Путинского "Политбюро 2.0" уже нет? "Алтай-2017": споры экспертов
В Барнауле проходит конференция "Пути развития России в условиях международной напряженности".
Политологический форум проводят уже в 24-й раз фонд Эберта и политик Владимир Рыжков, которой во вступительном слове сказал, что задача конференции – понять, что происходит в стране:
Конференция "Пути развития России в условиях международной напряженности"
– Через год президентские выборы. Впервые мы ничего не ждем от них. Политическая система в кризисе. Губернаторы в жалком положении, запуганы. От них мало что зависит. Главное – это общество. Вот тут загадка. Все говорят о молодежи. Она выходит на протесты. В Барнауле 12 июня вышло на акцию 800 человек. Надо понять, что с обществом происходит. И мировая ситуация характеризуется нестабильностью: Брексит, победа Трампа, кризис Евросоюза, попробуем разобраться, – сказал Владимир Рыжков.
– Отношения Запада и России сейчас осложнены серьезным конфликтом. В ближайшие 10 лет его не удастся урегулировать. Европе надо понять, как жить в этих условиях, – отметил представитель фонда Эберта Йенс Хильдебрант.
– Тема санкций не оставит нас в ближайшее время. В России сложились группы интересов, которые хотят сохранения санкции. Евросоюзу понятно, как быть с Донбассом. Проблема с Крымом: были ведены персональные санкции, непонятно как их снимать. Санкции останутся на среднесрочную перспективу, – сделала вывод доцент СПГУ Татьяна Романова. – Но торговля РФ с Европой продолжается. В количественном отношении она не меньше, чем раньше. Инвестиции не приходят. Но они и не такой широкой рекой лились. Политическое сотрудничество есть: диалог по Ирану, по бывшей Югославии идет. Везде идет взаимодействие с Евросоюзом в режиме кризисного менеджмента. "Шенген" – это символ сотрудничества, "пряник", "морковка" для партнера. Безвизовый режим российскому режиму давать не станут.
– Резкие изменения произошли в 2014 году. Мы имеем принципиально иной политический режим. Если до 2014 года систему можно было назвать корпоративистской, теперь она сдвинулась в сторону "султанизма". Произошли масштабные изменения в элитах.
В ближайший год мы увидим изменения в модели, поскольку кризис вызывает запрос на модернизацию, а система была выстроена так, чтобы стоять на месте. Резервы стояния на месте близки к исчерпанию, придется двигаться, по Кудрину или Глазьеву – значения не имеет. Как только система начнет двигаться, она покажет, что меняться не в состоянии. И тогда на ходу придется проводить серьезные коррективы, – предполагает профессор Николай Петров.
При Путине вместо федерации ханств мы получили федерацию корпораций, когда ФСБ или "Газпром" выглядели как государство в государстве. Сегодня и эта схема ломается
– Что случилось с элитой? В 2014 году произошло изменение базы легитимности режима – переходом от электоральной легитимности к вождистской. Снизилась зависимость элиты от граждан. Произошел сдвиг к номенклатуре: влиянием пользуется не личность, а позиция, на которую человека можно назначить или убрать. Фигура в номенклатурной системе встроена в вертикаль, зависима от начальников. Логика действий политика в этой системе иная, чем в элитной. Роль элиты как самостоятельного актора уменьшается. Происходит подавление потенциального сопротивления в элите любым изменениям политического курса. Репрессии уже не точечные, но и не массовые. Уже пять губернаторов сидят, причем в нескольких случаях, как и в МВД, речь идет об ОПГ.
Принципиально то, что процесс централизации шел так, что при Путине вместо федерации ханств мы получили федерацию корпораций, когда ФСБ или "Газпром" выглядели как государство в государстве. Сегодня и эта схема ломается. Регионы не получают власти, а центр берет на себя функции корпораций, – отмечает Николай Петров. – Модель элиты уже не "Политбюро-2.0", а "царский двор". Лидер очень удален от слуг, а не от соратников, как раньше. Репрессии, которые мы наблюдали два года, и жестко проведенная декорпоративизация с уголовными делами, привела во многих случаях к замене прежнего руководства людьми извне. Уже не работают старые правила для региональных лидеров: надо давать хороший результат на выборах, избегать конфликтов, тогда не будешь иметь проблем. Но никто не знает, а каковы новые правила. И чрезмерная репрессивность без ясных правил парализует систему. Оказывается, что лучше вообще ничего не делать.
Политическая система: произошло ослабление и без того слабых публичных институтов: ликвидация арбитражного суда, прямых выборов мэра. Осталась одна вертикаль власти. Но жесткая структура хороша, когда все стоит на месте. Она не приспособлена к переменам. Примат контроля, который мы наблюдаем, входит в противоречие с задачами развития, которые надо решать. Сейчас мы видим переходное недолговременное состояние системы, через год она будет иной, и нет уверенности в том, что она станет лучше.
Власть боится реформ, так как опасается, что от любых перемен их система рухнет
Система не реформировалась с 2004-5 года. Теперь политэкономической возможности жить, как раньше, за счет нефтяных цен приходит конец. Сценариев всего два. Первый: власть попытается провести авторитарную модернизацию, усовершенствуя экономические институты по Кудрину и закручивая гайки в политической системе. Дальше будет выбор: или закончить реформы, или менять политическую систему. Для этого надо выйти из конфронтации с Западом. А когда руки развязаны, это можно сделать. Политическая элита уже не субъект, ее влияние на стратегию уменьшилось, корабль власти стал более маневренным, – подчеркивает политолог Николай Петров.
– Если не получается замириться с Западом, может быть реализован сценарий изоляционистский, с усилением репрессивной составляющей. Власть боится реформ, так как опасается, что от любых перемен их система рухнет. Но станет ли он долговременным, как в КНДР, где правят три поколения Кимов? В России такое вряд ли возможно, но нет и 100-процентной надежды на то, что этого не будет, – подвел итог политолог Николай Петров.
Партийная система в России, имеет ли она какое-то значение? Важно ли, что на выборах в Думу 225 округов были распределены Вячеславом Володиным и сбой произошел в трех округах? – спросил Владимир Рыжков.
– Переход на смешанную систему выборов, ставка на низкую явку, управляемая партийность привели к зачистке политического поля. Уже в 2015-м на выборах в законодательные собрания "Единая Россия" выиграла 93% округов, а на выборах в Госдуму – 90%. У оппозиции было бы еще меньше шансов, если бы не раздел округов, часть которых была выделена Кремлем системной оппозиции. Без этого результаты КПРФ, ЛДПР, "Справедливой России" были бы еще хуже. Власть многократно перестраховалась, и пока не изменится система регистрации кандидатов, результат выборов будет таким же, – отмечает политолог Александр Кынев. – По пропорциональной части власть гарантировала "Единой России" более половины голосов. Власти делали ставку на низкую явку в городах, фальсификация составила около 12 миллионов голосов, из них 5 миллионов якобы голосующих на дому, в больницах, спецучреждениях. В итоге произошло искажение представительства, когда в Думе стали лучше представлены регионы с аномально высокой за счет приписок явкой (Кавказ, Кузбасс, нацреспублики).
Департизация стала основным трендом, влияние партий снизилось, самоуправление уничтожено, все площадки, где выступают новые силы, – уничтожаются. Из 75 партий только 25 партий попыталось принять участие в выборах, 18 заверили списки и 14 были в бюллетене. Из 348 кандидатов-самовыдвиженцев зарегистрировано только 23. Доля незарегистрированных кандидатов – 92% самовыдвиженцы и 93% от партий, которые собирали подписи.
Акции протеста говорят о глубокой фрустрации в обществе, люди теряют надежду, что их кто-то защитит. Идет распад ткани общественной жизни
Состав Думы изменился: стало больше бывших мэров, бюджетников и членов команд губернаторов. Меньше профессиональных политиков и бизнесменов. Это Дума спящего конфликтного потенциала: при ослаблении контроля возможны конфликты между бизнесом и бюджетниками, ставленниками губернаторов и городов, представителями крупных городов и национальных республик, получивших на 25 мест больше положенного за счет аномальной явки. Пока Дума спит, спят партии, возник политический вакуум, и эту пустоту заполняют радикальные внепарламентские политики, – указывает Александр Кынев. – Власть усугубила ситуацию слишком неконкурентными выборами. Чувство меры отказало. Можно было провести выборы нормально, а сделали как всегда. Это ошибка, мы наблюдаем массовое отчуждение групп и граждан от Думы и партий – система их не представляет.
Александр Кынев
Акции протеста говорят о глубокой фрустрации в обществе, люди теряют надежду, что их кто-то защитит. Идет распад ткани общественной жизни. Граждане, которые объединяются вокруг Навального в коалицию, – это часть процесса отчуждения. Умная власть должна была бы в ответ создавать легальные институты, восстановить то, что разрушено. Если ответ Путина будет не умный, а жесткий, вытесненная часть общества будет расти, возникнет сценарий сноса. Вопрос – когда? Авторитарные режимы могут мутировать, жесткий авторитаризм может сменяться просвещенным и наоборот, и это может продолжаться долго, – дал прогноз политолог Александр Кынев.
– В общем, это советская система с добавлением Зюганова, Жириновского и Миронова, которая никого не представляет и похожа на заспиртованную лягушку. У нас возник султанат, есть не элита, а двор, и есть спящие политические институты. Политики нет, остались только политтехнологи? – спросил Владимир Рыжков.
– Я считаю, что у нас не султанат, не двор, просто ныне члены Политбюро стали более влиятельными за счет вытеснения кандидатов в члены Политбюро и членов ЦК и расширения своей сферы влияния. Чемезов, Ковальчук, Собянин, Сечин, Ротенберги, служивая олигархия – Золотов, Кириенко – все на месте, – заявил в ответ автор концепции "Политбюро 2.0" политтехнолог Евгений Минченко.
Он уверен, что популизм можно победить, только став популистом. Власти надо перехватывать лозунги противников, а не наступать на грабли лобового противостояния. Минченко пока не ясно, кто на выборах 2018 года будет кандидатом партии власти: "Решения нет, хотя 90% за Путина. Основная борьба в элите ведется за пост премьера. Повестки выборов пока нет, и сегодня происходит невидимая ожесточенная борьба за конфигурацию правительства и путинской коалиции".
Евгений Минченко видит такие возможные сценарии: "Молодой политик Путин против думских старцев". Сценарий унылый создает проблемы с явкой и легитимностью. "Правитель-мудрец дает мастер-класс борьбы молодым политикам". На это зрелище любой купит билет в первый ряд. Кто мог бы быть пропущен? Оппозиционер-мэр Галина Ширшина или Евгений Ройзман, либерал-западник – Дмитрий Гудков или Юлия Навальная, новый левый – Захар Прилепин или молодые депутаты от ЛДПР.
Политбюро – это был строгий институт. Его сейчас нет
Скорее всего, Путин пойдет самовыдвижением, а не от "Единой России". Кто войдет в его коалицию? Каков будет пул поддерживающих партий? Заметно, что "Справедливая Россия" не хочет очередного провала и хотела бы президента поддержать. Дальше остаются без ясного ответа вопросы. Будет ли административный сценарий или будут использованы крупные корпорации. Захочет ли Путин выглядеть как президент от национальных республик или и как лидер больших городов. Политика существует, есть политический рынок и молодежь, которая хочет показать себя в политике, – уверен Евгений Минченко.
– Политбюро – это был строгий институт. Его сейчас нет. Нет государя – нет и ближних бояр. В отличие от прошлого, нынешнее "политбюро" не институционализировано, и без этого лидера рассыплется, – возразил Николай Петров.
– Современное политбюро – это сетевая структура, – ответил Евгений Минченко. – Как сказал мне один из членов "Политбюро": "В одном зале Путин нас всех не собирал". Но есть ответственные за определенные сектора. За корпорации – "национальные чемпионы" отвечают Чемезов и Сечин, олицетворяя ВПК и энергетику. Представлены и разные ветви силовой корпорации. Путин не дает создать им центр силы и их постоянно перегруппировывает, что правильно.
Евгений Минченко подчеркивает, что несистемный популизм в России, несмотря на запреты, "дырочку найдет":
– У нас есть протест уличный. Или его надо запускать в публичную плоскость, или есть риск неуправляемого протеста. Навальный – не просто политик-популист, это рупор элитных групп, которые через него выясняют отношения друг другом, посылают "черные метки". Но он уже перерос эту роль. После мартовских протестов вошел во вторую, а может быть, и в первую лигу. А в высшей лиге у нас один политик – Владимир Путин, – говорит Евгений Минченко.
Первый срок Путина прокремлевский политолог Евгений Минченко считает идеальным, реформаторским: "Он провел либеральнее реформы" – и не исключает, что четвертый срок Путина будет таким же.
Сотрудник "Левада-центра" Алексей Левинсон говорил о состоянии умов в обществе: до 2014 года 60%, которые одобряли деятельность Путина. После Крыма эта цифра выросла до 86–88%. Это 20 миллионов человек. Это сторонники преобразований в России. Они бы их поддержали, но события на Украине и взятие Крыма лишили эту часть общества видения перспективы, и эти люди примкнули к большинству, которое концентрируется вокруг Путина на позиции антиамериканизма (70%) и "Крым – наш" (78%). Сегодня 81% поддерживает Путина. Их логика: "Когда мы взяли Крым, мы поступили как великая держава". Присоединение Крыма приравнивается к победе в 1945 году.
Впереди возможна схватка харизматиков – Путина и Навального
Большинство считает окружающие Россию страны не как раньше – "партнерами и конкурентами", а с 2015 года уже "конкурентами и врагами". Ситуация страны-изгоя в глубине души россиян беспокоит, но и воодушевляет: "Если враги тебя не любят, ты поступаешь правильно и хорошо". Россияне понимают, что санкции влияют на их доходы, но это не отменяет требования 60–70% продолжать то, что делаем, стоять на своем, – отмечает Алексей Левинсон. – По последним данным "Левада-центра", за Путина сейчас проголосовало бы 63%, 6% – за Жириновского, 3% – за Зюганова, 2% за Навального…
Впереди возможна схватка харизматиков – Путина и Навального. Путина в данный момент россияне считают выразителем своего национального "я", а Навальному удалось оседлать диффузную волну протеста, и новая оппозиция будет носить лидерский характер, – считает социолог Алексей Левинсон.
Алексей Левинсон
– Мы видим, прежде всего, моральный протест. Это нежелание молодежи жить в состоянии унижения. Они требуют публичной, а не закулисной политики. У участников манифестаций не было страха, а была злость. Мне говорили: "Лучше 15 суток, чем 20 лет в нищете", – отметила историк и социолог Татьяна Ворожейкина.
– Много говорилось о перспективе развала экономики в результате кризиса и в связи с санкциями, но выяснилось, что Россия может жить в состоянии застоя, с темпами роста ВВП с 2009 года в среднем ниже 1% в год. Идет длительный период отставания России от мировой экономики, – указывает профессор Дмитрий Травин. – Предложения по выходу из этой ситуации сводятся к трем подходам. "Импортозамещение" – это то, что делает правительство Медведева. Ведет к нехватке инвестиций, высоким процентным ставкам, недостаточному масштабу девальвации и неопределенности с санкциями. "Вариант Глазьева": если прибегнуть к эмиссии, повторится сценарий 90-х годов или Венесуэлы: как только деньги пойдут в экономику, она будут долларизироваться, начнется бегство от рубля и рост коррупции. "Вариант Кудрина": экономике не хватает нормального инвестиционного климата, когда деньги будет вкладывать выгодно. Программа Кудрина по снижению госконтроля, реформе судов позволила бы выйти на экономический рост 3–4%, но она не будет реализована и востребована.
Когда взяли Крым, сделали шаг, который в принципе невозможно исправить. У инвесторов создали впечатление, что Россия является "горячей точкой", а не развивающейся страной, и инвестировать в нее слишком рискованно, в мире есть много мест много лучше. Некоторым недавно казалось, что Путин вот-вот договорится с Западом о снятии санкций, но теперь ясно, что так вопрос в обозримой перспективе не стоит. В итоге Россию на долгие годы ожидает стагнация, – делает вывод экономист Дмитрий Травин.
– Стратегия ЦСР, которую готовит Алексей Кудрин, это то, что "все равно придется делать". Есть пять основных факторов, требующих перемен: демографические проблемы, недостаток инвестиций, технологическое отставание, низкая производительность и низкое качество госуправления. Экономический рост со скоростью выше мировой нужен, чтобы преодолеть отставание, поднять жизненный уровень, повышая производительность труда. А она стала снижаться до 2007 года, экономика начала тормозить и до кризиса 2008-2009 года, и до нынешнего кризиса, – подчеркнул сотрудник Центра стратегических разработок Андрей Галиев, – Россию признали страной с рыночной экономикой, проблема заключается в том, что рынка оказалось недостаточно.
Нормального рыночного капитализма толком еще не было: была трансформация 90-х, олигархический капитализм, потом почти сразу возник государственный капитализм, институциональные реформы начала нулевых уперлись в отсутствие их необходимости, нефтяных денег было достаточно, чтобы ничего не делать. Теперь они закончились. Реформы нельзя уже не проводить. Я за то, чтобы президент оставался тот же, но интенсивно работал по продвижению реформ, как и во время своего первого срока, – отметил Андрей Галиев.
– Это неомарксизм. Идея необходимости по Гегелю. Но жизнь это опровергает. Из 7,5 миллиарда людей Земли 1 миллиард живет в странах, которые успешно развиваются, а 6,5 – нет. Я в идею Гегеля не верю, но я буду рад, если удастся продать начальству идею необходимости, – сказал Владимир Рыжков.
– Когда страна начинает отставать, она рано или поздно реформы проводит, – продолжил дискуссию профессор Дмитрий Травин. – Как быстро страна будет догонять, зависит от того, как сложатся группы интересов. В России баланс нехороший для этого. Есть рентоориентированное поведение ряда групп, им проще пилить доходы нефтегаза, чем догонять соседей, более того, эти группы сейчас стали бороться между собой, съедая более слабых. Рано или поздно реформы будут востребованы, но скорее поздно, чем рано. При реализации через 20–30 лет придется прибегать к более резким решениям.
Дмитрий Травин
Даже если программа Кудрина не будет реализована, она может стать важным фактором развития общественного сознания. В начале 90-х программа "500 дней" Явлинского учила общество рынку, представила альтернативу застою, разбудила общество, стала фундаментом для восприятия гайдаровских реформ.
Если программа Кудрина станет не бюрократическим, а общественным популярным документом, как "500 дней", она сыграет большую роль в развитии страны. Еще не поздно сделать программу общественным документом, но сейчас, после визита Кудрина к Путину, в прессе шла речь лишь о том, что Кудрин предлагает повышение пенсионного возраста, что лишь дискредитирует программу реформ, – говорит экономист Дмитрий Травин.
– Если будете просто передача программы Кудрина из стола в стол и реализация пяти отдельных мер из 5000, то все это бессмысленно, – сделал вывод Владимир Рыжков.
