Интерес к китайской философии сформировался у Льва Толстого во второй половине жизни. Писатель активно изучал литературу и фольклор Китая, чтобы познакомить с ними русский народ. «Он говорил даже, что если бы был молод, то поехал бы в Китай», писал секретарь Толстого, Ф. Б. Булгаков. «Меня занимают китайцы, — говорил Лев Николаевич, — четыреста миллионов людей, которым хотят привить европейскую цивилизацию».
Лев Толстой продолжал изучать и адаптировать для русских китайскую философию, несмотря на то, что российские синологи на тот момент воспринимали китайские учения в штыки. Среди ярких критиков был выдающийся философ Владимир Соловьёв и крупный синолог Василий Васильев.
Интересно, что взаимоотношения с Китаем начались у Льва Толстого ещё в 27 лет, когда в 1855 году его пригласили обучать китайскую армию. Писатель в те годы получил в России репутацию храброго офицера. Пройдя несколько крупных сражений, он был награждён орденом «За храбрость» и несколькими другими почётными медалями.
Русские писатели круга журнала «Современник»: (слева-направо) И. А. Гончаров, И. С. Тургенев, Л. Н. Толстой, Д. В. Григорович, А. В. Дружинин и А. Н. Островский. 15 февраля 1856 г. Фото: wikipedia.org
Однако на китайское приглашение Толстой ответил отказом: «После Крымской войны посылали в Китай людей. Приятель уговаривал меня пойти в инструкторы артиллерийских офицеров. Помню, я очень колебался. Товарищ мой поехал, Балюзек, но он получил и другие поручения — с восточными народами поступают хитро!.. Он стал позже послом». Под «другими поручениями» писатель имел в виду агентурную деятельность.
Влияние на мировоззрение Льва Толстого
Лев Толстой заинтересовался китайской культурой в 70–80 годы XIX столетия, когда на пятом десятке своей жизни познакомился с учением Лао-Цзы. Писатель начал активно изучать трактаты философов и произведения народного творчества Китая.
В 1891 году Лев Николаевич Толстой перечислил мыслителей, которые оказали на него наибольшее влияние в зрелом возрасте. Среди нескольких философов Запада и Востока он назвал Конфуция и Мэн-Цзы («очень большое») и Лао-цзы («огромное»).
Лао-Цзы
В трактатах Конфуция, Лао-Цзы, Мэн-Цзы и Мо Ди, Толстой находил созвучие с волновавшими его идями «всеобщей любви», непротивления злу насилием, братстве людей и народов.
Китайские мудрецы вдохновляли русского писателя
В своих письмах к издателю и своему другу В. Г. Черткову, Лев Николаевич писал: «Я занят очень китайской мудростью. Очень бы хотелось сообщить вам и всем ту нравственную пользу, которую мне сделали эти книги».
«Я сижу дома в жару, с сильнейшим насморком, и читаю Конфуция второй день. Трудно представить себе, что это за необычайная нравственная высота. Вы получите чувство морального удовлетворения, заметив, что это учение иногда достигает высот христианства. Моё хорошее моральное состояние я приписываю чтению Конфуция и, главное, Лао-цзы. Это учение должно стать общественным богатством».
Запись 12 ноября 1900 г.: «Ничего не пишу, занимаюсь Конфуцием и очень хорошо. Черпаю духовную силу. Хочу записать, как я понимаю теперь „Великое учение“ и „Учение середины“».
Лев Николаевич Толстой за работой в кабинете хамовнического дома в Москве, И.Е. Репин
Лев Николаевич Толстой очень хотел перевести на русский язык учение Лао-Цзы «Дао дэ цзин». Но знанием китайского языка писатель не обладал. Он узнал, что переводом занимается японец Д. П. Кониси и предложил ему работать вместе. Так японский переводчик и русский писатель впервые перевели на русский язык «Дао дэ цзин».
В 1903 году Лев Толстой выпускает сборник «Мысли мудрых людей на каждый день». В публикацию вошли 36 высказываний Лао-Цзы. В дальнейшем писатель многократно включает цитаты Лао-Цзы в свои сборники.
В 1909 году Толстой решил создать собственный перевод афоризмов из «Дао дэ цзин» для широкого круга читателей. Так, за несколько месяцев до смерти писателя была опубликована небольшая книжка из 64 тщательно проработанных коротких афоризмов Лао-Цзы. Эта книга получила популярность среди читателей.
Толстой призывал всех людей к самосовершенствованию
Лев Толстой видел предназначение человека в непрерывном самосовершенствовании. В китайской философии он черпал знания на эту тему:
«Чтобы не проливать полный сосуд, нужно внимательно держать его прямо. Чтобы лезвие было остро, нужно постоянно точить его. То же и с душой твоей, если ты ищешь подлинного блага», — отмечал изречение писатель.
Л. Н. Толстой рассказывает сказку об огурце внукам Ильюше и Соне, 1909 год, Крёкшино. Фото: wikipedia.org
Толстой считал, что основа учения Лао-Цзы та же, что и у всех истинных религиозных учений. «Она следующая: человек осознаёт себя прежде всего телесной личностью, отделённой от всего остального и желающей блага только себе одному. Но кроме того, что каждый человек считает себя Петром, Иваном, Марьей, Катериной, каждый человек сознаёт себя и бестелесным духом, — писал он, — Так что человек может жить или той телесной, отделённой от мира личностью, которая хочет только себе блага, или тем бестелесным духом, который живёт в нём и который желает блага всему миру. Человек может жить для тела или для духа. Живи человек для тела, — и жизнь горе, потому что тело страдает, болеет и умирает. Живи для духа, — и жизнь благо, потому что для духа нет ни страданий, ни болезней, ни смерти».
Из учения Конфуция «о середине и равновесии» Толстой подчёркивал его моральную сторону:
«Внутреннее равновесие есть тот корень, из которого вытекают все добрые человеческие деяния: согласие же есть всемирный закон всех человеческих деяний. Только бы состояния равновесия и согласия существовали в людях — и счастливый порядок царствовал бы в мире, и все существа процветали бы».
Л. Н. Толстой и его помощники составляют списки крестьян, нуждающихся в помощи. Деревня Бегичевка Рязанской губернии, 1892 г. Фото: wikipedia.org
Толстой утверждал, что процесс морального совершенствования бесконечен. Человек никогда не может сказать, что он достиг идеала. Его нравственная обязанность — всю жизнь учиться и стремиться к нему. «Мне это очень нравится», — прокомментировал писатель китайское изречение: «Возобновляй сам себя каждый день сначала, и опять сначала, и всегда сначала».
Лев Толстой противопоставил «недеяние» Лао-Цзы человеческому прогрессу
«Нам известен Китай, имеющий 200 миллионов жителей, опровергающий всю нашу теорию прогресса, и мы ни на минуту не сомневаемся, что прогресс есть общий закон всего человечества, и что мы, верующие в прогресс, правы, а не верующие в него виноваты, и с пушками и ружьями идём внушать китайцам идею прогресса». И далее: «В Древней Греции и Риме было более свободы и равенства, чем в новой Англии с китайской и индийской войнами, в новой Франции с двумя бонапартами и в самой новой Америке с ожесточённой войной за право рабства», — писал Толстой в статье «Прогресс и определение образования» (1862).
«Верующие в прогресс, искренно веруют, потому что вера их выгодна для них, и потому-то с озлоблением и ожесточением проповедуют свою веру. Я невольно вспоминаю китайскую войну, в которой три великие державы совершенно искренно и наивно вводили веру прогресса в Китай посредством пороха и ядер».
Лев Николаевич Толстой на пашне, И.Е. Репин
В противовес человеческому прогрессу Лев Толстой поставил принцип Лао-Цзы — «недеяние».
«Трудиться? Но над чем? — спрашивает Лев Толстой. — Фабриканты и продавцы опиума, табака, водки, биржевые спекулянты, изобретатели и фабриканты истребительных машин, все военные и прочие люди работают, но совершенно очевидно, что человечество только выиграло бы, если бы все эти трудящиеся прекратили свою работу».
«Недеяние — философия „великого понимания“: вроде того, как не следует делать никаких усилий для того, чтобы высвободить птенца из скорлупы. Это может только повредить ему. В своё же время он сам вылупится силой своей сущности. Так что недеяние не значит ничегонеделание, а может быть, один из самых активных по сосредоточенности процессов в нашей жизни», — описывал своё понимание Толстой.
«Письмо китайцу»
Лев Николаевич Толстой внимательно наблюдал, как Англия разворачивала в Китае военные действия. Он выражал негодование по поводу жестокости и агрессии английских колонизаторов в Китае. Эта проблема терзала его много лет, в течение которых он несколько раз приступал писать своё «Письмо китайцу», обращённое к китайскому народу. За несколько лет до смерти он всё-таки закончил его и опубликовал.
Нападение англо-французской армии на маньчжуро-монгольские войска, 1860 год. Фото: wikipedia.org
В письме Толстой восхищался китайским народом, благородной кротостью, с которой он переносил жестокости от европейских наций. Писатель убеждал китайский народ продолжать сохранять спокойствие, подчёркивая, что именно оно принесёт Китаю победу. Лев Николаевич призывал, чтобы в самый сложный момент китайцы не изменили своё отношение к насилию и не отвечали злом на зло: «Неучастие в зле есть вернейшее средство не только спасения, но и победы над теми, которые творят зло».
Узнав, что в Китае стал пробуждаться дух борьбы, Лев Николаевич предостерёг: «Со старым Китаем исчезла бы точка опоры для истинной народной и практической мудрости, мирной и трудолюбивой, которая должна распространиться постепенно из Серединной империи на все народы».
Русский писатель отводил китайскому народу ключевую роль в противодействии европейской позиции «с их пролетариатом, с их погоней за вооружениями бесконечными войнами, с их политикой колониального грабежа. Европа представляет собой пример того, чего не следует делать», — пишет Толстой. И продолжает обращаться к китайскому народу: «Пусть остаётся бесстрастным, пусть мирно обрабатывает свою землю, подчиняясь одному только закону Бога! Европа почувствует себя безоружной перед героической и кроткой пассивностью 400 миллионов человек».
Мы увидели, как воспринял Китай советы русского писателя.
Отношение ко Льву Толстому в Китае
В Китае начали проявлять интерес к Толстому уже к началу XX века. Тогда Лев Николаевич уже получил всемирное признание. Со всех уголков мира к нему в Ясную поляну присылали письма и книги для оценок. Творчество Толстого получило признание в Китае, где начали переводить его труды. Лев Толстой стал получать книги от китайских писателей и письма из Китая.
Лев Толстой в преклонных годах. Начало XX века. Фото: wikipedia.org
На смерть Толстого газеты и журналы Китая откликнулись сочувственными статьями. Они именовали его «великим философом», «маститым героем литературы», «религиозным реформатором, более глубоким, чем Мартин Лютер», «великим мудрецом России» и т.д.
По поводу книги «В чём моя вера?» шанхайская газета «Минлибао» писала: «Есть ли в нашей современной литературе книга более ценная, чем эта? Есть ли среди современных китайских писателей равный Толстому, который имел бы такое же могучее и бесстрашное сердце, как он?»
Активное издание произведений Толстого продолжалось в Китае вплоть до революции. Крупнейшие китайские писатели, интеллигенция страны и простой народ относились к нему очень уважительно. Но с приходом «культурной революции» под лозунгом Мао Цзэ-дуна «развенчать старые авторитеты» русская классическая литература подверглась жёсткой критике и призывам к уничтожению. Так, с 1961 года в Китае начали массово сжигать книги Л. Н. Толстого и других классиков.
В современном литературоведении Китая Толстой занимает особое место не только как писатель, но и мыслитель, отмечает Ван Ланьцзюй, автор научной работы «Система образов романа Л. Н. Толстого „Война и мир“ в свете идей китайской философии», — «Близкий китайцам по способу мировосприятия и мироотношения, Толстой является не только одним из самых любимых авторов в современном Китае, но и духовным учителем китайского народа, наряду с Конфуцием, Лао-Цзы, Мэн-Цзы и другими великими китайскими мыслителями».
В подготовке статьи использовались материалы:
Александр Шифман. Лев Толстой и Восток. 1971г.
Ромен Роллан. Ответ Азии Толстому, 2008г.
Ван Ланьцзюй. Система образов романа Л. Н. Толстого «Война и мир» в свете идей китайской философии, 2013г.
