Странные привычки великих философов

Со времен античности известно множество эксцентричных выходок философов разных эпох. К примеру, Хрисипп напоил вином осла, а затем умер от смеха, наблюдая за ним, Диоген любил мастурбировать на публике, а престарелый Аристотель катал на своей спине гетеру Александра Македонского. Мы собрали самые странные привычки и предпочтения европейских интеллектуалов, построивших великие философские теории…

Особые пассии Рене Декарта

Рене Декарт известен как математик и родоначальник философии рационализма. Существует легенда, гласящая, что оси X и Y для системы координат он придумал, лениво валяясь в постели и наблюдая за мухами на потолке.

Декарт любил поддерживать близкие отношения с самыми знаменитыми и богатыми женщинами своего времени, например с королевой Швеции Кристиной или с изгнанной из Англии принцессой Елизаветой. Несмотря на то что Декарт так и не женился, его странные предпочтения в области женской красоты стали предметом слухов: ему нравились лишь косоглазые девушки. В своем письме к королеве Кристине философ признался, что такие предпочтения могут быть вызваны ранней юношеской страстью к девушке с косыми глазами.

Расписание Иммануила Канта

Самая безобидная философическая странность была у идеалиста Иммануила Канта, основавшего традицию немецкой классической философии. После того как Кант купил дом в 1783 году, он решил завести себе привычку непременно следовать распорядку дня.

На протяжении более 20 лет, до самой своей смерти, он вел себя исключительно согласно следующему расписанию: около 5 утра философ вставал, выпивал кофе и выкуривал трубку. Затем он работал над философскими трудами, а после, в 07:00, шел на лекции.

С 11:00 до 13:00 он снова работал с рукописями, а потом совершал свою знаменитую часовую прогулку по Кенигсбергу при любой погоде. Говорили, что по его выходам на улицу соседи настраивали свои часы. Строго установленный маршрут для прогулок позже назовут Philosophengang, то есть «философской прогулкой». Вечером Кант общался с друзьями и работал над книгами до 22:00, а после ложился спать.

Пижама Георга Вильгельма Фридриха Гегеля

Великий немецкий философ Георг Вильгельм Фридрих Гегель имел странную причуду: работая дома, он постоянно носил ночную сорочку. Причем надевал он ее поверх своей дневной одежды, а дополнял экстравагантный образ черным беретом на несколько размеров больше своего.

Однажды приятель Гегеля Эдуард Ганс обнаружил философа в этой странной одежде посреди его кабинета, хаотически заваленного различными бумагами и книгами. Дурную славу необычная привычка философа навлекла уже позже, когда Гегеля в кабинете в сорочке поверх одежды запечатлел художник Юлиус Себберс. Жена Гегеля говорила, что философу так сильно не понравился этот портрет именно потому, что на нем он был чрезвычайно на себя похож.

Фрукты Фридриха Ницше

Всю жизнь Фридрих Ницше страдал от различных заболеваний. В числе симптомов были головные боли, постоянная тошнота и расстройства пищеварения. Для того чтобы избавиться от них, Ницше перепробовал громадное количество лекарств и диет. Однако вполне вероятно, что пищеварительное расстройство, которое ученый так долго лечил, было вызвано его патологическим пристрастием к фруктам.

Согласно свидетельствам хозяина гостиницы, где останавливался Ницше, его рацион состоял из бифштекса на завтрак и фруктов на обед и ужин. Помимо того что Ницше заказывал фрукты там, где жил, обычно он получал огромные корзины в подарок от друзей. За день Ницше мог съесть около трех килограммов фруктов.

Жертвоприношения Жоржа Батая

Жорж Батай, знаменитый философ и писатель, был также известен созданием тайного общества «Ацефал». Андре Массон нарисовал логотип этого общества — фигуру обезглавленного человека, держащего кинжал и сердце в широко расставленных руках — для одноименного журнала.

Члены тайного общества не подавали руку антисемитам, праздновали день казни Людовика XVI, проводили ежедневные ритуальные обеды, состоявшие из котлет из конины и воды. В другом ритуале члены «Ацефала» должны были доехать до затерянной в лесах станции Сен-Лазар, дойти до упавшего дерева и жечь под ним серу.

Философ и писатель Пьер Клоссовски, также член этого общества, свидетельствует, что Батай давал следующие указания «Ацефалу»: «Вы должны медитировать, но в полном молчании! Никогда не говорите другому о своих ощущениях и мыслях!» Батай был убежден, что на темечке у него расположен глаз, позволяющий видеть солнце.

Мыслитель считал, что только смерть — а конкретнее, жертвоприношение — может изменить бытие. Он посвятил этой проблеме много времени, размышляя над философской составляющей жертвоприношений ацтеков. Одно из художественных произведений Батая описывает ужасающее жертвоприношение самки обезьяны толпой обнаженных людей.

В знаменитом «Солнечном анусе» также присутствует тема жертвоприношения, и все эти факты (интерес к кровавым ритуалам и их описания в художественных и философских работах Батая) стали поводом для слухов о существовании человеческих жертвоприношений среди членов «Ацефала». Достоверно неизвестно, существовал ли на самом деле проект человеческого жертвоприношения, однако многие говорили, что жертву «Ацефалу» удалось найти, но никто так и не захотел стать жрецом, убивающим ее. Батай позже признается, что данные воззрения были всего лишь его опасным заблуждением.

Ногти Жиля Делеза

Французский философ-постструктуралист Жиль Делез создал новый язык философии, включающий в себя ставшие всемирно известными понятия «ризома», «номадизм», «тело без органов», «желающие машины». В обыденной жизни Делез не пытался реализовывать свои радикальные философские идеи, ведя скромную семейную жизнь французского профессора в доме с женой и двумя детьми.

В ответ на обвинения в несоответствии его философской и жизненной позиций Делез отвечал: «В чем разница между мною и гомосексуалистами, алкоголиками или наркоманами, если я для себя достигаю того же эффекта иными средствами?» Однако не только философия Делеза была скандальной и идущей вразрез со всеми принятыми нормами — таковы были и некоторые его эксцентричные выходки.

Делез не умел печатать на машинке. Этот недостаток помешал ему самостоятельно набрать дипломную работу — с ней ему помог его университетский друг Мишель Турнье. Однако помощь Турнье не была высоко оценена Делезом: он считал, что друг удалил и изменил часть его труда. В конце концов Делез вернул Турнье копию своей дипломной работы с ироничным посвящением.

После студенческих восстаний мая 1968 в Париже Делез активно выступал на политической арене: поддерживал леворадикальных гошистов и маоистов, критиковал негативное отношение к употреблению наркотиков и выступал в защиту гомосексуалов Франции. Он читал публичные лекции, собирающие столько людей, что от дыма сигарет лектора, которые он зажигал последовательно одну от другой, за несколько часов зал «становился похожим на турецкую баню».

В качестве развлечений для студентов Делез иногда любил сыграть на пиле. А когда один из студентов обозвал философа *** (гомосексуалистом. — Прим. ред.), тот ответил: «Да, ну и что?» Делез воевал с Аленом Бадью, который писал статьи, направленные против его философии — к примеру, «Фашизм картошки». Сторонники Бадью или даже он лично часто не давали Делезу спокойно читать лекции, а философ старался мирно избежать конфликта с агрессивными студентами. Разозлить Делеза смогла только агитационная брошюра сторонников Бадью, пропагандирующая суицид.

Известно, что Делез не стриг ногти, аргументируя их отращивание тем, что он якобы «не мог прикоснуться к предмету, особенно к ткани, кончиками пальцев, не испытав острой боли». Такая сверхчувствительность Делеза скоро стала достоянием прессы и широко обсуждалась еще при жизни философа. Возможно, это было явление того же порядка, что и его неприязнь к «трущимся» животным и лаю собак. Ходили легенды, что ногти Делеза в последние годы жизни завивались спиралями от огромной длины в шесть сантиметров.

Его последователь, делезианец Мишель Кресоль, критиковал учителя и обвинял философа в излишней склонности к дешевой игре перед публикой. Делез вскоре осадил Кресоля, упрекнув молодого философа в светском снобизме. Делез писал:

«…мои ногти, они длинные и необрезанные. Всегда можно сказать, что мне их обрезала моя мать и что это связано с Эдипом и кастрацией. Можно еще сказать, и это будет правдой, что моя мечта состоит в том, чтобы быть если не невидимым, то хотя бы недоступным восприятию, и что я компенсирую эту мечту, отпуская длинные ногти, которые всегда могу спрятать в кармане, потому что больше всего меня шокирует тот, кто их разглядывает.

Можно, в конце концов, сказать: «Не следует грызть ногти, потому что они принадлежат тебе; если ты любишь ногти, то грызи их у других, если хочешь и если можешь». Но ты, ты избираешь самую худшую интерпретацию: говоришь, что я хочу выделиться, создать свою Грету Гарбо. Во всяком случае любопытно, что из всех моих друзей никто никогда не замечал моих длинных ногтей, все находили их совершенно естественными, выросшими случайно, словно ветер принес их семена, а о ветре не стоит говорить».

Даже до того, как Делез заболел раком легких (в 1995 году философ покончит жизнь самоубийством, не вынеся жизнь с дыхательным аппаратом без нормальной возможности работать), он не любил лишний раз куда-то выходить или путешествовать, постоянно проживая в 17-м округе Парижа. Делез не выносил путешествующих интеллектуалов, считая излишними их постоянные разговоры друг с другом, а сам пытался выбираться только на парижские выставки или кинопоказы.

Эротические камикадзе Феликса Гваттари

Соавтор и друг Делеза Феликс Гваттари также был известен своими необычными философскими проектами. Странности присутствовали не только в них, но и в его личной жизни.

В 1955 году Гваттари устроился на работу в психиатрическую больницу La Borde. Эта лечебница была экспериментальной и представляла собой вариант коммунистической утопии без бюрократии и с совместным трудом больных и персонала. В больнице была налажена коммуникация между пациентами и врачами, которые вместе проводили досуг, душевнобольным даже доверяли административные поручения: один из них, к примеру, был казначеем больницы.

Гваттари, придя в необычное учреждение, решил навести в нем свои порядки: отобрал талоны на еду у рабочих и заставил их заниматься тяжелым физическим трудом. Пациентов Гваттари вынуждал участвовать во всех мероприятиях, даже если те не хотели. В конечном итоге дошло до психотропной терапии и драк с применением кофейников. Гваттари избавился от своих деспотических убеждений лишь после попытки откосить от армии, в результате чего он ненадолго сам побывал пациентом одной психбольницы.

Впоследствии La Borde благодаря содействию Гваттари стала центром встреч интеллектуалов, а один из друзей философа даже открыл там цирк с фокусами и дрессированными животными. В 1968 году Гваттари предложил пациентам поучаствовать в протестах, после чего его выгнали из заведения.

После событий 1968 года Гваттари получил большие деньги на исследовательские проекты. Однако, судя по воспоминаниям соратников, философ поддерживал леворадикальных интеллектуалов не только в исследованиях, но и в быту, растрачивая бюджетные средства на камеры или мотоциклы, с просьбами о покупке которых к нему обращались. Однажды Гваттари даже дал денег на аборт кому-то из обращавшихся. Гваттари просил всех вернуть эти деньги, раздавая их якобы в долг; однако денег, конечно, никто не вернул.

Кроме того, философа знали как неисправимого бабника: даже на седьмом десятке он завел отношения с молодой сербской актрисой. Семья Гваттари узнала о похождениях философа уже после его смерти — на похоронах, где перечислялись все эротические достижения покойного. Интересно, насколько бы они удивились, если бы узнали, что ранее Гваттари создал сообщество так называемых «эротических камикадзе», которые боролись с отвратительной, по мнению философа, тенденцией к моногамии и супружеству.

Капиталистичность жизни семейных пар Гваттари развенчивал не только своей философией, но и при помощи группы специальных «камикадзе», которые должны были разорвать отношения будущих или настоящих супругов с помощью авантюрных вылазок. Впрочем, сам философ, хотя и выступал против семейной жизни, сам был несколько раз женат. Своих детей он не очень любил — судя по тому, что одного из них достаточно рано учил писать и читать, запирая ребенка в комнате с ручкой и листком бумаги.