Каждый год в день убийства Анны Политковской лауреаты премии Raw in WAR («Помочь каждой женщине в огне войны»), носящей имя Анны, пишут ей письма. В этом году победителей премии двое: нобелевский лауреат по литературе 2015 года, писатель и журналист Светлана Алексиевич и правозащитница из Индии Биналакшми Непрам.
«Ты нам очень нужна, Анна!»
Дорогая Анна!
Я хочу рассказать тебе о том, как мы живем без тебя. Где мы? В какой точке истории? Ясно одно, что не там, где хотели. Тебя нет с нами больше 10 лет, за это время можно было уже жить в другой стране, переехать из империи ГУЛАГа в нормальное европейское государство, как это сделали многие наши соседи. Но как сказал Столыпин: «В России каждые десять лет меняется все, а за 200 лет ничего». Надоевшая уже цитата, но столько в ней знакомого нам отчаяния, что хочется повторить.
Ты помнишь 90-е — «лихие», кровавые, святые… Помнишь, какими мы были романтиками, надо сегодня признать, преступными романтиками. Наивно верили, что если на книжных прилавках появятся книги Солженицына, Шаламова, Гроссмана, за которые раньше можно было получить тюремный срок, появятся свободные газеты, разные партии, а не только КПСС, — начнем строить нормальную жизнь.
Будем как все. Войдем в общий мир, перестанем всех пугать своими «Искандерами».
На площадях собирались стотысячные митинги, ходили и скандировали: «Свобода! Свобода!» Казалось, что это вечная русская мечта, это чудесное существо, лелеемое на кухнях, где мы обычно собирались и мечтали, — вот-вот станет реальностью, буквально завтра будем свободными. Еще ни у кого не было знания, что не может бывший зэк, всю жизнь просидевший в лагере, выйти за ворота лагеря и стать свободным. Не может, потому что все, что он знает, — лагерь, все, что он умеет, — лагерь.
Сколько было тогда иллюзий! Наивно полагали: вот снесем с пьедестала каменного истукана — палача Дзержинского, и этого будет достаточно, чтобы страна задышала свободным воздухом. И вот напечатали Солженицына, Рыбакова, все читали, у меня и у моих друзей, да в любом интеллигентном доме не всегда висело приличное пальто, но обязательно была большая библиотека, теперь дети и внуки не знают, что делать с этими книгами и «толстыми» журналами, они им не нужны — выбрасывают на мусорку.
Да, бегали по площадям и кричали: «Свобода! Свобода!», правда, никто не знал, что это такое. А тут началось… Закрываются заводы, фабрики, научные институты, предприятия — и что делать с этой свободой? Никто не мечтал, что мы будем свободными и нищими. Все хотели быть господами, а не прислугой. Даже сегодня в дорогом магазине попросишь, чтобы тебе уделили немного больше внимания, и это уже воспринимается как унижение. Только что все выскочили из социализма, где все были бедные, но одинаково бедные.
Я думаю, Анна, ты еще успела увидеть по телевизору картинки: «новые русские» объедаются черной икрой, хвастаются золотыми унитазами в личных самолетах, самыми длинными яхтами в мире, а народ где-нибудь в Рязани или на Сахалине смотрел на это все голодный — нет работы, нет денег. Никто о народе не думал. Идею любили больше человека. Теперь удивляемся, что у людей каша в голове из белого и красного. Потому что никто с ними не разговаривал, не сидел в телевизоре и не объяснял. Вот Путин разговаривает, он научился на наших ошибках. Но дело не в одном Путине, Путин говорит то, что народ хочет услышать, я бы сказала, что каждый русский человек немножко Путин.
Речь идет о коллективном Путине, мы думали, что дело в советской власти, а дело в людях. «Совок» в головах и генетике. Как быстро заработала сталинская машина… С каким знанием и азартом все снова доносят друг на друга, ловят шпионов, бьют за то, что ты не такой, как все… Сталин воскрес… По всей России ставят памятники Сталину, рисуют портреты Сталина, открывают музеи Сталина…
Ты, Анна, ушла из жизни с верой, что мы победили путч. А время, которое мы прожили без тебя, показало, что путч затаился на время, принял другие формы, а сейчас победил. В 90-е надел бы кто-нибудь майку с портретом Сталина или с надписью СССР, его бы засмеяли, а сейчас это нормально. На книжных прилавках десятки книг о Сталине: о женщинах Сталина, о великом генералиссимусе в войну, о вине, которое любил Сталин, о том, какие он курил сигареты… Непостижимым для меня образом в людях уживается плач по своим невинно убиенным родным и любовь к Сталину. Ностальгия по всему советскому.
Русский человек хочет иметь шенгенскую визу, пусть даже подержанную иномарку и веру в Сталина.
Самое трудное, во что тебе придется поверить, — русские научились убивать братьев, ненавидеть. Я могла бы тебе рассказать, как меня высадил из машины московский таксист, узнав, что я из Западной Украины, что мать у меня украинка и что я люблю украинцев. «Крым наш!» — кричал он мне. «Нет, не твой, украинский». — «Донбас наш!» — «Нет, украинский». Не знаю, Анна, смогло ли бы твое сердце вместить в себя еще и эту боль. Несомненно, ты бы поехала на войну в Украину, несомненно писала бы свои честные репортажи… Если раньше цинковые гробы везли из Афганистана и хоронили ночью тайком, то сегодня везут «груз 200» из Украины и Сирии. Но есть страшная разница — когда я писала книгу «Цинковые мальчики» о войне в Афганистане и приходила в дом к матери, которая ждала гроб с телом сына, то она встречала меня словами: «Я тебе все расскажу! Напиши правду». Сегодня матери молчат, говорят шепотом. Только одна призналась, я об этом прочла в газете:
«Я вам ничего не расскажу, потому что мне не дадут деньги за погибшего сына. Я на эти деньги дочке квартиру куплю».
Где? Когда? Мы повернули назад, опустились во мрак безумия, страха и ненависти сталинских лет. Еще боимся себе в этом открыто признаться. Но это так. Идет война… На бывшем постсоветском пространстве погибли десятки журналистов, каждый год в этом черном списке появляются новые фамилии.
Русская жизнь, как обычно, болтается между бардаком и бараком.
Не случайно вокруг меня, я часто об этом слышу, читают книги о 30-х годах в Германии или о времени перед русской революцией. Спросишь — почему? Жизнь сегодня пугающе похожа. Одни говорят о Третьей мировой войне, другие о фашизме.
Свобода — это долгий путь… Этот опыт мы приобрели уже без тебя. Ты нам очень нужна, Анна! Мы учимся у тебя, что компромиссы на войне невозможны, даже маленький компромисс делает из любого соучастника. Нам всем было бы труднее без того, что ты успела сказать и сделать. Без твоей веры, что спасет нас не ненависть, а любовь к человеку. Спасибо, что ты была и есть.
Светлана Алексиевич
Блог Владимир Фрумкин
