В израильском городе Ариэле, значительная часть жителей которого представлена выходцами из бывшего Советского Союза, поставили памятник Николаю Ивановичу Блинову, русскому дворянину, который погиб, защищая евреев в житомирском погроме в апреле 1905 года.
Имя этого человека стояло первым в поминальных списках во всех синагогax России. На стене одной из житомирских синагог долгие годы сохранялась мемориальная доска, увековечивавшая память героя. Но в ходе борьбы с религией, развернутой при Советской власти, 50 из 51 синагоги города были разрушены или переоборудованы. Под раздачу попала и синагога с мемориальной доской, посвященной памяти героя
Памятник Н.И. Блинову в Ариэле
Памятник Николаю Блинову на территории кампуса Ариэльского университета представляет собой стелу с надписью на трех языках – русском, иврите и английском. Рядом было посажено лимонное дерево, символизирующее вечность жизни и любви.
О Николае Ивановиче Блинове известно совсем немного. Он рано женился и к 23 годам успел стать отцом двоих детей. Николай учился на инженерном факультете Женевского университета и мечтал приносить пользу своей родине. Впервые о нем написала Сарра Николаевна Левицкая (1888–1966), судьба которой тоже была трагичной. Она, внучка декабриста Михаила Бодиско, родилась в дворянской семье, принадлежавшей к русской ветви древнего голландского рода, не имевшего никаких еврейских корней. Ее назвали в честь бабушки, принявшей монашество, а многим монахиням давали библейские имена. Воспитанная в семье, которая на дух не принимала антисемитизм, Сарра узнала об обстоятельствах гибели Николая Блинова из небольшой заметки в одном из томов «Всеобщей истории евреев», принадлежащей перу выдающегося историка Семена (Шимона) Дубнова, убитого в Риге немецкими оккупантами и их латышскими приспешниками в декабре 1941 года.
Левицкая дважды сидела в царских тюрьмах за принадлежность к партии социалистов-революционеров и дважды в сталинских как эсперантистка. И это при том, что в 1920-1930 гг. в СССР изучение эсперанто – искусственного языка, призванного стать международным, приняло массовый характер.
Про Николая Блинова эта женщина многие годы собирала материалы. Она несколько раз побывала в Житомире, записывая воспоминания родственников и знакомых Николая. Весьма примечателен следующий факт ее биографии: долгое время она не оставляла надежду организовать детский сад в том самом пригороде Житомира, в котором на рубеже прошлого и позапрошлого веков проживали погромщики. Таким образом эта женщина надеялась привить дух дружественности потомкам тех самых громил и бандитов, которые пролили реки человеческой крови.
В 2010 году в пятом номере журнала «Нева» был опубликован документальный роман петербургского исследователя Александра Ласкина «Дом горит, часы идут», главным героем которого и стал Николай Иванович Блинов. Автор, отмечая заслугу Сарры Левицкой в кропотливом труде по сбору материалов о жизни своего героя, пишет: «Эта книга не была бы написана, если бы не большой труд С.Н. Левицкой, в 1950–1960-е годы впервые заинтересовавшейся судьбой Н.И. Блинова». Одновременно Ласкин выразил сердечную признательность ученику Левицкой Евгению Таланову и внучке Николая Блинова Зое Томашевской, дочери выдающегося литературоведа и пушкиниста Бориса Томашевского, сохранивших неопубликованные рукописи, письма, рисунки и фотографии, связанные с жизнью Николая Блинова.
Ласкин посвятил Левицкой отдельную повесть из романа, так и названную – «Сарра и Николаевна». Она была опубликована в том же 2010 году в четвертом номере журнала «Крещатик».
Отец Коли Блинова скончался, когда ребенку было всего полгода. На становление личности будущего героя оказал серьезное влияние учитель гимназии, потомственный дворянин, почетный мировой судья, поэт Константин Константинович Роше (1849–1930). Интересно, что в 1920 году этот человек был одним из организаторов житомирского Свято-Николаевского братства. Александр Ласкин подчеркивает в своей книге: «Если бы не Роше, то и Коли не было бы». Понятно, не в физическом смысле, а как состоявшейся личности, наделенной высшими добродетелями. Рассказывая о детстве Николая Блинова, погибшего в схватке с погромщиками, автор подчеркивает: «Для него с детства не было чужих». Еще учеником шестого класса гимназии он ездил в группе таких же детей, как сам, под Уфу, где свирепствовал голод, помогать в строительстве столовых и организации пекарен». Интересно, что в той группе детей был и Саша Гликберг, впоследствии известный поэт Саша Черный. Для него, оказавшегося без попечения родителей, опекуном стал тот же Константин Роше.
Когда начался погром, СТУДЕНТ НИКОЛАЙ БЛИНОВ, ЧЛЕН ПАРТИИ СОЦИАЛИСТОВ-РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ, ПРИСОЕДИНИЛСЯ К «ЕВРЕЙСКОЙ САМООБОРОНЕ», активно противостоявшей погромщикам. Он, настроенный весьма миролюбиво, пытался увещевать обезумевшую и жаждавшую насилия толпу. Среди погромщиков всегда преобладали люмпены, убийцы, воры, хулиганы, бродяги и другие представители социального дна. Обычно к ним присоединялось какое-то количество лавочников и крестьян. Разгоряченные провокаторскими призывами и водкой, громилы в буквальном смысле безумели. Николай вышел к ним невооруженный, хотя дома у него хранился револьвер. Сразу же несколько бандитов, снарядивших себя булыжниками, подскочили к нему и со всего маха стали бить по голове. Но этого погромщикам показалось мало. И лицо уже мертвого студента Блинова они истыкали штыками.
Изуродованное тело Коли не сразу опознала даже родная мать. Вот что об этом говорится в книге Ласкина: «Долго блуждала Мария Семеновна и нашла Колю в морге еврейской больницы. Вместе с десятком убитых он лежал на полу. Сперва она ничего не различала из-за огромного количества трупов, а потом увидела его. В первую очередь бросалась в глаза поза. Так, закинув руку за голову, ее сын любил отдыхать. Коли нет, а его жест не закончен».
Штаб-ротмистр Иван Иванович Блинов, родной брат Николая, служил в полиции и, хотя не разделял политических предпочтений брата, антисемитов презирал. Известно, что он участвовал в аресте погромщиков. Еврейская община многие годы оказывала помощь родным и близким Николая Блинова.
Виктория Хитерер в своем исследовании «Еврейские погромы на Украине в октябре 1905 года» пишет: «Защищать евреев во время погромов было очень опасно. Озверевшие громилы часто убивали и христиан, которые пытались остановить погромщиков или прятали евреев у себя. Так, во время погрома в Киеве черносотенцы вырезали все христианское семейство, которое спрятало у себя старуху-еврейку. Но всегда находились люди, кто, рискуя собственной жизнью, пытался не допустить или прекратить погромы». И таких порядочных, благородных, бесстрашных людей чести и совести в России было немало. В отрядах «Еврейской самообороны» состояли не только евреи, но и рабочие, студенты, гимназисты старших классов разных национальностей и вероисповеданий.
Известно, что только благодаря самоотверженным действиям писателя Владимира Галактионовича Короленко и гласных Полтавской городской Думы удалось предотвратить погром в Полтаве. Короленко и гласные городской Думы вышли к собравшейся для погрома толпе и потребовали разойтись. Требование было подкреплено «Еврейской самообороной», в которую входили вооруженные дружины из железнодорожных рабочих.
Когда в Киеве, в районе Подола, где проживала еврейская беднота, той же осенью 1905 года начался погром, ПРОФЕССОР И РЕКТОР КИЕВСКОЙ ДУХОВНОЙ АКАДЕМИИ АЛЕКСАНДР ГЛАГОЛЕВ И ЕГО ДРУГ СВЯЩЕННИК МИХАИЛ ЕДЛИНСКИЙ, ПОДНЯВ КРЕСТ, ВДВОЕМ ВЫШЛИ ПРОТИВ ПОГРОМЩИКОВ И ОСТАНОВИЛИ КИПЕВШУЮ НЕНАВИСТЬЮ ТОЛПУ. В других же районах Киева во время еврейского погрома с 18 по 20 октября было убито 26 человек и более 200 ранено.
В кармане пиджака мертвого Николая Блинова лежало давно заготовленное письмо родным. Понимая, чем может обернуться его выступление против погромщиков, он тем не менее иначе поступить не мог. В письме была такая строчка: «Есть обстоятельства выше личных». И эти обстоятельства – порядочность, благородство и честь.
Честь – это та высокая духовная сила, которая удерживает человека от подлости, предательства, лжи и трусости. Это стержень, который укрепляет личность в выборе поступка, когда судьей является только совесть. Жизнь часто испытывает людей, ставя их перед выбором – поступить по совести и принять на себя удар или смалодушничать и пойти против совести, чтобы получить выгоду, уйти от неприятностей или даже смерти. Выбор у человека есть всегда и зависит только от его нравственных принципов.
Автор: Захар Гельман, Иерусалим – Ариэль
http://www.gazetaeao.ru/russkij-dvoryanin-kotorogo-pomnit-izrail/
