Старый Свет переживает экзистенциональный кризис, и то, что происходит на наших глазах во Франции, лишь верхушка айсберга…
Фото Владимира Плетинского
ФРАНЦИЯ В СВОБОДНОМ ПАДЕНИИ
Недавний теракт в Страсбурге вряд ли стал для Франции сюрпризом. Подобные события превратились уже в норму жизни: с 2015 года в результате терактов здесь погибли 246 человек, и это только по официальным сводкам. Хаос в Пятой республике неумолимо нарастает.
В феврале 2014 года профессор Парижского университета Гай Миллер написал статью "Франция в свободном падении". Экономисты, по его словам, все чаще употребляют в отношении Пятой республики словосочетание "Новый больной человек Европы" — по аналогии с Османской империей, которую именовали так в начале прошлого столетия. Это не было преувеличением. В 2013 году закрылись 62 тысячи малых и средних бизнесов, лишив работы сотни тысяч людей. Экономический рост держится на нулевой отметке вот уже десять лет. Количество нуждающихся превысило 9 миллионов человек (15% населения страны). Безработица прочно застыла на уровне 9-10%. Иностранные инвестиции упали на 77%, стремительно рос государственный долг.
С того времени прошло четыре года. Бесцветного социалиста Олланда сменил на посту президента Пятой республики Эммануэль Макрон — представитель правящей элиты, напыщенный и полный наполеоновских прожектов. Он обещал избирателям чудо: либерализацию экономики, сокращение безработицы и снижение бремени налогов. Прошел год его правления — Франция продолжает свободный полет в пропасть. Экономический рост составил… 0.2% (с 0.2% во втором квартале до 0.4% — в третьем). Безработица осталась на прежнем уровне, а налоговое бремя достигло 45% ВВП — едва ли не самый высокий показатель для развитых стран. Реформы Макрона были косметическими, более того, сомнительными: введены ограничения на надбавки за несправедливое увольнение, а малые бизнесы получили возможность заключать кратковременные контракты с работниками.
В стране нарастали мятежные настроения. Весной Францию сотрясала забастовка водителей общественного транспорта, сопровождаемая демонстрациями и погромами банков и магазинов. Насилие вошло в плоть и кровь французского общества: победа национальной сборной по футболу спровоцировала вместо празднований массовые погромы и нападения на полицию. Это была прелюдия назревавшего взрыва, но власти оставались безучастными зрителями. Хуже того, Макрон не скрывал презрения к своему народу. В июне 2017 года он заявил, что "люди делятся на тех, кто преуспевает, и тех, кто ничего собой представляет", а вскоре высокомерно предложил безработным молодым людям "выйти из дома и перейти улицу".
Решение резко повысить цены на топливо стало соломинкой, которая переломила спину верблюду. Дизельное топливо подорожало на 23%, бензин — на 15%. На 2019 год было запланировано дальнейшее повышение цен. На транспортные средства, находившиеся в эксплуатации свыше четырех лет, был введен дорогостоящий технический контроль, причем невыполнение предписаний каралось удушающими штрафами.
Восстание спровоцировало не только подорожание топлива, но и иезуитская риторика Макрона об "экологически чистом транспорте". Его пассионарные проповеди о борьбе с глобальным потеплением выглядели поистине злой насмешкой над проблемами миллионов людей. Они напомнили о Марии-Антуанетте, призывавшей свою подданных "есть пирожные, если у них нет хлеба".
Макрон игнорировал нарастающее недовольство, хотя опросы свидетельствовали, что его поддерживает только узкая прослойка наиболее обеспеченных слоев общества, обитающих в привилегированных кварталах Парижа и других больших городов. "Г-н президент, мы не сводим концы с концами, а вы нам твердите о создании Высшего совета по борьбе с потеплением. Вы потеряли всякую связь с реалиями!" — заявила Лоренс Сейле из Республиканской партии.
Когда новые предписания президента вступили в силу, Франция восстала. За два дня под петицией с требованием отмены решения о повышении налогов подписались почти миллион граждан. Социальные сети связали людей по всей стране — так родилось движение "желтых жилетов". Макрон, первоначально отказывавшийся вести переговоры с демонстрантами, согласился пойти на уступки, но было поздно. Демонстранты выставляли новые требования: увеличение минимальной заработной платы, отмена налога на сверхурочные часы работы и социального налога для пенсионеров, получающих меньше 2 тысяч евро в месяц. Загнанный в угол Макрон готов пойти и на это, но нет никаких признаков того, что положение улучшается. Революция, как известно, имеет начало, но не имеет конца, и все чаще звучат призывы к отставке президента.
1 of 3
Полицейские и военные на улицах Парижа не особо пугают исламистов
"Сирийские беженцы" часто на поверку оказываются выходцами из вполне спокойных, но бедных арабских стран
Южный портал Кафедрального собора в Страсбурге украшен двумя огромными женскими статуями, олицетворяющими христианство ("Победившая церковь") и иудаизм ("Поверженная синагога"). Ныне в композиции пора добавить "Убивающую мечеть"
ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ РАСПАД, ИЛИ САМОУБИЙСТВО ПО-ФРАНЦУЗСКИ
Проблема, однако, не только и даже не столько в Макроне: кризис не ограничивается экономическими трудностями, хотя и провоцируется ими. Во Франции при полном попустительстве национальных и европейских элит вызревает гнойник, чреватый коллапсом всей государственной и правовой системы.
Жерар Коллон, первый глава МВД в правительстве Макрона, ныне мэр Лиона, открыто озвучил свои опасения. "Люди не хотят жить вместе, — заявил он, недвусмысленно намекая на мигрантов, создавших гигантские закрытые гетто во французских городах. — Мне трудно сказать точно, но по моим оценкам, через пять лет ситуация станет необратимой. У нас всего пять, от силы шесть лет".
Макрон остался глух к предупреждениям своего министра — он был занят спасением всего человечества. В начале октября Коллон ушел в отставку. В прощальном заявлении он подчеркнул, что "ситуация быстро ухудшается" и "во многих местах уже действуют законы сильнейшего, устанавливаемые наркоторговцами и радикальными исламистами". Тем самым он подтвердил худшие из пророчеств, сделанных его соотечественниками — публицистом и обозревателем "Le Figaro" Эриком Земмуром, написавшим несколько лет назад книгу "Самоубийство Франции", и Аланом Финкелькраутом, который в своем исследовании "Несчастная идентичность" описал Францию как страну, разваливающуюся на глазах. "Иммиграция должна идти рука об руку с интеграцией во французское общество, — пишет он. — Таковы правила игры. Но массы новоприбывших отказываются соблюдать это правило, они создали свои закрытые сообщества. Как мы можем интегрировать их? Множество мусульман в Европе придерживаются радикальной исламской идеологии. Левые не хотят признать, что налицо столкновение цивилизаций".
В этом столкновении цивилизаций французы выглядят явно слабейшей, если не обреченной стороной. Макрон отказывается даже обсуждать опасность, исходящую от представителей воинствующего ислама, обосновавшихся во Франции. Громкие обещания выкорчевать экстремизм, последовавшие после нескольких терактов, так и остались обещаниями. Ни один из 800 мусульманских анклавов не возвращен под контроль властей. Из сотен салафитских мечетей закрыто только 19. Гора родила мышь. При этом глава "Национального фронта" Мари Ле Пен была лишена иммунитета только потому, что опубликовала кадры со зверствами боевиков ИГ, а французский суд потребовал удалить крест с памятника папе римскому Иоанну Павлу II в городе Плоэрмель (провинция Бретань). Причина — наличие креста есть посягательство на принцип разделения церкви и государства.
Преемник Коллона, новый глава МВД Франции Кристоф Кастанер, называет ислам "религией любви и счастья, подобно католической вере". Сам Макрон добивается введения в начальную школьную программу изучения арабского языка и ислама.
ПРЕДЧУВСТВИЕ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
После того как исламист зарезал двух девушек в Марселе в октябре 2017 года, комментатор Матье Бок-Котэ с горечью написал:
"Пятая республика переживает процесс цивилизационного распада. Национальные и европейские элиты не противостоят нарастающей угрозе, а лишь пытаются, причем не слишком успешно, удерживать ситуацию под контролем, словно распад — неизбежная данность".
"Франция распадается на глазах" — таков заголовок статьи Ива Маму, ветерана французской журналистики, бывшего репортера "Le Monde". По его мнению, политики (за исключением Марин Ле Пен) говорят о чем угодно — об экономике, финансовом кризисе, гомосексуальных браках, но только не о том страхе, который испытывают рядовые французы. А Франция охвачена страхом, парализована им.
Согласно опросу, проведенному IFOP-FIDUCIAL в марте 2017 года, из-за постоянных терактов, нападений, уличного насилия 60% населения опасаются за свою жизнь и жизнь своих близких. 93% полагают, что угроза терактов резко возросла. 71% — что положение дел в сфере безопасности за последние пять лет ухудшилось. 59% — что они нигде не чувствуют себя в безопасности. 69% — что полиция и жандармерия не располагают людскими ресурсами и полномочиями, чтобы эффективно бороться с террором. "Насилие распространяется по всей стране. Не только террор, но и откровенный бандитизм. Ощущение опасности присутствует повсюду — в больницах, школах, на улицах, даже в полицейских участках. СМИ не осмеливаются прямо написать, что виной тому мусульманские банды. Они пишут "молодежь", избегая конкретики. Ощущение гражданской войны нарастает повсюду", — пишет Миллер.
Ситуация усугубляется стремительным ростом левого радикализма. Едва ли не самым популярным бестселлером стало 12-страничное эссе "Время гнева" ("Indignez-vous") Стефена Хесселя, призвавшего к отказу от "власти денег" и свободного рынка. За считанные дни он стал кумиром молодежи и, не являясь солдатом, был с почестями похоронен на военном кладбище. Неожиданный успех Жана-Люка Меланшона, создателя леворадикальной партии, получившего четвертое место на последних президентских выборах, — свидетельство роста популярности утопических теорий.
Что ждет Пятую республику? Жиль Кепель, французский политолог и арабист из парижского Института политических исследований, отвечает односложно: "La fracture" — раскол.
Бывший главнокомандующий французской армией генерал Пьер де Вильерс предупредил Макрона: "Если пригороды, где живут мигранты, восстанут, мы не справимся с ними. У нас просто не хватит людей". Макрона это не беспокоит — он призывает к созданию европейской армии, чтобы "защищаться от Китая, России и даже США". Вот уж точно сказано: Бог лишает разума тех, кого хочет покарать.
Каденция Макрона истекает в 2022 году. Каденция Франции как целостного, правового национального государства, если верить Коллону, — тогда же…
АД В РАЮ
Не только Франция находится сегодня в состоянии свободного падения. Это можно сказать почти обо всей Западной Европе. В Великобритании дебаты вокруг Брексита поставили политическую систему на грань кризиса, невиданного в современной истории королевства. Большинство тори отказываются поддерживать сделку Терезы Мэй с ЕС, утверждая, что сделка эта еще хуже, чем условия нахождения Англии в составе Евросоюза. Консервативная партия расколота, и на этом фоне набирают популярность лейбористы во главе с Джереми Корбином — британской версии Уго Чавеса, призывающим к национализации промышленности и выходу из НАТО, союзника и друга "Мусульманских братьев", ХАМАСа и "Хизбаллы". Все, что было сказано выше об исламе во Франции, в полной мере относится и к Великобритании.
В Бельгии, "витрине ЕС", вице-премьер и глава МИДа Дидье Рейндерс развалил правительство, выйдя из него со своей партией "Новый фламандский альянс". Причина — решение партии "Реформаторское движение" во главе с премьер-министром страны Шарлем Мишелем подписать Миграционный пакт ООН. Фламандцы не хотят мигрантов и, возможно, даже не слишком жаждут оставаться в союзе с экономически более слабой Валлонией. Район Моленбек в Брюсселе стал оплотом джихадистов в Европе. "Каждый знает, что все мечети в Брюсселе контролируются салафитами", — признал бывший мэр Брюсселя Иван Майер.
Экономика Германии, локомотива ЕС, в гораздо лучшем положении, чем французская, однако бремя мигрантов, заполонивших страну по воле Ангелы Меркель, пошатнуло и этого супертяжеловеса. Экспорт из Германии в первом квартале продемонстрировал максимальное снижение за пять с лишним лет, а экономический рост замедлился до минимума с третьего квартала 2016 года.
Но главная угроза исходит изнутри. Как и во Франции, германская политическая система утратила равновесие и крайне поляризована: традиционные партии теряют популярность, а "Альтернатива для Германии" с одной стороны и Левая партия и "зеленые" — с другой раскачивают лодку.
В августе 2016 года разведывательное агентство ФРГ (BfV) сообщило, что салафиты ведут подготовку к беспорядкам, которые будут сопровождаться террором групп и одиночек. Улицы германских городов уже патрулируют мусульманские байкеры во главе с Марселем Кунстом, немцем, принявшим ислам и сменившим имя на Махмуд Садам. Их цель — борьба с исламофобией, а штаб-квартира — город Мёнхенгладбах. В стране действует самопровозглашенная исламистская милиция — "полиция шариата". "Уровень угрозы насилия, провоцируемого салафитами, очень высок и представляет опасность", — констатирует BfV.
Шведский рай на наших глазах превратился в шведский ад. Выборы в сентябре этого года привели к патовой ситуации: ни одна из ведущих партий не может сформировать устойчивую коалицию без неофашистской и расистской партии "Шведские демократы". В этой еще недавно счастливой и беспечной скандинавской стране царят нравы Сомали, Ирака и Афганистана. "Боюсь, что хорошо организованное, достойное и равноправное шведское общество прекращает свое существование. Я не буду удивлен, если в стране начнется гражданская война. В некоторых местах она уже началась", — заявил недавно Йохан Патрик Энгеллау, шведский эксперт по проблемам дестабилизации. "В ряде районов Стокгольма закон более не действует. Правовая система — стержень любого демократического общества — рухнула", — констатировал глава полиции Ларс Алверсжо.
За исключением Австрии во главе с Себастьяном Курцем, Италии, где лидер "Северной Лиги" и заместитель премьер-министра Маттео Сальвини успешно пытается сдержать натиск мигрантов, и Швейцарии, благоразумно избежавшей членства в Евросоюзе, Западная Европа погружается в анархию, смуту и безвластие. Происходит то, что еще недавно казалось немыслимым: в то время как Париж, Лондон и Берлин заполонили мигранты из самых глухих углов Азии и Африки, коренные европейцы пакуют чемоданы и уезжают, куда глаза глядят: в Америку, Австралию и даже в Восточную Европу — последний оплот европейской цивилизации.
"Новости недели"
