Те, кто застал агонию совка, должны помнить непонятно откуда взявшиеся анекдоты про тупого чукчу. Причем, тупость этого чукчи исполнялась с таким нажимом, что однажды автор даже озвучил мысль о том, что делается это с ненавистью, которой обычно удостаивались американцы, а потому – складывается впечатление о том, что чукчи чем-то крупно насолили русским.
Эта мысль взялась не на ровном месте, поскольку автор имел возможность лично наблюдать другой северный народ – хантов, которые не ассимилировались с пришлым европейским населением совка практически ни в каких сферах жизни. С учетом того, что они продолжали вести кочевой образ жизни, передвигаясь с места на место за стадом своих оленей, то даже физических точек соприкосновения с ними было очень мало. Они мало зависели от цивилизации и все необходимое для жизни добывали самостоятельно и почти без помощи извне.
Мало того, их не интересовали ни достижения науки и техники (кроме оружия), ни уют, ни культура, ни что-то еще. Они полностью игнорировали внешнюю цивилизацию и казалось – осознанно отгораживали себя от враждебного мира. Но понять корни этой враждебности было довольно сложно. Дело в том, что освоение отдельных мест Крайнего Севера осуществлялось людьми, приехавшими сюда за тысячи километров, и у них не было представления об истории этих мест, а скорее всего, они полагали, что никакой истории в этих диких местах не было вовсе. По крайней мере, здесь не было представителей европейских народов, которые прожили здесь несколькими поколениями.
А ханты многое видели и очень многое помнили. Если бы они того захотели, то могли бы рассказать как сюда пришли первые европейцы и что делали на этих землях. А потом – рассказали бы о том, что тут делалось в лагерях и на подступах к ним. О зверских пытках, расстрелах, людоедстве и о многом другом, что теперь пытаются забыть потомки тех, кто убивал и кого убивали. А они – помнили. Они знали, что это такое и потому – старались держаться от этого подальше. Тогда, в далекой юности, лишь возникло подозрение о том, что ханты не зря так тщательно отделяют себя от приезжих, а понимание причин такого положения пришло гораздо позже.
Но вернемся к чукчам. Большинство тех, кто помнят анекдоты о них и то, как беспощадно чукчи там высмеивались, тоже могли прийти к выводу о том, что все это неспроста. Тем более, что в совковые времена анекдот был поставлен на службу пропаганде и генерировался в нужное время, в нужной форме и о нужном предмете.
Тем не менее, очень трудно было представить то, чем этот малочисленный северный народ мог насолить до такой степени, что на время затмил анекдоты про евреев и украинцев, с которыми все было ясно. Но дело оказалось не в совке, а в генетике империи, которой совок безусловно являлся.
Широкой публике просто не было известно о том, что чукчи мало чем отличаются от тех народов, которые оказывали яростное сопротивление имперским захватчикам. Пускай каждый, кто рассказывал или слышал анекдоты про чукчу, ответит себе на вопрос о том, знает ли он о русско-чукотской войне, длившейся более ста лет и о сражениях, которые происходили между захватчиками и местными жителями? Тогда следует напомнить о том, что противостояние между чукчами и московитами началось примерно с 1652 года, когда был основан Анадырский острог. Собственно говоря, «покорение Сибири» шло по одной и той же схеме. Вперед продвигались вооруженные отряды, которые обустраивали опорные пункты и начинали грабить местных жителей и когда дело доходило до выяснения отношений, им ставился ультиматум, либо те платят назначенный ясыр – дань, либо их уничтожат.
Последний исход наглядно демонстрировался захватчиками путем поголовного уничтожения населения в отдельных стойбищах. Особо подчеркнем, эти отряды ничего не добывали, ни зверя, ни полезных ископаемых, ни чего-то еще, они просто отнимали все ценное у местных жителей, это было их единственной целью. И если другие малые народы смирялись с подобным положением дел, то чукчи стали давать отпор. Поскольку добиться покорности не удавалось, то периодически организовывались карательные экспедиции вглубь Чукотки.
Самое ожесточенное противостояние возникло в период с 1720 по 1750 годы. Карательные экспедиции против местного населения возглавляли Алексей Чудинов, Афанасий Шестаков и Дмитрий Павлуцкий. В результате этих рейдов чукчи стали объединяться в мобильные отряды и наносить урон противнику всеми доступными средствами. Несколько раз даже разворачивались настоящие бои, например у реки Егач, в 1730 году, где чукчи разгромили отряд Шестакова, а сам предводитель попал в плен и обезглавлен. В 1747 году произошла битва при реке Орловке, где был разгромлен отряд Павлуцкого и опять, чукчи уничтожили самого Павлуцкого и 40 казаков из его ближнего круга. Пусть читателя не смущает небольшое количество жертв, поскольку с обоих сторон отряды были небольшими. Считается, что все население Чукотки тогда не составляло и десяти тысяч человек, а потому – это были эпические сражения, для того места и времени.
В общем, карательные операции заканчивались тем, что чукчи собирали ударные отряды и громили оккупанта, заставляя его откатиться, неся тяжелые потери и теряя убитыми своих лидеров. За это чукчи получили прозвище «северные черкесы».
В общем, борьба с чукчами была кране затруднительной и слишком кровавой для захватчика. Их так и не удалось заставить платить дань, и в конце концов, из Петербурга, в 1763 году, на место был отправлен начальник Анадырской партии Фридрих Плессинер. Он изучил ситуацию и отослал в столицу доклад о том, что ситуацию невозможно разрешить наличными средствами, а отправлять сюда слишком большое армейское соединение – дорого и бесполезно, потому что чукчи мгновенно меняют свою тактику и переходят к ведению партизанской войны, нанося урон живой силе.
В конце концов, на место пришло распоряжение о том, чтобы срыть острог, вывести солдат, а саму Анадырскую партию ликвидировать. Де факто, чукчи остались свободными и никому ничего так и не платили. Так все и оставалось до тех пор, пока те места не облюбовали большевики и не устроили там сеть концлагерей с охранными отрядами. Но им уже было не до покорения чукчей и взимания с них дани.
То есть, чукчи оказались одним из немногих народов, который оккупант не смог ни покорить, ни ассимилировать, ни уничтожить, и тогда их решили смешать с грязью анекдотами про бестолковых аборигенов. Собственно говоря, на этом просматривается почерк империи: ты должен стать либо рабом, либо умереть, а если удалось этого избежать, о тебе сочинят килотонны дряни, которые представят тебя клиническим идиотом. Что характерно, именно эта империя показывает зубы точно так, как это делала ее бабка, причем – повторяет все до последней запятой. Так что «Чукча в чуме ждет рассвета?»
