а вдруг понравится.
За два месяца я перевернул город, вернее все столовые и кафе от Западного до Александровки и от Береговой до Северного. На своих двоих – об автомобиле по тому времени я и не мечтал. Два раза хотели побить: оказалось, что почти все заведения давно расписаны хваткими ребятами, зарабатывающими на жизнь тем же промыслом.
Но, наконец, свершилось. Мне протежировали. Подруга одного моего приятеля оказалась дочкой замечательной Ирины Николаевны – шеф-повара заводской столовки, где каждую субботу происходили мероприятия.
День этот стал для меня в календаре одним из самых светлых, и, поэтому, я помню его в деталях, хотя уже прошло…столько не бывает.
Мы приехали за час: Алик, с неподъёмной «Вермоной» (клавиши), стойками и микрофонами, Коля – коренастый парень, с кухней «Амати» (ударная установка), самопальными колонками и усилителем и я, с видавшим виды скрипичным футлярчиком.
Примерно полчаса мы расставляли и настраивали аппаратуру. Это, конечно, громко сказано. Настраивали ребята, а я послушно выполнял их указания, не понимая в этом ни бельмеса.
И вот это произошло. Загудели клаксоны увешанных лентами и куклами машин, лихо затормозивших у входа, и белокурая пышная невеста под руку с невысоким чернявым женихом в сопровождении родных и близких чинно вошли в разукрашенный зал. Алик заиграл марш Мендельсона.
А потом… Для меня всё происходило, как во сне. Я не волновался так, как в тот незабываемый вечер ни когда сдавал вступительный экзамен по специальности в институт, ни когда играл конкурс в филармонии.
Да и знал-то я 7-40, «Аргентинское танго», да «Чардаш» Монти. Кстати, покойному Монти скрипачи всего мира, занимающиеся эстрадой, обязательно должны поставить памятник если не из золота, то из серебра: такую лепту, как он, никто не внёс в уровень их благосостояния. Разве ещё Вивальди. Правда, он наверняка переворачивается в гробу, слушая ремикс на его великий «Шторм» из «Времён года» (с лёгкой ручки Ванессы Мэй) в бесчисленных исполнениях.
Тем не менее, свадьба «пела и плясала». А я, к собственному удивлению, начал подыгрывать, когда Алик пел и играл незнакомую музыку. Нам накрыли отдельно. Со всей щедростью, принятой на ростовской земле. Было весело и хорошо. После пятой рюмки я подошёл, играя пресловутый «Чардаш», к общему столу – страх испарился. Все начали аплодировать. Невеста попросила фотографа, чтобы он запечатлел её вместе со мной. Я приобнял её за талию видимо крепче, чем следует. Жених был уже пьян и этого не заметил. Но его дядя, стоявший рядом, плечистый усач, нахмурил брови. Подбежал Алик, и, шуткой разрядив обстановку, вывел меня из-под возможного обстрела.
Позже Алик мне объяснил, что так делать нельзя – можно испортить всё дело, получить в бубен, и, что ещё хуже, не получить обещанную сумму.
Когда у невесты украли туфли, всё обошлось. А вот когда украли саму невесту, возникла проблема: её слишком долго не возвращали. Родители начали волноваться. Жених был в такой кондиции, что не обратил бы внимания, если бы её не вернули вообще или поменяли на другую. Невесту возвратили через час, причём сделал это скромный симпатичный паренёк, сидевший в самом конце стола и, в отличие от прочих гостей, мало пивший. Сопоставив факты, я понял, что он был, как поётся в знаменитой песне, «пьян от любви». Дядя жениха тоже сопоставил и зарядил пареньку в пятак. Тот ответил: он был почти трезв, что могло сказаться на исходе поединка, и у него оказались сторонники. Полетели стулья. Мы прикрыли собой нашу аппаратуру. По вызову работников столовой приехал наряд милиции. Гости помирились и начали обниматься. Милиционерам налили водки.
– На работе нельзя, – рявкнул сержант, но полстакана выпил залпом, закусил селёдочкой, сказал «совет да любовь» и дал команду рядовому заводить милицейский «Газик».
А потом продавали торт. Его не покупали долго. Битый час тамада, из близких, упрашивал присутствующих. Отчаявшись, начали угощать бесплатно. Перепало и нам.
Свадьба подошла к концу. Невеста решила сфотографироваться со мной ещё раз. Хмель выветрился из моей головы. Я сделал вид, что не понял. С нами расплатились, и, собрав аппаратуру и погрузив её в Алика шестёрку, мы поехали по домам.
Помните, Алик предложил попробовать. Я попробовал. Мне понравилось.
На следующий день я купил жене туфли, о которых она не могла и мечтать. После второй свадьбы – сыну велик. Ирина Николаевна познакомила со своими коллегами, и в сферу моего влияния добавились ещё два кафе. Дело пошло.
Через полгода я приоделся сам. Со мной стал учтиво здороваться сосед – портной из центрального ателье, а с женой – супруга директора промтоварного магазина.
И стало казаться, что жизнь удалась. Временно.
Игорь Хентов, Ростов-на-Дону, 2011.
