95-летняя Татьяна Фролофф – единственная ныне здравствующая русская эмигрантка первой волны в Париже. Больше, увы, время никого не пощадило… К счастью, Татьяна Борисовна не только сохранила прекрасную память, но и была знакома со многими выдающимися людьми.
– Татьяна Борисовна, как вы оказались во Франции?
– Как и многие… Родители эмигрировали из России в начале 20-х годов. Мой папочка Борис Андреевич служил врачом при князе Александре Михайловиче Романове, а мамочка Анастасия Михайловна, как теперь говорят, была домохозяйкой. Я родилась в Москве, но Россию помню смутно, это ведь было почти 95 лет назад… Из французского детства я очень хорошо помню, как мы отмечали наше православное Рождество… Белые скатерти, позолоченный сервиз, запеченная утка с яблоками, обязательно русская водка и много подарков под елкой. К нам часто на праздники приходили супруги Поляковы-Энвальд с детьми. Вам эти имена мало что говорят, но в России знают актрису Марину Влади. Это их дочь.
Девочка-распутница
– Да, Марину Влади знают в России как знаменитую французскую актрису и жену Владимира Высоцкого. Но мнения о ней противоречивые. Какая на самом деле Марина Влади?
– Я дружила с ее сестрой Ольгой, но, конечно, и Марину знала с детства. Их мама Милица была творческий человек, балерина, и внушала девочкам, что они самые талантливые. Марина и выросла в этом убеждении. Она с детства всегда была, как сказать, очень раскованна. Помню, в 10 лет решила станцевать перед гостями. На ней было удивительное платье: пачка балерины и серебряные туфельки… Но танец очень напоминал движения непристойной женщины. Во время танца Марина все время пыталась задрать юбку выше головы и постоянно подмигивала мужчинам, которые были старше ее лет на 20. Это был шок для присутствующих! Но еще больше потрясла реакция ее мамы: "Моя дочь станет известна всем, это ее долг…" Уж не знаю, перед кем долг, но ее с детства окружали мужчины.
Мне Ольга рассказала, что девственность Марина потеряла в 15 лет! Это безумие! А ее первым мужчиной стал кинопродюсер, который был старше на 18 лет. И все это было с благословления мамы. На мой взгляд, форменная проституция! Ведь таким образом Марина получила свою первую роль в фильме "Черные перья". После выхода этой картины у Марины совершенно испортился характер, она перестала общаться с "простыми смертными". Было очень обидно… До сих пор в памяти один случай. Родители мне подарили изумительную шляпу. Я решила похвастаться, надела и пошла в гости к Поляковым. И зря! Домой вернулась без шляпы… Марина просто на нее села и испортила вещь. Она очень скупа и завистлива.
– А вы знали ее мужа Владимира Высоцкого?
– Это было в начале 70-х. Мы с Мариной уже не общались, и вдруг я получаю приглашение прийти в гости послушать "артиста из России". Приятный мужчина, но мертвецки пьяный. Пил и пел… Через два часа "концерта" он стал не совсем адекватным, агрессивным, а вскоре и вовсе не смог подняться со стула. Мне трудно судить, зачем он был нужен Марине. Ольга говорила, что Высоцкий "обаятелен и очень изобретателен как любовник". Любила ли его Марина? Она многих любила… Марине было лет 16, когда она познакомилась с Марлоном Брандо. Влюбилась и уже строила планы… Но она ему была совершенно не нужна. И тогда у нее случился первый приступ депрессии. Мой папа лечил Марину, постоянно у них бывал. Марина закрывалась в комнате, плакала, била посуду… Один раз пришлось выламывать дверь.
А потом появился Робер Оссейн (играл Жоффрея де Пейрака в фильме "Анжелика". – Авт.), и Марина вышла за него замуж. Это замужество больше напоминало побег от предыдущей любви. Я присутствовала на помолвке, которая закончилась скандалом. Марина выпила лишнего и стала в очередной раз непристойно танцевать. Мы с Ольгой попытались ее образумить, но она нас оскорбила и выгнала. Позже прислала с посыльным конфеты и фрукты в знак примирения, но с меня было довольно… Встретились мы только после смерти ее последнего мужа Леона Шварценберга.
А произошло это так: она позвонила мне среди ночи пьяная, извинялась, предавалась воспоминаниям, плакала. Марина совершенно одинока: мужья скончались, дети разъехались, как актрису ее во Франции мало кто воспринимает, да и возраст уже преклонный. Я тогда поняла, что если не приеду к ней, то случится беда. Так и вышло. Я нашла ее спящей… Пыталась разбудить, но не смогла. Вызвала "скорую". Как выяснилось позже, Марина наелась снотворного, запив алкоголем. Слава богу, все обошлось. Но даже после этого случая мы не стали ближе, она по-прежнему избегает меня. А вот с ее последним мужем Леоном, врачом-онкологом, я была в теплых отношениях. Кстати, Леон лечил режиссера Андрея Тарковского. Но сразу сказал, что при таком запущенном раке легких шансов нет…
Грешные люди
– А вы были знакомы с Тарковским?
– Видела его буквально перед смертью, в 1985 году в гостях у общих знакомых. А с его женой Ларисой приходилось встречаться. После смерти мужа Лариса буквально нищенствовала: не было денег иногда даже на еду. Она часто посещала церковь на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа. Мы помогали ей деньгами и едой, а когда у Ларисы в квартире отключили свет, то снабжали ее церковными свечами. Она же ничего не получала из России, никаких денег: ни пенсии за мужа, ни начислений за фильмы…
– Вы как-то упомянули Феликса Юсупова, убийцу Григория Распутина…
– Я хорошо знала его внучку Ксению Шереметеву-Сфири. У Феликса и его жены Ирины была дочь Ирина, которая вышла замуж за графа Шереметева, и у них родилась дочь Ксения. Она просто боготворила своего деда Феликса Юсупова. Да, она очень на него похожа своей экстравагантностью.
– Феликс Юсупов действительно был бисексуалом?
– Мой отец рассказывал, что он все же предпочитал мужчин, особенно в зрелом возрасте. И обращался к отцу с просьбой дать совет, как сохранить мужскую силу. А ему было тогда хорошо за 70! Очень тщательно относился к здоровью, постоянно проверялся и советовался с папой на предмет венерических заболеваний. А то, что у него с Ириной отношений как мужа и жены не было, то это факт. Их связывали дом и бизнес. В Париже и сейчас существует Дом моды "Irfe – Ирина и Феликс". Но он не принес им особого богатства. Они ведь были не коммерсанты, а князья. Помню, папа взял меня к ним в гости, буквально за несколько недель до смерти князя Юсупова. Меня поразила маленькая двухкомнатная квартира на улице Шарон.
Было очевидно, что они нуждаются, но держались великолепно: угощали икрой и блинами с изумительной наливкой.
– Ходят слухи, что Юсупов не был причастен к смерти Григория Распутина…
– Ерунда. Он подолгу говорил об этом с моим отцом и страдал, что грех остался непрощенным. Сокрушался: "Грех на душе – Гришка, проклял он нас…" Феликс стал в старости очень сентиментален, и последние его слова были о прощении. Он прощался и каялся перед женой, перед Россией, перед Распутиным. Так рассказывал папочка, а он был у князя буквально за день до смерти.
– А сами вы, прожив такую долгую жизнь, ни в чем не хотели бы покаяться?
– Хочу… В том, что осуждала и судила людей. Например, Рудольфа Нуриева. Мы собирали деньги для русских нуждающихся в Париже, и я лично обращалась к Нуриеву, руководившему тогда Гранд-опера. А он прогнал меня со словами: "Всем нищим не подашь". Безумно скупой был человек. Вскоре Нуриев пришел в нашу церковь и хотел пожертвовать, но ему отказали в этом. А буквально через год он умер. Видимо, приходил уже совершенно больным человеком, хотел покаяться и помочь… А получил отказ. Грех это… Мой грех.
Татьяна Кизилова
