САРА БЕРНАР. Романтика смерти

Блистательная актриса Сара Бернар не соответствовала канонам красоты второй половины 19 века – эпохи буржуазии, когда в моде были румяные пышнотелые дамы. Злые языки называли актрису «тощей», «костлявой», «отполированный скелет». Поклонников не беспокоило мнение ценителей, актерской игрой и умелым эпатажем Сара Бернар сделала свой облик эталоном романтизма, у нее появилось немало подражателей. Актриса воплотила на сцене и в жизни романтику смерти, которая была популярна в литературе 19 века

Актриса, поддерживая слухи, сфотографировалась в гробу для открыток. "Легенда неизбежно одерживает верх над историей" – писала Сара Бернар. Говорили, что Сара Бернар спит в гробу, разучивает в нем роли и предается любовным играм. Любовников, которых пугает это пристрастие, Сара Бернар выставляет за дверь навсегда.  

Ее сценический образ «Дамы с камелиями» Маргариты Готье – хрупкой молодой дамы умирающей от чахотки очаровал публику. Юные романтичные мадемуазель стараясь придать себе подобный томный облик пудрились добела и морили себя голодом. Особой романтической фантазией было – умереть на руках возлюбленного. Умереть красиво, как Сара Бернар на сцене.

Журналист Альрет Мийо писал: «Если хроникеру не хватало тем, он брался за Сару Бернар и всегда мог извлечь двести забавных строк. Нельзя было открыть газету, чтобы не найти там статей относительно гроба Сары или худобы Сары. Эта феноменальная худоба, которую ухитрялись еще преувеличивать, была постоянной темой для шуток. Например, когда Сара Бернар входит в ванну уровень воды понижается».

История с гробом началась в детстве актрисы, она тяжело заболела туберкулезом. Врачи говорили о скорой смерти девочки. Сара, смирившись с участью, уговорила мать купить ей красивый гроб.

Сара Бернар выжила, и гроб стал ее своеобразным талисманом, который она возила с собой на гастроли. Спать в гробу Сара Бернар начала с детства. Писательница Франсуаза Саган объясняет, что спать в гробу девочке пришлось из-за тесноты в комнате, где постоянно гостили родственники и подруги матери, занимавшие кровать.

Гуляя по Парижу около Латинского квартала внезапно я увидела дом, где родилась Сара Бернар

Франсуаза Саган пишет от лица Сары Бернар о сне в гробу:
«В шестнадцать лет я спала в нем, потому что это был мой гроб, во всем доме это был единственный предмет, принадлежавший только мне, он был моим убежищем и моим укрытием. Я не чувствовала себя дома в той комнате, куда мои сестры и кто угодно заходили как на вокзал; я не чувствовала себя дома в собственной кровати, которую порой мне приходилось уступать какой-нибудь заезжей приятельнице моей матери; я не чувствовала себя дома нигде в квартире, которую нам неизбежно предстояло когда-то покинуть, чтобы переехать в чуть большую или чуть меньшую, в зависимости от наших финансовых возможностей. И в один прекрасный день я почувствовала себя дома именно в этом гробу, изготовленном по моим размерам, удобном, удерживавшем мои плечи и бедра подобно тому, как держат норовистую лошадь, то есть мягко, но крепко.

Словом, гроб этот в моей ранней юности выполнял роль укрытия, которую он странным образом по совершенно противоположным причинам сохранит и впоследствии».

Сара Бернар в образе дамы с камелиями

Когда повзрослевшая Сара Бернар начала актерскую карьеру и поселилась отдельно от родни, она взяла к себе сестру Реджину, которая тяжело заболела. Квартира, которую снимала Сара была тесной. Кровать актриса уступила больной сестре, а сама спала в гробу.

«Квартира на Римской улице была совсем маленькой, а моя спальня просто крошечной. Большая кровать из бамбукового дерева занимала ее почти целиком. У окна стоял мой гроб, в котором я частенько устраивалась, разучивая роли. И вот, взяв сестру к себе, я сочла вполне естественным еженощно спать на этой узкой постели с белой атласной подкладкой, которая станет когда-нибудь моим последним пристанищем, а сестру укладывала на свою бамбуковую кровать под кружевным балдахином» (Франсуаза Саган "Несокрушимый смех").

Реджина скончалась от туберкулеза в возрасте 18 лет.

Мрачный образ Сары Бернар привлекал внимание прессы, актриса решила воспользоваться ситуацией для внимания к своей персоне. Свою гостиную она обставила в готическом стиле со скелетами и черепами.

Современник писал о своем впечатлении: «Большая, роскошная и мрачная комната: стены, потолок, двери и окна затянуты плотным черным атласом — китайским атласом глянцевой черноты, на котором матовым черным вышиты летучие мыши и химеры. Большой балдахин с такой же черной драпировкой скрывает гроб, обитый белым атласом, сделанный из пахучего дерева ценной породы. Большая кровать эбенового дерева с колоннами, длинными черными портьерами; на ее широком покрывале — китайский дракон, вышитый красным, с золотыми когтями и крыльями.

В углу — большое зеркало во весь рост в раме из черного бархата и сидящий на этой раме вампир, настоящий вампир, раскрывший свои мохнатые крылья.

Посреди всего этого мрачного богатства три персонажа выделяются на густой черноте атласа, три персонажа стоят перед зеркалом и смотрят друг на друга, взявшись за руки.
Один из них — скелет — скелет прекрасного молодого человека, умершего от любви, — скелет по имени Лазарь, чьи белые кости отполированы, как слоновая кость, шедевр анатомической обработки, который умеет стоять и „принимает позы“.

В середине — молодая женщина в длинном платье белого атласа со шлейфом, восхитительно красивая молодая женщина с большими печальными глазами, сама грация, изысканность, странное создание несравненного очарования — Сара Бернар.

Третий персонаж группы — молодой человек в восточном, как на стамбульском празднике, шитом золотом костюме: Пьер, или Лоти, или еще Али-Ниссим, как будет угодно.

Все трое мы наговорили много глупостей в этой спальне куртизанки, единственной в целом мире».

Тема смерти с детства интересовала Сару Бернар. Она посещала анатомические лекции в морге и публичные казни. В спектаклях ее особенно волновала игра смерти своих персонажей.

Близкие опасались за здоровье актрисы, которая говорила «Я себя покидаю». В момент игры она переживала жизнь своего персонажа.

Журналист Анри де Вендель писал об игре актрисы: «На сцене ее личность претерпевает раздвоение, она играет так, словно видит сон наяву, причем усталость не соразмеряется с головокружительной расточительностью мысли. Поначалу, когда она уходит с подмостков, испытанный ею трепет все еще ощущается и в реальности, точно так же как впечатление от сна смутными волнами накатывает на первые минуты нашего пробуждения. <…> Она сливается со своими персонажами и с поразительной силой проникается их атмосферой». 
 

Дама с камелиями, знакомство

Первую славу актрисе принесла роль Маргариты Готье в произведении «Дама с камелиями», написанном Александром Дюма-сыном. Актриса сравнивала себя со своей героиней. Обе были больны туберкулезом, и в жизни Сары Бернар была похожая любовная драма. В «Даме с камелиями» классический сюжет 19 века – «бесприданница» ставшая содержанкой. Маргарита Готье отказывается от любви к знатному молодому господину по требованию его отца, она не желает запятнать репутацию и рушить будущее своего любимого. В финале героиня умирает о чахотки.
Саре Бернар также пришлось расстаться с возлюбленным – голландским принцем Анри де Линем, родственники которого были против его связи с «актриской».

Смерть Маргариты Готье в исполнении Сары Бернар

На сцене актриса проживала жизнь героини. Особенно зрителя впечатлила сцена смерти Маргариты.

«К тому же знание жеста и позы было отточено ее работой скульптора и художника. Она всегда сознавала выразительность своих рук: смерть Маргариты Готье игралась с помощью носового платка, который ее рука роняла на пол, когда жизнь покидала героиню. В сценах агонии Сара восхищала и потрясала публику, ее выразительность давала возможность последовательно наблюдать все состояния души персонажа, прежде чем сделать ощутимыми его мучения. С детских лет она умела закатывать глаза так, что не видно было зрачков, и с готовностью прибегала к этому средству» – из биографии актрисы, Пикон С.-О.

Сара Бернар в роли дамы с камелиями

Русский критик А. Кугель писал о спектакле «Даме с Камелиями»: «Он памятен по нежной женственности и грации первых актов, по изяществу и стилю ее объяснений с отцом Дюваля, по этой, какой-то совершенно исключительной выразительности ее плачущих рук и рыдающей спины и всего менее в сценах внутреннего переживания и великой скорби».

Русская поэтесса Марина Цветаева посвятила Саре Бернар свои стихи.

«Дама с Камелиями»
Все твой путь блестящей залой зла,
Маргарита, осуждают смело.
В чём вина твоя? Грешило тело!
Душу ты — невинной сберегла.

Одному, другому, всем равно,
Всем кивала ты с усмешкой зыбкой.
Этой горестной полуулыбкой
Ты оплакала себя давно.

Кто поймёт? Рука поможет чья?
Всех одно пленяет без изъятья!
Вечно ждут раскрытые объятья,
Вечно ждут: «Я жажду! Будь моя!»

День и ночь признаний лживых яд…
День и ночь, и завтра вновь, и снова!
Говорил красноречивей слова
Тёмный взгляд твой, мученицы взгляд.

Всё тесней проклятое кольцо,
Мстит судьба богине полусветской…
Нежный мальчик вдруг с улыбкой детской
Заглянул тебе, грустя, в лицо…

О любовь! Спасает мир — она!
В ней одной спасенье и защита.
Всё в любви. Спи с миром, Маргарита…
Всё в любви… Любила — спасена!

Афиша "Дама с Камелиями", рис. Альфонс Муха.

Маргарита Морено рассказывала о магическом воздействии игры Сары Бернар на публику: «Очень часто, играя, она примешивала к тексту своей роли фразы, не имеющие никакого отношения к действию. Насколько я знаю, публика, находясь во власти непреодолимого магнетизма, который исходил от нее, никогда этого не замечала. В одной из тирад первого акта „Федры“ она однажды довольно долго говорила о налаживании электрического освещения, и никто в зале не дрогнул. Она увлекала своих слушателей в нереальный мир, где сама обреталась со всей непринужденностью и где самые причудливые события удивляли ничуть не больше, чем если бы они случились во сне».

Афиша "Дама с камелиями"

Гроб Сары Бернар стал любимой темой обсуждения в парижском свете, об этом пишет Франсуаза Саган от лица актрисы (роман "Несокрушимый смех"):

«С шестнадцати лет по причинам, которые я объясню Вам позже, у меня в спальне стоял открытый гроб, прелестный белого атласа гроб, предмет очаровательный, прекрасно отделанный и чистый, атлас которого я меняла каждые два года, как только он желтел. Менять обивку мне приходилось постоянно по прошествии двадцати четырех месяцев, и это каждый раз разоряло меня; понятия не имею, почему обивщики мебели требуют целое состояние за эту процедуру. Представьте себе, гроб, несмотря на простоту и строгость своих линий, стоит вдвое дороже, чем целый диван.
О причинах, водворивших этот гроб в мою спальню, я скажу позже, но последствия такого размещения оказались поразительными.

Гроб этот, появившийся в моей спальне, естественно, был замечен одним близким мне человеком, чья скромность оказалась не на высоте, потом друзьями, потом о нем проведали любопытные, которым кто-то рассказал о моей причуде, и в конечном счете весь Париж, по крайней мере тот «весь Париж», который проявлял интерес ко мне, узнал, что я сплю в гробу, во всяком случае поверил этому, хотя, само собой разумеется, я все-таки предпочитала спать в своей постели.

Итак, с шестнадцати лет я спала в гробу, укрывалась в нем по очень разным причинам, менявшимся с течением времени, ибо гроб этот я сохраняла всю свою жизнь».

«Гроб был самый настоящий, его действительно невозможно было разделить ни с кем другим. Иначе понадобилось бы стать не только акробатом, но и совершенно тонюсенькой, и даже если я была таковой, этого все равно было недостаточно, чтобы мечтать в гробу о чем-то ином, кроме сна и отдыха. Так вот, случались дни или вечера, когда только к этому действительно были устремлены все мои помыслы, которые, конечно, не разделял сопровождавший меня мужчина, хотя я не хотела его обидеть, этого несчастного, чей пыл угасал при виде того, как я, такая, можно сказать, смиренная, с распущенными, откинутыми назад волосами и сжатыми губами, решительно укладываюсь в этот ящик.

Как ни странно, мужчины, оставлявшие меня в подобном положении, кляня в усы свое невезение, вовсе не думали подвергать сомнению мою искренность или подлинность столь неожиданного мистического порыва. Увидев, как я перешагиваю через край гроба и, вытянувшись на несколько поблекшем атласе, с закрытыми глазами и печатью совершенно противоестественного, или, во всяком случае, внезапного, благочестия на лице складываю на груди руки, ни разу ни один из них не потребовал от меня прекратить столь унизительную комедию.

Гроб этот стал довольно знаменитым или в достаточной мере забавно порочным, чтобы к нему относились с некоторым уважением, смешанным со смутным страхом и неприязнью, что делало весьма комичными пересуды журналистов и сплетников. «Сара и ее гроб», – говорили они, «ваш гроб», «твой гроб», «мой гроб», «мой гроб» тут, «мой гроб» там… Ей-богу, послушать их, так получалось, что у каждого парижанина или члена когорты, представлявшей так называемый «весь Париж», был свой гроб, который они то ли таскали за собой весь день, то ли, подобно мне, оставляли у себя дома, и что их собственный гроб был достойнее моего. Я уверена, что пресса уделяла внимание моему гробу больше, чем какой-либо из моих ролей. Но, в конце-то концов, почему бы и нет?».

Говорили, что Сару Бернар потом похоронили именно в этом гробу. По другой версии – гроб развалился и пришлось его сжечь.

«Несчастный преданно следовал за мной всю свою жизнь – точнее, всю мою жизнь, но, увы, не дожил до той минуты, когда мог бы возместить все вложенные мною в него средства. Он умер раньше меня, как бы смешно это ни казалось в применении к гробу. Причиной его смерти стали путешествия, переезды из одного дома в другой, случайные удары ногой и, возможно, ощущение тяжести моего тела. Он окончательно сдал, бедолага, незадолго до того, как сдала я сама, но этот факт не вызвал у меня интереса. Прежде всего я никогда особо не верила в символы, и в любом случае надо быть молодым, чтобы проявлять к этому интерес.

Я велела сжечь его в моем саду. Этот гроб нельзя было никому подарить, это вещь необходимая, бесценная, и подарить ее невозможно. Порой жизнь бывает такой забавной»- (роман Франсуазы Саган "Несокрушимый смех").

«Из своих героинь она делает таких же необыкновенных женщин, как и она сама… Играя, она гонится не за естественностью, а за необыкновенностью. Цель её — поразить, удивить, ослепить… Вы смотрите на Adrienne Lecouvreur, и вы видите в ней не Adrienne Lecouvreur, а умнейшую, эффектнейшую Сару Бернар… Во всей игре её просвечивает не талант, а гигантский, могучий труд… В этом-то труде и вся разгадка загадочной артистки» – писал Антон Павлович Чехов.

Российский ммператор Александр III, когда Сара Бернар согласно этикету поклонилась ему, произнес: «Нет, мадам, это я должен склониться перед вами».

В 1912 году Сара Бернар снялась в фильме «Дама с камелиями». Говорят, что после просмотра она упала в обморок. Если на сцене при помощи грима и света актрисе удавалось скрывать возраст, то в кино крупным планом она никак не была похожа на молодую даму.

Фильм "Дама с Камелиями", 1912 год. Саре Бернар было 68 лет. Ужаснувшись, она хотела снять фильм с показа, но было поздно.
 

Сниматься в новом кино актриса отказалась, а на сцене в 70 лет сыграла 13-летнюю Джульетту.

«В 1909 году летом Марина увидела Сару Бернар на сцене в Париже. После одного из спектаклей «Орленка» или «Дамы с камелиями» Марина дождалась ее и передала ей ее фотографии – для подписи на память. Это был ее новый кумир. Два своих портрета актриса подписала, «Souvenir de Sarah Bemardt» (На память о Саре Бернар (франц.)), а на третьем, на котором была нехороша, где ее белокурые волосы казались седыми из-под меховой шапочки, она написала размашисто через лицо: «Ce n’est pas moi!!!» (три восклицательных знака), Это не я!!! (франц.)» – писала Анастасия Цветаева в воспоминаниях.

Прожила Сара Бернар 78 лет. Несмотря на суеверные предостережения современников она спала в гробу и убедительно играла смерть на сцене. Перед смертью актриса написала сценарий своей похоронной церемонии и лично утвердила актеров, которые должны были нести ее гроб. Дорога до кладбища была усыпана камелиями.