Имена легендарных конферансье советской эпохи — Алексеева,Смирнова-Сокольскокго, Гаркави, Брунова знала вся страна. Сегодня на «Избранном» несколько весёлых историй об этих виртуозах эстрады и удивительных сильных личностях, ведь остроумие в СССР порой требовало настоящей отваги.
***
Известный советский конферансье Алексей Григорьевич Алексеев (настоящая фамилия — Лившиц) долго сохранял ведущее положение среди конферансье. Впервые появившись на эстраде в 1909 году в Одессе, он провел тысячи концертов, в которых принимали участие звезды советского искусства: С. Лемешев, В. Качалов, Л. Русланова, К. Шульженко и др.
Секрет его успеха был в блестящих импровизациях — слова его конферанса рождались прямо на сцене, от прямого общения со зрителями. Он свободно вступал в диалог с публикой и никогда не попадал в неловкое положение. Люди даже специально приходили посостязаться с ним в остроумии, а он блестяще парировал их выпады.
Как-то он на концерте затеял такую игру со зрителями — называл слово, а зал должен был подсказать рифму. И вот, нарочно или случайно, он произносит слово «Европа».
В зале воцаряется неловкая тишина, наконец кто-то из зрителей не выдерживает:
— Гыы. У меня есть рифма!
— Ну, и сидите на ней молча, — мгновенно среагировал Алексеев.
***
Следующую байку рассказывал Юрий Никулин. Алексеев всегда очень следил за собой — хорошо одевался, благоухал, был красив и элегантен. В 1933 году его репрессировали и он провёл в лагерях семь лет — с 1933 по 1939 год. Когда его выпустили, собрались друзья и начали расспрашивать, мол, тяжело тебе там приходилось, наверное? Ты же всегда такой чистюля, а там грязь, антисанитария и прочее…
«Ты знаешь, — ответил Алексеев, — как-то привонялся».
Алексей Григорьевич Алексеев (Лившиц)
***
Даже в местах не столь отдалённых Алексеев руководил театром заключённых. Говорят, этот эпизод произошел во время концерта именно в этот период его биографии. Только представьте себе выступление этого театра и зрителей в зале! И вот Алексеев появляется на сцене, а в первом ряду продолжают громко разговаривать.
— Позвольте все-таки начать, товарищ, — говорит Алексеев.
Из первого ряда доносится:
— Гусь свинье не товарищ!
Алексеев, несколько раз взмахнув руками, отвечает:
— В таком случае улетаю…
***
Конферанс в СССР был особым жанром — артист мог позволить себе очень острые высказывания. И лучшие представители жанра не сдерживались. В конце сороковых годов Алексеев был репрессирован повторно по обвинению в антисоветской пропаганде и агитации. На свободу он вышел только в 1954-м. Удивительно, что испытания не сломили его ни духовно, ни физически — он прожил долгие 98 лет, никогда не утратив искромётного остроумия.
Немногие могли дать ему отпор на сцене, но кое-кому это удавалось.
Как-то Алексееву надо было представить публике артиста Театра Сатиры Владимира Хенкина — замечательного, остроумнейшего мастера, любимца Москвы. Реприза, с которой он вышел, получилась такой: «А сейчас, дорогие зрители, перед вами выступит артист Владимир Хренкин… ой, простите, Херкин… ой, простите… ну, вы же меня поняли!»
Хенкин выбежал на сцену, как всегда сияя улыбкой, и сообщил залу: «Дорогие друзья, моя фамилия не Херкин и не Хренкин, а Хенкин! Товарищ конфедераст ошибся!»
Владимир Яковлевич Хенкин
***
Одним из наиболее ярких, темпераментных и эксцентричных конферансье советской эстрады был Михаил Наумович Гаркави — тот самый, которого, побывавший на его концерте маршал Конев назвал «маршалом конферанса».
Михаил Наумович был необыкновенно толст. Его вторая жена его была моложе его на двадцать лет. Рассказывают, как-то на концерте она забежала к нему в гримуборную и радостно сообщила: «Мишенька, сейчас была в гостях, сказали, что мне больше тридцати пяти лет ни за что не дашь!»
Гаркави тут же ответил: «Деточка, а пока тебя не было, тут зашел ко мне какой-то мужик и спрашивает: «Мальчик, взрослые есть кто?»
Михаил Наумович Гаркави
Борис Брунов рассказывал, как однажды он конферировал вместе с Михаилом Гаркави. В программе вечера было и выступление литературного секретаря Николая Островского. Гаркави представил его публике и ушел в буфет. Тот говорил минут двадцать: «Павка Корчагин, Павка Корчагин…» Затем Гаркави вышел на сцену и произнес: «Дорогие друзья, как много мы с вами узнали сегодня об Олеге Кошевом!..» Брунов выбежал на помощь: «Михал Наумович, речь шла о Павке Корчагине…» «Что ж такого, — нисколько не смутился Гаркави, — у Корчагина и Олега Кошевого очень много общего: они оба умерли!»
***
Как-то на концерте в Доме литератора кто-то из зрителей выкрикнул из зала:
— А почему в зале женщин больше, чем мужчин?
— Это такая писательская традиция — у писателей всегда жён было вдвое больше, — мгновенно нашёлся Гаркави.
Михаил Гаркави с первой женой — известной советской певицей Лидией Руслановой
Розыгрыши были особым жанром в эстрадной среде – артисты постоянно подшучивали друг над другом и Михаилу Наумовичу тут не было равных. И вот однажды в новогоднюю ночь артист Илья Набатов решил подшутить над Гаркави и его женой — Лидией Руслановой. Ему давно хотелось вернуть Гаркави его розыгрыши.
Дело было во время финской войны. Набатов выпросил у красноармейца маскировочный халат, шапку и винтовку. На лесном перекрёстке стал поджидать своих друзей. Когда машина с Руслановой и Гаркави поравнялась с Набатовым, он крикнул: «Стой!» — и вскинул винтовку.
Машина остановилась. И вдруг из кабины вывалился огромный человек в каске с пистолетом в руке и крикнул с выраженным финским акцентом: «Рус, ставайса-а!» Набатов оторопел, мгновенно бросил винтовку и вскинул руки. И в этот момент услышал в кабине хохот Руслановой.
О своём розыгрыше они потом долго никому не рассказывали. Дело в том, что винтовка, которую красноармейцы дали Набатову, была трофейная, финская, и ехавшие в машине поначалу своего коллегу действительно приняли за финна. А чтобы тот пропустил их дальше, Гаркави решил сыграть под финна в трофейной каске, что на фронте тогда было распространено. Набатова он узнал, только когда тот бросил винтовку и поднял руки. Впрочем, эти подробности доавил к рассказу сам Гаркави, а он был большим любителем приврать.
***
Легендарный Буба Касторский писал о нём: «У Михаила Наумовича была страсть к вранью, причём абсолютно бескорыстная. Он не преследовал никакой цели, а просто любил придумать историю, долго её рассказывать и верить в это».
Бубе Гаркави рассказывал в том, что в Гражданскую был главным хирургом фронта, что в первой сборной Советского Союза по футболу был центральным нападающим, что дружил с Рихардом Зорге, шахматистом Алёхиным, шпионом ЦРУ Пеньковским, был личным врагом Гитлера и сбил во время войны несколько «мессершмиттов»…
Актриса Мария Миронова об этом явно артистическом качестве Гаркави говорила: «Миша такой врун, что если он скажет „Здрасьте!“, это надо ещё десять раз проверить».
***
За границу артистов, как известно, безнадзорными не выпускали. Однажды сотрудник ВЧК, включённый в труппу на время зарубежных гастролей Камерного театра, выпив лишнего, разговорился:
— Прёт из тебя, Миша, дворянство, хотя ты и наш человек. И фигура, и взгляд, и манеры — всё насквозь дворянское. Избавляйся от этого как можно быстрее!
***
Ещё одним признанным мастером конферанса был Николай Павлович Смирнов-Сокольский. Культурный уровень этого человека характеризует то, что был он страстным библиофилом — его называли «рыцарем книги». Собранная им уникальная и огромная – более 19000 томов – коллекция первых и прижизненных изданий русских классиков, альманахов, рукописных сборников, рисунков XVIII-XX веков, сейчас находится в Российской государственной библиотеке (бывшая Ленинка) в Музее книги.
Николай Павлович Смирнов-Сокольский
На одном из расширенных худсоветов Фурцева вдруг резко обрушилась на казачьи ансамбли. «Зачем нам столько хоров этих? — бушевала она. — Ансамбль кубанских казаков, донских казаков, терских, сибирских!.. Надо объединить их всех, сделать один большой казачий коллектив, и дело с концом!»
Смирнов-Сокольский тут же заметил: «Не выйдет, Екатерина Алексеевна. До вас это уже пытался сделать Деникин!»
***
Смирнов-Сокольский конферировал концерт в Колонном зале. Подходит он к Руслановой и спрашивает, что она будет петь. «Когда я на почте служил ямщиком», — басит та в ответ. Смирнов-Сокольский тут же ей дружески советует: «Лидия Андреевна, ну зачем вам мужские песни петь? Бросьте вы это!..» Великая Русланова таких разговоров не любила и высказалась в том смысле, что всякий объявляла будет тут ей еще советы давать — иди на сцену и делай свое дело, как велено!
«Хорошо», — сказал Смирнов-Сокольский, вышел на сцену и громогласно провозгласил: «А сейчас! Лидия Андреевна Русланова! Споет нам о том! Как еще до Великой Октябрьской Социалистической революции! Она ЛИЧНО! Служила на почте ЯМЩИКОМ!!!»
***
Смирнов-Сокольский тоже принадлежал к разряду конферансье-импровизаторов и находил выход из любого положения. На одном из концертов он перепутал пианиста Якова Флиера со скрипачом Самуилом Фурером и объявил публике: «Сейчас выступит скрипач Флиер». Пианист, естественно, запротестовал. Тогда артист вышел на сцену и произнес: «Прошу меня извинить, уважаемые товарищи. Дело в том, что Яков Флиер забыл скрипку дома, поэтому будет играть на рояле. А это еще труднее».
***
Не смотря на то, что цензура была бдительной и жестокой, шутить в СССР любили и умели. Порой остановить хорошую шутку не могла даже угроза потери звания или работы. Власть реагировала жёстко. Например, любимому в народе конферансье Олегу Анатольевичу Милявскому 11 раз отказывали в присвоении звания Заслуженного артиста. Последний раз — в день его смерти.
Олег Анатольевич Милявский — истинно народный артист, так и не ставший «заслуженным»
***
Однажды, будучи совсем еще молодым человеком, Иосиф Кобзон задумался о смене фамилии — чтобы легче жилось. Впрочем Кобзона тогда ещё не было, а был дуэт: «Кобзон и Кохно». На одном из концертов Иосиф сказал конферировавшему Олегу Милявскому: «Я придумал себе псевдоним: Иосиф Златов. Так и надо объявить: «Иосиф Златов и Виктор Кохно!». «Хорошо, хорошо, — сказал Милявский, вышел на сцену и объявил: «А сейчас на сцене — молодые артисты! Поет дуэт — Виктор Златов… и Иосиф Кобзон!» Больше фамилия «Кобзон» не менялась никогда. И слава Богу!
***
Рассказывает Бен Бенцианов. Было это в 70-е годы. В Колонном зале Дома Союзов в Москве проходило какое-то важное совещание директоров промышленных предприятий. Как объяснили нам, артистам, в зале «командиры производства». Потом шел концерт. Вел его прекрасный конферансье Олег Милявский. Концерт начинался с блока «русских номеров». Милявский объявляет: выступает оркестр русских народных инструментов имени Осипова. Исполняется «Русская сюита». Следующий номер: «Русский танец». Затем — русская народная песня «Есть на Волге утес». Потом конферансье объявляет: «Чайковский „Анданте кон-табеле“, исполняет Леонид Коган».
И тут какой-то «командир производства», сидевший перед самой сценой и, видимо, уже «принявши» немного, громко спросил:
— Тоже русский?
Милявский слегка растерялся и сказал: «Советский».
На этом 1-е отделение закончилось. Начиная 2-е отделение, Милявский объявляет: «Лауреаты Всесоюзного конкурса артистов эстрады Александр Лившиц и Александр Авенбук» и, обратившись к тому самому «командиру производства», спрашивает: «У вас, товарищ, ко мне вопросы будут?»
***
А эту байку поведал Борису Львовичу непосредственный свидетель — несравненный Александр Ширвиндт. Где-то в конце 60-х крупной красноярской шахте вручали орден Ленина и какое-то Переходящее знамя. Шахтеры люди богатые — выписали по такому случаю актерскую бригаду из Москвы. Не мелочились: послали специальный самолет в столицу, чтобы артистов подвезти прямо к началу, чтобы всё без задержки — вручение, концерт, банкет на полную катушку, затем артистам по сто рублей каждому (бешенные бабки были!) и спецрейсом тут же домой!
Однако погода подвела, самолет всё же задержался немного, и прямой порядок был нарушен: после вручения сразу засели за столы. Уже и разгулялись было, да тут клич прошел: «Артистов привезли! Все на концерт давай!» А шахтерам что — не в гостях же, сами себе хозяева: что не допили, после концерта доберем! И прямо от столов повалили в зал. За пять минут битком набилось!
Концерт вел замечательный конферансье Олег Милявский. «Приезжайте к нам в Москву, — доверительно бурчал он в микрофон, — вы увидите прекрасные арбатские улочки и фонтаны ВДНХ, знаменитый Университет на Ленинских горах…» Вдруг посреди зала встает явно перебравший мужик и орет: «Эй! Расскажи про аборт!» «Га-га-га! — заржал зал, — во дает!»
Милявский переждал гогот и продолжил: «…Знаменитый Университет на Ленинских горах, проедете по Садовому кольцу…» Всё тот же мужик из зала орет: «Про аборт! Расскажи про аборт!» Зал просто валится от хохота. Милявский: «…Проедете по Садовому кольцу, пройдете по прекрасным московским бульварам». Мужик: «Что, не знаешь про аборт?!» Милявский: «Дорогие друзья, товарищ просит рассказать про аборт… Конечно, я знаю про аборт. И вы знаете про аборт, и все знают про аборт… Очень жаль, что про аборт не знал только один человек…» И Милявский, ткнув обличающим перстом в сторону крикуна, сурово закончил: «Его мама!»
Зал не то, чтобы захохотал, а взвыл! Мужик, в один момент потерявший успех у публики да еще оскорбленный в лучших чувствах, с криком: «Убью!» полез на сцену бить Милявского. Ну, тут его, конечно, схватили, потащили к выходу…
Милявский, указывая вслед, произнес: «Дорогие друзья, если кто еще будет интересоваться: вот это называется „выкидыш“!» Концерт, говорят, прошел с невероятным успехом.
***
В отличие от конферансье-сатирика Милявского, Борис Брунов был конферансье-оптимистом. Его выступления были смешны и без запрещённых острот — он говорил о достижениях страны, космосе, успехах промышленности. Именно ему доверяли вести самый главный концерт года — ко Дню милиции.
В своём оптимизме Брунов был совершенно искренен и поэтому к нему тянулись люди – от простой публики до руководства страны. Возможно, он был единственным счастливым исключением из правил. Брунов выступал по всему Союзу и везде его ждали с радостью. Он был заслуженным артистом Киргизской ССР, Бурятской АССР и Каракалпакской АССР. Если бы Союз не распался, то поднакопил бы званий всех пятнадцати республик.
Любимец Хрущёва – Борис Сергеевич Брунов
Впрочем и у него случались проколы. Однажды Борис Брунов здорово получил за то что будучи в слегка подогретом состоянии он, открывая второе отделение юбилейного концерта в Казани, сообщил: «Неожиданно к нам поездом из Москвы прибыл Народный артист СССР Эммануил Каминка!» (Бурные алодисменты). «Как говорят здесь, в Казани, «Незванный гость — хуже татарина!»Историю эту рассказал Фикрят Ахмеджанович Табеев — сидел тогда в первом ряду и был Первым СекретарёмТатарского обкома КПСС!
***
Эпоха сменилась и вместе с этими замечательными артистами исчез и жанр конферанса. Те, кто недавно не сходил с афиш, почти в одночасье стали забытой историей. И как тут не вспомнить четверостишье Игоря Губермана:
И спросит Бог: никем не ставший,
зачем ты жил? Что смех твой значит?
Я утешал рабов уставших – отвечу я.
И Бог заплачет…
Из: Е. Захарова и Э. Менашевского «Еврейские штучки», Борис Львович, «Актерская курилка». Изд-во: «Подкова», Москва, 2000, «Лидия Русланова», С.Е. Михеенков, из серии «Жизнь замечательных людей», Молодая гвардия, 2014 год
63 элементов 3,694 сек.