Пока российская госпропаганда внушает населению веру в величие и мощь, российская экономика тонет в болоте стагнации.
К середине 2018 года российский ВВП наконец смог вернуться к докризисным отметкам, подсчитали эксперты Высшей школы экономики. После роста на 1,5% в прошлом году и 1,3% и 1,9% за первые два квартала он впервые превысил уровни начала 2014 года.
И хотя выход в плюс подается как победа над кризисом, на деле последние 10 лет оказались для экономики потерянными. Текущий размер ВВП превышает уровни 2008 года чуть больше чем на 4%, следует из данных ВШЭ.
Пережив две рецессии за 10 лет, в среднем Россия росла на 0,4% в год – в 8 раз медленнее, чем мировая экономика в целом, прибавившая, по данным Всемирного банка, 31,2%.
Отставания от США оказалось 4-кратным – американский ВВП вырос за 10 лет на 16,2%. Китайская экономика стала больше на 101%, обогнав российскую более чем в 20 раз.
"В этом году Россия будет на 166-м месте в мире по темпам роста", – говорит завотделом рынков капитала ИМЭМО РАН Яков Миркин: МВФ прогнозирует 1,7% с замедлением до 1,5% в последующие 5 лет..
Это на треть медленнее, чем растут развитые страны (2,4% и 2,2% в 2018-19 гг), вдвое меньше показателей мировой экономики в целом (3,9% на ближайшие два года) и почти втрое хуже развивающихся стран, рост которых фонд оценивает в 4,9% в текущем году и 5,1% в следующем.
Изношенная инфраструктура, избыток государства и регулирования вкупе со слабостью госуправления – все это уменьшает конкуренцию, увеличивает концентрацию активов и тормозит рост, объясняет МВФ. Масла в огонь подливают санкции, оборвавшие приток частных инвестиций и отбросившие Россию на обочину мирового технологического прогресса.
Доля инновационных компаний в России составляет менее 1%; на 10 тысяч работников приходится лишь 1 промышленный робот против 531 в Южной Корее, 176 – в США и 49 – в Китае, подсчитали в Boston Consulting Group.
Хотя страна остро нуждается в квалифицированных кадрах, почти 80% трудоспособного населения не имеют навыков и компетенций для работы на современных рынках. При этом 50% российских ученых, 52% топ-менеджеров, 54% IT-cпециалистов и 49% работников инженерных специальностей хотели бы покинуть страну и работать за рубежом.
Ежегодно из страны уезжают 100 тысяч человек, из которых 70% – это "интеллектуальная миграция", высококвалифицированные специалисты, подсчитали в РАНХиГС.
По итогам 2017 года финансирование науки было урезано до минимума за 10 лет, до 377,9 млрд рублей. Это втрое меньше, чем государство тратит на обеспечение аппарата чиновников и огранов госвласти (1,2 трлн рублей) и в 13 раз меньше расходов на армию и полицию (почти 5 трлн рублей).
"Российская экономика, по сути, производная функция от спроса и мировых цен на сырье, – говорит Миркин. – Мы сыты, пока мы живем у капающего нефтяного крана, у газопроводов. Все настроено на торможение, на резервирование, на дележку сжимающегося пирога".
Число желающих его поделить удвоилось за последние 20 лет: армия чиновников выросла с 2,4 млн человек в 1995 году до 5,3 млн, подсчитали в BCG. При этом в малом бизнесе заняты лишь 15% населения против 40% в Индии, 52% – в Бразилии, 63% – в Германии и 80% – в Китае.
"Слишком высокие риски, налоги и административный пресс, – объясняет Миркин. – Мы создали офшоризованную экономику, в которой бизнес предпочитает выводить деньги. За 25 лет Россия стала страной чистого вывоза частного капитала. За это время ушли "вчистую" примерно 800 млрд долларов".
