«До 1917 года большевизм не пользовался популярностью среди евреев». В интервью «Деталям» всемирно известный американский историк, профессор Цви Гительман развенчал один из самых распространенных и любимых антисемитами мифов – и представил свой взгляд на роль, которую евреи сыграли в большевистском перевороте и последующем обустройстве советской России.
Профессор Гительман долгие годы работал в университете Мичигана, но и выйдя на пенсию, не оставил своих исследований европейской политики, историю евреев Восточной Европы и России. Он принял участие в исторической конференции, приуроченной к столетию Октябрьской революции в России, которая открылась сегодня, 26 декабря, в Иерусалимском уиверситете.
Тема конференции отражена в ее названии «Российская революция и сионистская революция: видение нового общества в 1917 году и сегодня». Организовал и проводит ее центр Невзлина, занимающийся исследованиями российского и восточноевропейского еврейства. Конференция является заключительной в серии встреч ученых и историков, которые в течение 2017 года уже собирались в Вашингтоне, в Варшаве и вот теперь – в Иерусалиме.
Открыл конференцию президент Еврейского университета в Иерусалиме Менахем Бен-Сасон, отметив сходство двух важнейших течений конца XIX – начала XX столетия — социал-революционного и сионистского: оба течения были мессианскими, стремясь сделать мир лучше, и оба оказались способны впадать в крайности. Леонид Невзлин, основатель Фонда «Надав», сказал в своем выступлении: «Я рад, что Фонд «Надав» обеспечивает историкам возможность заниматься серьезными исследованиями в этой области». Он напомнил о праздничных демонстрациях, проводимых в годовщины Октябрьской революции: когда-то этот день был, официально, главным праздником в году, но затем исчез без следа. А Цви Гительман примет участие в двух обсуждениях: о наследии революции в контексте еврейского мира, и о том, как менялось видение израильского общества на протяжении XX века.
— Профессор Гительман, насколько правдиво мнение, что за октябрьским переворотом стояли евреи? Например, герои «Конармии» Бабеля говорят: «Жиды Ленин и Троцкий…» — так оно и было?
— Нет. До 1917 года большевизм не пользовался популярностью среди евреев. До революции в большевистской партии их было менее тысячи, в то время как в «Бунде» — еврейской социалистической партии – состояло 35 000 человек. Большинство же евреев России были религиозными, жили по принципу «моя хата с краю», — последние слова Гительман произнес по-русски, которым превосходно владеет в дополнение к ивриту, идишу, польскому и родному английскому.
Профессор Цви Гительман. Фото: Максим Рейдер
— Тем не менее история революционного и послереволюционного периода истории России пестрит еврейскими именами и фамилиями — почему же изменилось отношение евреев к большевикам?
— В годы революции все противники большевиков – и белые, и всевозможные атаманы – устраивали погромы, в то время как в Красной армии погромы были запрещены, а тех, кто их учинял, наказывали. Поэтому многие евреи вступали в Красную армию — не потому, что были большевиками или коммунистами, но чтобы защитить самих себя.
— Взять евреев под защиту – это было осознанным и намеренным решением командиров Красной Армии?
— Это относилось не только к евреям. Большевики выступали против любой национальной и религиозной дискриминации. Но уже Временное правительство Керенского отменило все ограничения для евреев, позволив им занимать любые должности — и они, конечно, воспользовались такой возможностью. В 1900-м году 80 процентов жителей России не могли даже расписаться, поэтому евреи, владевшие не только ивритом и идишем, но умевшие читать и писать по-русски, быстро заполнили этот вакуум.
Так что, если евреи и спасли революцию, то не потому, что они себя с ней идентифицировали, а просто они нашли работу там, где других нанять было нельзя из-за их безграмотности.
Программа конференции
— Но и позже, в том числе в годы сталинского террора, в советской системе было немало евреев.
— Людей еврейского происхождения в большевистском руководстве было много уже в 1917 году. Это были те, кого историк Айзек Дойчер назвал «нееврейские евреи» — они не говорили на идише, не были выходцами из «черты оседлости», а некоторые даже крестились. Тем не менее, русское общество видело в них евреев. Это и создало миф, что революцией заправляют евреи.
— Почему евреи шли служить в НКВД?
— Во-первых, по экономическим соображениям. Во-вторых, евреи – люди верующие, они всегда во что-либо фанатически верили, вот и создали себе «светскую религию». Есть библейская строка: «И поднялось новое поколение, которое не знало Йосефа». Но я переиначиваю ее: «И поднялось новое поколение, которое знало только Иосифа» — Иосифа Сталина, которому безоглядно верило.
Кого-то в НКВД привело желание отомстить за погромы. Они были опьянены властью, которой никогда не имели прежде. В середине 1930-х в руководстве НКВД было больше евреев, чем русских, и это при том, что они составляли менее двух процентов населения страны.
В 1934 году, с началом «большой чистки», возник еще один фактор: страх. Если ты не обвинял кого-либо в троцкизме или в связях с японской разведкой, то могли обвинить шпионом тебя. Евреи, как и другие сотрудники НКВД, спасали себя тем, что отправляли в мясорубку других.
— Оставлась ли количественная доля евреев в НКВД неизменной в последующие годы?
— Нет. Начиная с 1939 года, число евреев там стало снижаться. У меня есть гипотеза, объясняющая это явление – повторяю, только гипотеза, мы не располагаем доказательствами оной. Но я думаю, что к этому времени появилось уже достаточно образованных людей из представителей коренного населения, которые могли служить в НКВД. Возможно, кто-то – Берия или Сталин – принял решение: пришло время поменять этнический состав самого важного государственного органа, более важного, чем партия. Это не было проявлением классического антисемитизма, а скорее осознанием того, что русские и украинцы, возможно, чувствуют, что страной управляет «жидокоммуна» — чуждая и враждебная сила.
— Как далее развивался государственный антисемитизм в сталинской России?
— Я полагаю, что перелом произошел в 1943-м, после Сталинградской битвы. И снова, это лишь теория, поскольку у нас нет документов, подтверждающих ее. Я думаю, что после победы под Сталинградом Сталин уже не нуждался в союзниках, американцах и англичанах, и его не волновало, что они о нем скажут. Он понимал, что русский народ воюет за родину, а не за социализм, и что скоро Красная армия войдет в страны Восточной Европы с давними антисемитскими традициями – Польшу, Румынию, Украину, Венгрию. Относиться в такой ситуации к евреям, как к равным, и, тем более, отдавать им предпочтение было бы непопулярно. Так начал возрождаться государственный антисемитизм, достигший апогея в 1948-м, с закрытием Еврейского антифашистского комитета, арестом еврейских интеллектуалов и кампанией против безродных космополитов.
— Что делали евреи, не примкнувшие к революции?
— До 1924 года можно было эмигрировать. Евреи уезжали в Польшу, в Аргентину, в США, сионисты — в Палестину. Эмиграция была одним решением. Другим стала тайная оппозиция, которую составляли сионисты и сторонники Бунда – последние изначально были несогласны с большевиками в вопросах переустройства общества. Но террор был настолько жестоким и всеобъемлющим, что к началу 1930-х оппозиция стала невозможной. Так возникло понятие внутренней эмиграции, двоемыслия. Наконец, в 1960-е стало возможным открытое диссидентство. А завершилось все массовой эмиграцией евреев из СССР.
— Среди революционеров было множество прекрасных людей, которые хотели блага своему народу – но посмотрите, к какой чудовищной катастрофе привела революция. Как это могло произойти?
— Русской культуре свойственен абсолютизм, который приводит к беде. Благие идеи — в их числе марксизм – имели серьезные недостатки, но несмотря на это, их фанатично исповедовали те самые «прекрасные люди». А у фанатизма есть цена.
Максим Рейдер, «Детали». На фото: памятник Натана Раппапорта в кибуце Негба.
Публикуется с любезного разрешения Яд Яари.
