28 сентября 1956 года Сесилио Агирре Итурбе(Cecilio Aguirre Iturbe) наконец-то смог разглядеть с палубы битком набитого грузового судна «Крым» очертания порта Валенсии. 20 лет из своих 27 он прожил в Советском Союзе, с тех самых пор, как в разгар Гражданской войны в Испании был вместе с братьями и сестрами эвакуирован из порта Сантурсе в Бильбао в надежде, что это ненадолго. То была удивительная высадка: пожелавшие того испанцы возвращались на родину из «социалистического рая», но их не встречал ни один представитель властей, а барселонская газета La Vanguardia только на следующий день написала об этом на четвертой странице. Тем не менее, сами «возвращенцы» выглядели взволнованными, а Итурбе не удержался от возгласа «Да здравствует Испания!» в скомканном заявлении для прессы. Он не знал еще, что самое трудное было впереди.
© РИА Новости, РИА Новости | Перейти в фотобанк
Подробную историю большой операции по возвращению двух тысяч испанцев, высланных в Россию, еще предстояло написать. Журналист Рафаэль Морено Искьердо (Мадрид, 1960) в течение многих лет изучал архивные документы и собирал личные свидетельства, чтобы рассказать эту трогательную, странную и грустную историю в книге «Дети России» (Crítica, 2016), которая появилась на полках испанских книжных магазинов. Детали этой масштабной операции во время холодной войны, которая заставила сотрудничать две идеологически враждебных друг другу державы с сомнительным результатом. «Наивно пытаться охарактеризовать возвращение испанцев в Советский Союз как успех или провал. На самом деле речь шла о неисполнимой мечте, уже хотя бы потому что за прошедшее время слишком многое изменилось, и возвращались они совсем не туда, откуда уезжали. Это была, скорее, попытка переосмыслить собственное существование, границы, которые нас разделяют или соединяют, то, о чем мы тоскуем и сожалеем». Кстати, вернулись не только дети, которых родители отправили в СССР подальше от ужасов войны, но и политические ссыльные, моряки, пилоты и дезертиры из «Голубой дивизии». И еще несколько шпионов. Не все они смогли адаптироваться.
El confidencial: В 1956 году, в разгар холодной войны два враждебных друг другу государства — Испания и СССР — заключили соглашение о репатриации тысяч испанцев. Кто уступил тогда и почему?
Рафаэль Морено Искьердо (Rafael Moreno Izquierdo): На тот момент Советский Союз был более заинтересован в проведении такой операции, потому что, как и Испания, стремился к большей открытости после смерти Сталина и с приходом Хрущева. Желая создать имидж более свободной страны, СССР, вопреки мнению Испанской Коммунистической Партии, способствовал возвращению испанских беженцев. Франко до конца не мог поверить в это, и в первый рейс отправил двух агентов, переодетых врачами «Красного креста». Но они опоздали, и судно ушло без них. Диктатор поначалу принял прибывших с недоверием, но быстро понял, что тогда, в середине пятидесятых, когда режим начинал понемногу либерализоваться, он тоже может использовать эту операцию в рекламных целях.
— Как жили эти дети в послевоенном СССР? Они действительно хотели уехать, или это была, скорее, идея их родителей?
— В России было три больших группы испанцев. Те, кто приехал детьми в возрасте от трех до четырнадцати лет, политические эмигранты и моряки и пилоты, которые проходили обучение в СССР на момент окончания гражданской войны в Испании и вынуждены были там остаться. Больше всего стремились уехать и боролись за это так называемые «дети войны», которые, хоть и были воспитаны как образцовые советские граждане, как авангард коммунизма, готовый к действию, как только падет франкизм в Испании, чувствовали себя испанцами и мечтали о возвращении на родину вне зависимости от ее политического режима. Их родители, оставшиеся в Испании, поддерживали с ними контакт, но по возвращении оказалось, что они друг друга не понимают. Все изменилось, и вновь прибывшим приходится сталкиваться с многочисленными трудностями, особенно женщинам, которые в СССР смогли получить высшее образование и были независимыми, и которые вдруг оказались в консервативном обществе, где женщина может открыть банковский счет только с разрешения супруга.
— В книге Вы рассказываете, что правительство Франко в тот период возрождения политических волнений, более всего беспокоило в репатриации именно угроза режиму. Был ли повод для беспокойства? Среди репатриантов были агенты или шпионы коммунистов?
КОНТЕКСТ
Испанские «дети войны» просят Рахоя о помощи
Publico.es
24.11.2013
Забытые испанские «дети войны»
Publico.es
02.11.2013
Испания вверяет свою судьбу Мариано Рахою
ABC.es
21.11.2011
— Возвращение «детей войны» совпало с очень специфическим моментом истории. Компартия Испании, по настоянию Москвы, только что изменила стратегию и прекратила вооруженную борьбу и предпринимала попытки встроится во франкистскую систему, чтобы нанести удар изнутри. В это же время происходят первые выступления профсоюзов, первые забастовки и манифестации. И в этот момент прибывают две тысячи испанцев, долгое время проживших в СССР, воспитанные во враждебной коммунистической идеологии, которые должны влиться во все слои испанского общества. Неудивительно поэтому, и даже закономерно, что Франко был напуган. Более того, в то время в стране действовал закон, запрещавший масонство и коммунизм, а любая политическая активность преследовалась. В ходе своего расследования я выяснил, что, хотя большинство вернувшихся интегрировались вне зависимости от политики, были группы, имевшие — добровольно или по принуждению — инструкции от Компартии Испании, сотрудничали с ней, и некоторые оказались из-за этого за решеткой. Я нашел документы, по которым можно проследить всю цепочку, кому они подчинялись, а также свидетельства того, что КГБ внедрило как минимум десятерых агентов под видом «детей» для сбора информации. Некоторое время они бездействовали, чтобы не привлекать подозрений, чтобы впоследствии сотрудничать с Россией и даже вернуться туда. Но таких было мало.
— ЦРУ сыграло ключевую роль в последующем, и, как Вы говорите, враждебном, наблюдении за репатриантами. Американский антикоммунизм был тогда еще более параноидальным, чем испанский?
— Для ЦРУ это возвращение явилось одновременно проблемой и решением проблемы. Проблемой — потому что американские базы с ядерными бомбардировщиками уже были размещены в Испании и могли стать объектами советского шпионажа. Но при этом никогда еще столько людей не появлялись одновременно из-за «железного занавеса», предварительно прожив там длительное время. Их допросили всех, все две тысячи человек, и узнали о секретных городах, о существовании которых никто не подозревал, о военных заводах, системах баллистических ракет, самолетах, электростанциях… Репатрианты стали лучшим источником информации для ЦРУ по все время холодной войны. Нет данных о том, применялись ли физические пытки во время допросов, чаще речь шла о наградах в виде жилья, работы, закрытия личного дела. Мы знаем также, что их настраивали друг против друга путем угроз.
— Как встретили этих «детей России» дома?
— Это очень любопытно, потому что режим пытался не дать этому большой огласки, чтобы все прошло незамеченным, поэтому никаких официальных лиц для встречи первого судна послано не было, а последующие рейсы даже не попали в прессу. В некоторых провинциях, в частности, в Астурии и Стране Басков, автобусы с репатриантами встречали с большой радостью. В обществе поначалу их считали «красными» и избегали общения. Но вскоре ситуация изменилась, потому что большинство из вернувшихся не стали заниматься политикой и жили обычной жизнью, получали субсидии для приобретения жилья, и им был предоставлен доступ к государственной службе. Этот процесс прошел так спокойно, что сегодня об этом практически никто не помнит.
— А что произошло с теми, кто не смог приспособиться и даже вернулся в СССР? Это кажется странным, ведь, в конце концов, испанская диктатура была менее жесткой, чем советский тоталитаризм. Я уж не говорю о климате…
— Тут сыграли роль несколько факторов. Те, кого испанская полиция окрестила «туристами», ехали в Испанию повидать родных, но с намерением вернуться в СССР. Испанские власти знали, что довольно значительная группа людей не собирается оставаться. Еще часть испанцев ехала без сопровождения своих семей, которым в Союзе не дали разрешения на выезд — в основном советским мужьям испанок, но не наоборот. И многие из этих испанок вернулись к мужьям. А еще были люди, которые просто не отдавали себе отчета в том, как изменилась их страна за это время. Они были воспитаны в стране с плановой экономикой, где не нужно было бороться за работу и не страшно было ее потерять, но в зарождающейся капиталистической системе Испании цены не были фиксированными, как в России. Им приходилось бороться за выживание, и это было слишком тяжело.
