Визитка Бетховена
О неуживчивом и угрюмом характере Людвига ван Бетховена ходили легенды. Бескомпромиссным и категоричным он был даже в обращении с близкими людьми. Его младший брат Иоганн скопил денег, купил имение и очень этим кичился. Однажды он послал старшему брату визитную карточку, гордо подписанную «Иоганн ван Бетховен. Землевладелец». Композитор отослал карточку обратно, поставив на обороте свою подпись: «Людвиг ван Бетховен. Мозговладелец».
Лучшие друзья
Однажды у Россини спросили, есть ли у него друзья, и если есть, то кто они.
— О, да! Конечно, есть, — ответил Россини и назвал миллионеров Ротшильда и Моргана.
Ему заметили, что, наверное, он выбрал таких богатых друзей, чтобы иметь возможность в случае необходимости занимать у них деньги.
— Совсем наоборот, — весело ответил Россини, — я называю их друзьями как раз за то, что они никогда не берут у меня денег взаймы.
Потерпевший
В Вене слушалось судебное дело двух композиторов. Один обвинял другого в том, что тот украл у него мелодию.
В качестве эксперта пригласили приехавшего туда ненадолго Камиля Сен-Санса. Когда тот ознакомился с обеими партитурами, судья спросил:
— Итак, господин эксперт, кто же все-таки оказался потерпевшим?
— Жак Оффенбах, — ответил Сен-Санс.
Да, это правда!
Однажды в каком-то светском собрании Сен-Санс аккомпанировал дуэту двух изысканных дам. Вдруг, сбившись с такта, дамы разошлись и запели кто в лес, кто по дрова. Сен-Санс остановился, положил на клавиши свои прекрасные руки и сказал:
— Простите, мадам, но я был бы вам крайне обязан, если бы вы сказали, кому из вас я должен аккомпанировать…
…Когда композитора спросили, насколько верна эта история, он ответил с некоторым раздражением:
— Да, это правда, но мне тогда было шесть лет!
Буду через час
Выдающийся химик и композитор Александр Бородин был очень рассеянным человеком. Однажды, уходя из дому и предвидя, что во время его отсутствия к нему может прийти кто-либо из друзей, он приколол к входной двери записку: «Буду через час». Вернувшись через некоторое время и увидев записку, он огорчился:
— Какая досада! Впрочем, ничего не поделаешь — придется подождать…
И, вздохнув, устроился на скамейке в ожидании… самого себя.
Дай послушать!
История из книги Б. Львовича «Театр актёрской байки»
В свое время Мстислава Ростроповича как солиста Московской филармонии включили в бригаду по обслуживанию целинных и залежных земель. Приезжают на полевой стан, народ на земле сидит, фортепьяно нету. Ростропович разволновался: как же без аккомпанемента?
Ян Френкель его успокаивает: «Славочка, я тебе на аккордеоне подыграю, никто и не заметит».
Вот Ростропович играет на виолончели, Френкель аккомпанирует, как может. Вдруг где-то в конце «зала» встает здоровенный целинник в робе и, перешагивая через сидящих, движется к «сцене». Ростропович шепчет коллеге: «Янек, что-то мне лицо его не нравится, играй побыстрее!»
Однако закончить не успели. Мужик дошел до концертантов, положил на виолончель огромную ручищу и внушительным басом сказал Ростроповичу:
— Браток, не гунди, дай баян послушать!
Вы где-то учились?
Как-то Владимир Горовиц сел в ресторане за фортепиано и сыграл пару этюдов Шопена. Кто-то из посетителей подошел и спросил: «У вас неплохо получается. Вы где-то учились?» — «Не, пацаны показали», — ответил Владимир Самойлович и ушел.
Повелитель мух
История от музыковеда Соломона Волкова.
«В Нью-Йорке я познакомился с вдовой дирижера Николая Малько, первого исполнителя Шостаковича, представившего композитора миру. Она рассказала, как после исполнения Первой симфонии Малько повез двадцатилетнего Шостаковича в Харьков на гастроли. Остановились в одном номере, и Шостакович затеял соревнование: у кого больше на „липучку“ (липкую ленту для ловли насекомых) поймается мух. Харьков, июнь, жара. Повесили две липучки, весь день внимательно следили. Ночью Малько проснулся от шороха: Шостакович на табуретке переклеивает мух с его ленты на свою. Ему надо было обязательно выиграть!»
Этот — со мной
В 1973 году Шостакович выступал на вечере, посвященном 60-летию Никиты Богословского:
— Нашего юбиляра я помню ещё с начала 30-х. Тогда в Ленинград неожиданно приехал Исай Добровейн, уже живший за границей, и дал один-единственный полузакрытый концерт. Билетов на него не было, я шел в Консерваторию через служебный вход, как вдруг передо мной возник какой-то юнец и, указав на меня через плечо пальцем, сказал: «Этот — со мной». Так я впервые узнал имя наглеца: студент Никита Богословский. Уже тогда можно было не сомневаться, что его ждёт большое будущее…
Как тебе не стыдно!
Во время гастролей в Москве, в Большом, Герберт фон Караян, желая придать звуку трубы возможно большую отдаленность, посадил первого трубача на галерку. Однако в нужный момент вместо звонкого сигнала раздался совершенно неприличный отрывистый звук. Дирижер не растерялся и подал знак второму трубачу в оркестре, который и сыграл требуемый сигнал. В антракте был скандал:
— Что вы наделали! Вы чуть не сорвали мне всю увертюру!
— Простите, — смущенно пробормотал трубач, — но едва я поднес трубу к губам, как вбежала пожилая билетерша и стала вырывать ее у меня из рук со словами: «Как тебе не стыдно, мерзавец, ведь дирижирует великий Караян!»
63 элементов 0,949 сек.