Тамара Артамонова
Вот и закончилась беззаботная пора детства… Завтра в шкооолуууу….
Папа по утрам просыпался по общесоветскому будильнику. Ровно в 7 часов утра по радио звучал Гимн Советского Союза. Мне почему-то он представлялся утренней молитвой. И я с трудом выкарабкивалась из сна. Зато, когда я укладывалась на ночь спать и долго вертелась, папа говорил строго –« Тамара, вспомни утро!»
Действовало безотказно. Но как мы любили свой Гимн. Гимн! Это, это святое!
Моя сестренка Лелечка, дочка дяди Меира, была на 5 лет старше меня. Однажды я ночевала у дяди Меира. Утром с гимном проснулась вся коммуналка. Из трех комнат соседей доносился мощный звук гимна. Я вышла в коридор. В конце коридора был общий туалет, дверь была открыта. Там горел свет, и Лелечка стояла перед унитазом с поднятой в салюте рукой. Уже потом , через много лет в Израиле мы вспоминали этот эпизод и укатывались. Но тогда это было СВЯТОЕ.
Мой первый класс – 1б был сборный. Одни девчонки из простых семей. Вечное выяснение отношений, противостояние одной половины класса другой. « Ты за кого? А ты за кого?» Одну девочку Ниночку Сидорову затравили за то, что она чисто и красиво писала. Учительница приводила нам ее в пример. Никто не верил, что это она сама. Нине было плохо. Я демонстративно села с ней рядом. Уже через 10 лет мы с ней вместе в моем дворе готовились к вступительным экзаменам в Политехнический институт. Зубрили математику. Я ей помогала.
Мы с ней сдружились. У нее отец не вернулся с фронта. Их было 3 сестрички. Младшая вскоре умерла. Послевоенное тяжелое время.
Я пошаливала на уроках. Меня пересаживали то на заднюю парту, то на первую. Не помогало. Зато как хорошо было гулять в изгнании по пустому коридору, смотреть в окно на улицу.
Но однажды я доигралась. На уроке литературы молодая учительница Элла Григорьевна читала нам наизусть отрывок из поэмы Маяковского «Хорошо». Она была высокая, полненькая. Ходила между рядами и, читая отрывок, взмахивала кулачком в такт строк, подняв глаза к потолку. И тут меня угораздило задать ей какой-то дурацкий вопрос. Она застыла с открытым ртом, потом пришла в себя и с визгом выставида меня вон из класса. Я с удовольствием подчинилась.
Уже позже, когда Эллу Григорьевну сменила пожилая учительница Антонина Николаевна Архангельская, я вдруг полюбила литературу.
С удовольствием спешила к доске прочитать басню Ивана Крылова. Для меня мудрее не было поэта. Да и сейчас нет. Каждая басня – это спектакль, это совет и наказ… Особенно мне нравилась басня «Ворона и лисица». –« И с ним была плутовка такова.» Тут я кланялась и разводила руками..
Сейчас про эту басню сочинили анекдот.
Смысл – Лиса подошла к дереву, на котором сидела ворона с сыром во рту и… швырнула в нее палкой. Сыр выпал. Ворона шлепнулась. Лежит и думает: – « Блин! Ну надо же, как басню сократили!…»
Эта она, классный руководитель 7а, учительница литературы Антонина Николаевна Архангельская сыграла в моей жизни неоценимую роль. Она как-то поверила в меня. За сочинения я у нее получала 3\5. 3 – за грамотность, 5 – за содержание. Меня устраивало.
Учась 7б классе я ,кажется, окончательно достала педперсонал. Решался вопрос моего пребывания в школе! Жуть. И тогда Антонина Николаевна Архангельская заявила, что согласна взять меня в свой класс – 7а, где она была классным руководителем. Ее отговаривали, но она настояла.
Со второй четверти я уже училась в 7а. Это была другая планета!!!! Какой-то элитный класс. Девочки все на уроках работали. Лес рук. Тихо. И я притихла. Я не хуже других!!! Я умею, я могу !!!
Появился стимул, появились пятерки. Меня даже приняли в Комсомол. Правда с третьего раза. Потом частенько вызывали на собрание актива для проработки. Ну так надо было. Я поняла, что я тут девочка для битья и перестала « присутствовать» на активах., что опять плохо. Но какая началась интересная жизнь. Вот что значит среда, что значит умный и добрый руководитель. А дальше…. Дальше было еще веселей.
Т Артамонова.
