Морской котик изнасиловал пингвина, жук оплодотворил пивную бутылку, а дельфин игриво приласкал аквалангистку. И только у осьминога специальное щупальце оторвалось и уплыло в поисках самки своего же вида.
Интим в природе весьма разнообразен, но перечисленные примеры – скорее забавные исключения. Чаще всего животные предпочитают особей своего вида, преимущественно противоположного пола.
Сейчас в социальных сетях часто спорят о том, откуда берется гомосексуальная ориентация у людей. Но вы когда-нибудь задумывались о том, почему существует гетеросексуальная ориентация? И почему мы вообще предпочитаем людей, а не, скажем, груду камней? Почему интимное влечение к кораллам или креветкам, цветкам или бабочкам, яблочному пирогу со сливками или спелой дыне не является чем-то распространенным?
“Ничто в биологии не имеет смысла, кроме как в свете эволюции”, – говорил Феодосий Добржанский. Умение распознавать представителей своего вида – крайне важное эволюционное приобретение, без которого трудно оставить потомство.
В итоге типичный самец шимпанзе находит привлекательной самку шимпанзе, белый медведь – белую медведицу, бык – корову, а мужчина – женщину. Межвидовая путаница происходит довольно редко. Каждый вид имеет свои усредненные биологически обусловленные представления о сексуальности. Но как именно происходит опознавание привлекательных партнеров в том или ином случае – большая загадка.
Нам кажется, что понять, является ли кто-то привлекательным представителем нашего вида, очень легко. Достаточно одного взгляда. Но на секунду задумайтесь, насколько сложную вычислительную задачу при этом осуществляет наш мозг: информация о меняющейся во времени активации шести миллионов колбочек и более сотни миллионов палочек сетчатки начинает обрабатываться еще в глазу. Изучаемый объект движется, на него падает свет, тени. Слегка обобщенная информация поступает в зрительную кору. Мозгу нужно рассчитать расстояние до объекта, определить его контуры и очертания, создать стереоскопическое изображение, используя информацию, поступающую от двух зрительных анализаторов, распознать важные смысловые элементы: вот глаз, вот ухо, вот нос. Это человеческий глаз? Перед нами лицо? Это лицо мужчины или женщины? Оно молодое или старое? Знакомое или незнакомое? Все это надо проанализировать.
Происходит обработка изображения, которой позавидовал бы самый мощный графический процессор. И это только визуальная составляющая, ведь есть еще звуки и запахи, обращения к памяти и эмоциональному центру в миндалевидном теле… И кто знает, что еще. Все это обобщается в целостную картину – и только потом, на выходе, мы получаем простую и понятную мысль, возникающую в сознании: “Это же Маша с первого курса. Надо ее соблазнить!” Спасибо, мозг! Миллионы лет эволюции прошли не напрасно.
Дело в том, что какой мы увидим Машу или Петю и понравятся ли они нам, напрямую зависит от того, как сработают все перечисленные нейронные схемы, принципы, формирование которых прошло через естественный отбор на тысячах поколений наших предков. Даже если мы этого не осознаем.
Сексуальность в глазах смотрящего. А мозг смотрящего постигает окружающий мир, оперируя вложенными в него детекторами. Возьмем упомянутого жука, совокупляющегося с бутылкой. Почему он это делает? В природе самки этого вида коричневого цвета, как и конкретный тип бутылок. Еще на бутылках имеются пупырышки, которые отражают свет подобно крыльям самки. На протяжении миллионов лет нейронная сеть жуков научилась действовать по принципу: выбирай самую большую коричневую самку, ибо у более крупных самок больше яиц. На появление бутылок, подходящих под это правило лучше, чем любая самка, эволюция не рассчитывала. Итог: бутылка оказалась сексуальней самки.
Аналогичные детекторы встречаются всюду в животном мире. Речь идет не только о распознавании половых партнеров. Например, птенцы чаек клюют материнский клюв, чтобы их покормили. В природе клюв имеет желтый цвет и небольшую красную точку. Мозг птенца заточен распознавать это сочетание цветов. В итоге птенец не менее охотно клюет и искусственный желтый клюв с красной точкой. Но оказывается, что если взять красный карандаш с желтыми полосками, птенец клюет его еще интенсивней, чем родной материнский клюв.
Понять, что и наши мозги определяют привлекательность, оперируя принципиально похожими детекторами, поможет Гаечка из “Спасателей”. Пусть первый мужчина, которого не привлекает этот персонаж, бросит в меня гневный комментарий! А ведь это всего лишь нарисованная мышь. Но эволюция наших мозгов не учитывала появление нарисованных мышей с человеческими глазами и голосами, и мы оказались в положении, которое в целом не сильно лучше, чем у жуков, которым нравятся пивные бутылки. Разве что мы осознаем иллюзию и воздерживаемся от секса с экраном. Хотя и это не точно. Или возьмем, например, Хентай – анимированное порно или роботов для секса нового поколения. Искусство, технологии и дизайн позволяют создавать сверхсексуальные объекты культуры, влечение к которым не адаптивно, но является неизбежным биологическим наследием нашего вида.
А теперь добавим еще один секрет эволюции – изменчивость. Люди отличаются ростом, телосложением, цветом глаз, чертами лица. И нас это нисколько не удивляет. Но и наши мозги, а вместе с ними – представления о чужой сексуальности и красоте, подвержены аналогичной вариабельности. Кто-то обращает больше внимания на одни признаки, кто-то – на другие. Наверняка вы замечали и удивлялись тому, как кто-то, абсолютно непривлекательный на ваш вкус, пользуется необъяснимым успехом у противоположного пола.
С эволюционной точки зрения мужчине лучше бы счесть привлекательной женщину, а женщине – мужчину. Но мозг не умеет проверять людей на наличие или отсутствие Y-хромосомы напрямую. Он ищет в окружающих людях те косвенные признаки, предпочтение которых ранее помогало нашим предкам оставить здоровое потомство. Наличие у ищущего Y-хромосомы, а значит мозга, сформированного в присутствии мужских половых гормонов, является существенным фактором, влияющим на то, какие сигналы будут казаться привлекательными. Но факторов, влияющих на формирование мозга, гораздо больше, разнообразие людей, которые оценивают и которых предстоит оценивать, велико, а восприятие – штука невероятно сложная.
Приведу еще один пример из мира животных. Выключение гена Lmx1b, приводящее к отсутствию серотонинергических нейронов в центральной, но не периферической нервной системе инвертирует сексуальные предпочтения у самок мышей. У самцов же отсутствие таких нейронов в силу другой мутации приводит к исчезновению сексуальных преференций. К аналогичному эффекту у самцов мышей приводит еще одно генетические изменение: выключение гена, кодирующего белок TRP2, работающий в вомероназальном органе (дополнительной обонятельной системе). То есть генные инженеры уже вовсю меняют сексуальную ориентацию мышам, причем воздействуя на самые разные системы, участвующие в распознавании партнеров. Но все эти системы могут меняться и в силу естественных причин.
Добавьте к этому тот факт, что даже два генетически идентичных человека, развивающихся в одной утробе, могут получиться довольно разными. Тут может сказаться и неравный доступ к питательным веществам матери, и развилки в процессе эмбриогенеза, при которых возможно влияние стохастических процессов. Мне нравится пример мутации, из-за которой у человека сердце оказывается не слева, а либо слева, либо справа (как повезет). Или возьмем отпечатки пальцев, которые отличаются даже у генетически идентичных людей.
С учетом всего этого, мне кажется, не стоит удивляться разнообразию представлений о сексуальности у людей и других животных. Это абсолютно закономерно и естественно в свете того, что мы – результат биологической эволюции, члены генетически вариабельных популяций.
Но все же некоторые сторонники “традиционных ценностей” спрашивают: как же эволюция допустила существование людей, чья ориентация склоняет их к подрыву демографии? Предлагаю им другой вопрос: куда смотрела эволюция, когда оказалось возможным существование монахов, выбирающих целибат?
Если кого-то действительно интересует эта проблема, то может взамен гонений на людей с иными представлениями о сексуальности, вложиться в доступность искусственного оплодотворения, улучшения качества медицины для сохранения здоровья детей и заодно сделать мир лучше? Или религия не позволяет?
2
