Зеэв Элькин, министр абсорбции Израиля, партия Ликуд
Я в Израиле с 1990 года. То есть, я приехал в страну незадолго до подписания мирных соглашений между Израилем и ПА. Это было, наверное, первое драматическое событие, которое я пережил здесь, если не считать первую Войну в Заливе. Безусловно, тоже веха в истории, но менее значительная. Я приехал за несколько недель до начала войны. И все же именно подписание соглашений Осло стало для меня первым глобальным событием, которое я пережил как израильтянин.
Поэтому нынешнее выступление — уникальная возможность высказать свое мнение об этом событии. Я хочу поделиться с вами своими мыслями — с одной стороны, как министр, ответственный за прием репатриантов, а с другой — в качестве члена военно-политического кабинета, на котором лежит ответственность за принимаемые сегодня правительством решения.
В 93 году, когда связанные с соглашениями Осло процессы только начинались, меня, как и уроженцев страны, потрясло, как в течение нескольких месяцев представители ООП, общение с которыми приравнивалось к уголовному преступлению, превратились в партнеров по мирным переговорам. Израильтяне встречаются с ними в Вашингтоне, обмениваются рукопожатиями. Как-то не укладывалась в голове эта картинка. Уже тогда я спорил с друзьями по йешиве Гуш-Эцион, и утверждал, что нас ждут серьезные перемены, которые изменят всю нашу жизнь в Израиле вообще, и в особенности — в Иудее и Самарии. Мои сокурсники не понимали глобальности грядущих перемен. Возможно, меня от них отличал опыт, приобретенный в стране исхода, и эти предчувствия возникли на почве того, что я пережил в СССР в последний год существования Союза. Я видел то, что казалось невероятным — крушение советской власти. И мы, и весь мир считали ту страну эдаким незыблемым гигантом. Но произошло так, что старшеклассником я подпольно изучал иврит, то есть, участвовал в незаконной деятельности, а спустя короткое время, в восемнадцать лет возглавил организацию преподавателей иврита, которые обучали порядка трех тысяч готовившихся к репатриации учеников. Поэтому я уже тогда понимал, что нельзя полагаться на то, что существующий порядок вещей — вечен.
К сожалению, на мой взгляд, это одно из самых распространенных заблуждений израильских аналитиков, включая порой самых серьезных и высокопоставленных. В примерах недостатка нет. На заседаниях комиссии Кнессета по иностранным делам и обороне я слышал от серьезных специалистов: нет шансов, что Мубарака сместят. Это было буквально за пару недель до окончательного свержения его власти. А раньше мне говорили: Асад вечен, поэтому надо немедленно спуститься с Голан, только так можно предотвратить его сближение с Ираном. Потом я слышал: через две недели Асада не будет, его судьба решена. Сегодня мы все прекрасно знаем, как выглядит реальность в нашем регионе на самом деле. И выражение «нельзя превратить яичницу обратно в яйца» тоже может провалить экзамен на соответствие действительности.
Последние полгода я всерьез исследую вопрос: что ждет Палестинскую автономию на следующий день после ухода Абу-Мазена? Должен подчеркнуть: я озвучиваю здесь свое мнение, а не премьер-министра или военно-политического кабинета. Прочитав массу материала, доступного мне как члену кабинета, я обратился еще и ко многим специалистам по автономии и услышал множество разных мнений. Я встречался с Шимоном Пересом, Йоси Бейлиным и с другими «архитекторами Осло». В результате пришел к такому выводу: Палестинскую автономию и весь существующий ныне порядок в Иудее и Самарии, базирующийся на соглашениях Осло, в ближайшее время ждет крах. Возможно, уже после окончания эпохи Абу Мазена.
Ситуация трагичная и одновременно забавная: Палестинская автономия, возникшая во многом благодаря Махмуду Аббасу, который подталкивал ООП к компромиссу с Израилем и мирным соглашениям, прекратит свое существование после его ухода. И это при том, что Абу Мазен был ключевой фигурой мирного процесса с палестинской стороны. Без него ничего бы не произошло. Именно он подталкивал Арафата к соглашениям. Вся слава, как вы знаете, досталась раису. Нобелевская премия ушла от Абу Мазена дважды. Правила гласят, что премию за одно достижение не могут получить более чем три человека. В деле мирного процесса были два «вторых номера» — Перес и Абу Мазен. Статус Переса оказался выше, и его визави оказался за бортом. Был у него и другой шанс. В Норвежском комитете были люди, возражавшие против награждения Арафата из-за его преступного прошлого. Некоторые из-за этого даже покинули комитет. Тогда возникла альтернативная идея: снизить немного уровень и наградить Йоси Бейлина и Абу Мазена. Но Бейлин принял правильное политическое решение и отказался. Отнять премию одновременно у Рабина и Переса означало зарубить на корню всю карьеру. Так что Махмуд Аббас остался ни с чем.
И в будущем его тоже ничего хорошего не ждет. Палестинская автономия накануне кризиса власти. Во-первых, там нет общепризнанного лидера, способного стать приемником нынешнего председателя ПА. У Арафата был Абу Мазен. У Абу Мазена нет «Абу Мазена». Нынешняя палестинская власть не знает, что с этим делать. Причина вторая — отсутствие упорядоченного механизма наследования власти. Нынешний председатель ПА, как и Арафат, носит «три шляпы»: он возглавляет политическое движение ФАТХ, он председатель ООП, которая подписала соглашение с Израилем и представляет в ООН палестинцев, проживающих в автономии и за ее пределами, и в дополнение к этому он — председатель ПА. Это три различных структуры, с различными политическими силами внутри. В каждой из них свои принципы наследования власти. Поэтому любой вариант раздела политического наследства должен удовлетворять все три структуры. Это сегодня. Когда же Абу Мазен пришел на смену Арафату, то ни у кого не было возражений против его кандидатуры. Для всех в автономии он был номер два. Фактически, это мы назначили его на эту должность, когда в свое время устранили в Тунисе его предшественника. Если же быть более точным, то Абу Мазен обязан своей карьерой Буги Яалону и еще нескольким славным израильским парням. В 1996 году, задолго до ухода Арафата, Абу Мазен занимал должность генсека ООП, то есть второе место в формальной иерархии этой организации. Поэтому он автоматически занял пост Арафата после смерти раиса. Но на этом история его восхождения к вершине власти не закончилась. Чтобы стать легитимным палестинским лидером, возглавить автономию, он должен был пойти на выборы. Он так и поступил, и, победив с большим преимуществом, в январе 2005 занял пост председателя ПА. А главой ФАТХ он стал только в 2009 году. Обратите внимание — сколько прошло лет, пока звезды выстроились в нужном порядке, и он получил все три должности. И это Махмуд Аббас — всеми признанный преемник Арафата, легитимный в глазах мирового сообщества.
На последних выборах в палестинский парламент, прошедших в 2006 году, победил ХАМАС. Это был первый раз, когда он принимал участие в выборах. И есть немало оснований полагать, что на следующих выборах победит снова он, а не ФАТХ. Именно по этой причине Абу Мазен до сих пор не проводит выборы. Он тоже умеет анализировать результаты соцопросов. Следующая проблема — отсутствие лидера, имеющего шанс быть избранным. Все более-менее заметные фигуры в ФАТХ не смогут противостоять людям из ХАМАС. Единственный, кто обладает некоторым потенциалом победить на выборах, получил несколько пожизненных сроков и сидит сегодня в израильской тюрьме — Маруан Баргути. Кстати, именно по этой причине он может победить. Я не уверен, что если его вдруг освободят сейчас, то через несколько лет он будет обладать тем же потенциалом. Сегодня ореол лидера второй интифады, томящегося в заключении, дает ему серьезный электоральный статус. Возникает множество вопросов: если выборы будут в ближайшее время, и он победит, то как он сможет управлять автономией из тюрьмы? Как должен к этому отнестись Израиль? И каковы политические последствия того факта, что человек, готовивший в нарушение соглашений Осло кровавые теракты, возглавит Палестинскую автономию? У прочих лидеров ФАТХ нет никаких шансов победить на выборах. Разве что только ХАМАС не примет в них участия.
Другая сложная задача — организовать выборы в восточном Иерусалиме. Проведение последних выборов правительство одобрило с тяжелым сердцем. Я сомневаюсь, что нынешнее правительство, если этот вопрос появится на повестке дня, одобрит участие жителей восточного Иерусалима в выборах, в которых принимает участие ХАМАС. Однажды эту ошибку мы уже сделали — допустили проведение выборов с участием ХАМАС в столице. Всем хорошо известно, чем это закончилось. Надеюсь, второй раз на эти грабли мы не наступим. ФАТХ, кстати, поняв, что им грозит поражение, очень сильно надеялись, что мы в последний момент запретим проведение выборов в восточном Иерусалиме. Но под давлением американцев, обещавших, что ХАМАС смягчится после выборов и станет более демократичным, хотя и не победит… Впрочем, все это уже история.
Нет и никаких альтернативных механизмов смены лидера. Мы могли бы предложить в качестве крайней меры, чтобы преемника Абу Мазену выбрал парламент. Так ведь и парламента нет. Большинство в последнем законно избранном парламенте принадлежит ХАМАС, и он уже много лет бездействует. И даже если кого и выберет, так только своего человека. Суммируя все эти факты, мы приходим к выводу, что проведение выборов практически невозможно. Для ФАТХ это будет опасной авантюрой. Сложно предположить, как они выйдут из этой ситуации, если осмелятся ввязаться в нее. Но с другой стороны нельзя занять пост председателя ПА другим путем. Добавьте к этому тот факт, что и нынешний палестинский премьер-министр не обладает никаким политическим весом и не может управлять автономией в случае отсутствия председателя ПА.
Таким образом, с уходом Абу Мазена в ПА немедленно возникает вакуум безвластия. Нынешний генсек ООП Саиб Арикат заявил недавно, что он поддержит кандидатуру Баргути. Другая заметная фигура на политическом олимпе Палестины — Маджид Фарадж, — также не видит себя в роли политического лидера. Есть желающие вернуться в строй ветераны палестинской власти, которых оттиснули на второй план — Джибриль Раджуб, Мухаммад Дахлан, Тауфик Тирауи. Могут, как кролики из цилиндра, возникнуть и неожиданности, вроде посла ПА в ООН, племянника Арафата Насера аль-Кидва. Но одно ясно: преемника сегодня нет. Единственный возможный сценарий развития событий в отсутствие наследника и в отсутствие механизма выбора наследника — это борьба за наследство. Очень быстро эта борьба примет агрессивный характер. В ПА очень много вооруженных людей: люди Раджуба, люди Дахлана, силы безопасности и различные группы «Танзим». Путь до анархии будет короток.
В последнее время в автономии обсуждается идея назначить троих заместителей председателю ПА в структурах, возглавляемых им: именно из-за сложности назначить преемника, который в будущем сменит его сразу на всех трех постах. Абу Мазен выступает против, и можно понять почему. Единственное объяснение тому, что он по-прежнему возглавляет ПА — это тот факт, что все понимают, какой хаос наступит после его ухода. Как только у него появятся три заместителя, я не знаю, сколько времени он сможет продержаться на своем посту.
Другой возможный сценарий развития событий: ХАМАС силой берет власть в свои руки. Это вызовет ожидаемую реакцию со стороны Израиля. Не думаю, что мы можем позволить себе существование Хамастана в Иудее и в Самарии, вдоль всей нашей границы, в нескольких минутах от центра страны. Я выяснил, что думают по этому поводу специалисты. Около пятидесяти процентов разделяют мою точку зрения. На вопрос, что будет после ухода Абу Мазена, они дали такой ответ: по-видимому, ничего, падение власти и анархия. Другие пятьдесят процентов считают возможными два варианта. Вероятность крушения власти и анархии весьма существенна, но есть и некоторые шансы создания некого механизма выживания и передачи наследства. И когда я спрашиваю, а кто наследники, то получаю множество вариантов, противоречащих друг другу. Даже те, кто считает вероятным возникновение механизма передачи власти, не согласны по поводу кандидатуры преемника.
Вывод, по-моему, напрашивается очевидный: после ухода Абу Мазена власть падает на следующий день. Так что вопрос не в том, произойдет ли это, вопрос в том, когда это случится и что мы должны делать? Прежде всего, вопрос «Когда?» Взглянем на реальность, в которой мы живем сегодня. Абу Мазен не молод, скоро ему 81 год. Его здоровье не в лучшем состоянии. Я желаю ему до ста двадцати, но с учетом нынешней ситуации в ПА это не просто. Не у всех гены Шимона Переса. Уже в последний год заметно ослабление Абу Мазена. Он совершил ошибку, начав говорить о возможной отставке. Он пытался таким образом оказать давление на мировое сообщество и на Израиль, но дал задний ход, осознав, чем это для него обернулось: в палестинском обществе уже началось обсуждение эпохи пост-Абу Мазен. Его позиции ослабли. С ним меньше считаются. Его попытки, предпринятые в сентябре 2015, совершить изменения в составе ООП и ФАТХ, чтобы облегчить процесс передачи власти, провалились. Все его инициативы были блокированы. Он с трудом контролирует систему. Саиб Арикат уже безнаказанно выражает свою поддержку Баргути. Раньше себе такое и представить было нельзя. Рейтинг Абу Мазена катастрофически рухнул.
И все это даже без упоминания серьезнейшей проблемы, которая стоит перед ПА. Не знаю, как бы они справились, даже будь Абу Мазен молод и полон сил. Речь о том факте, что Арабская весна приближается к палестинской улице. Надо понять, в чем корень проблемы. Доля молодежи в палестинском обществе, как в прочем арабском мире, колоссальна. По последним данным ЦСУ, молодежь от 15 до 29 лет и в Иудее и Самарии, и в Газе примерно равна — 30% всех палестинцев. И 40% — это дети моложе 15 лет. Это создает пробку смены поколений. Сколько освобождается рабочих мест в палестинской экономике? 40% должностей занимают люди в возрасте от 30 до 65 лет. А сколько должны пополнить рынок труда? Огромная диспропорция создает невероятную экономическую проблему. Темп экономического развития отстает от темпов роста населения. Это одна из ключевых из причин, по которым молодежь — самая бурлящая часть общества во всех арабских странах. Добавьте к этому модернизацию, которую проходит молодое арабское общество. Они открыты интернету и социальным сетям. Традиционные авторитеты оспариваются и не признаются. Среди молодежи царит гнев и отчаяние.
То, что мы видим сегодня это анонс краха автономии. Лидеры ПА направляют гнев и отчаяние народа в нашу сторону. Это объясняет, кстати, почему они ведут себя таким противоречивым образом. С одной стороны — подпитывают подстрекательскую пропаганду, не осуждают террор, а с другой — пытаются подавить анархические настроения. Они боятся, что в конце концов такая ситуация окончательно разрушит наши отношения, мы вернемся во времена Защитной стены и вся система их власти рухнет. Если же они попытаются предпринять что-то против террора одиночек, то утратят единственный регулятор гнева и отчаяния, и тогда все возмущение будет направлено в их сторону. Абу Мазен, будь он моложе, наверное, смог сдержать этот внутренний натиск, но более молодые палестинские лидеры на это не способны. Ни у одного из нет легитимации на национальном уровне, и ни один из них не сможет добиться успеха на выборах. Подводя итог, я возвращаюсь к своему выводу: крушение палестинской автономии неизбежно. Это может произойти завтра утром, может произойти через две недели или через месяц, максимум — через год-два. Я не уверен, что нынешний порядок сможет оставаться неизменным так долго.
Что это значит для нас? Прежде всего, это глобальная задача для системы безопасности Израиля. Особенно — для поселенческого движения. То, что происходит сегодня, покажется нам детской игрой, когда в ПА начнется реальная анархия. Мы обнаружим среди наших соседей огромное число вооруженных людей — служащих сил безопасности автономии, которым не платят зарплату, боевиков из ХАМАС и из «Танзим». Возникнет проблема сбора этого оружия. Начнутся столкновения с этими бандами. Нападения на израильтян будут для них одним из лучших способов завоевания популярности среди народа. Возникнет огромная проблема управления службами обеспечения повседневной жизни палестинцев, потому что ответственность немедленно возложат на нас. Придется снова создать что-то вроде гражданской администрации. За один день такую задачу не решить, нужна тщательная подготовка. А если к ней не готовиться заранее, то нас ждет много сложностей. Появятся неожиданные расходы. Придется строить отношения с новыми местными лидерами и заново изучать карту местности, чтобы сохранить какое-то подобие местного самоуправления. Это будет картина, разительно отличающаяся от того, что мы знаем сегодня. Сегодня есть сотрудничество с иерархической системой. Ясно, кто босс, ясно, с кем имеешь дело. А то, что произойдет с уходом Абу Мазена, это абсолютно не знакомый нам мир, к встрече с которым мы не готовы.
Никаких сомнений: если это произойдет внезапно, вину возложат на нас, хотя с нами это никак не связано. Международное сообщество будет разочаровано, прекратятся поступления пожертвований. На нас начнут давить и требовать решить проблемы палестинцев. Государство Газа станет единственным палестинским государством в новой реальности. И будет требовать в наследство статус non member state в ООН. Может возникнуть спор между ООП и государством Газа, кто является законным наследником?
На мой взгляд, крушение ПА символизирует окончательную смерть процесса, начавшегося с подписания мирных соглашений в Осло. Какова была центральная концепция этого договора? Подписать промежуточное соглашение, не проверяя, есть ли возможность прийти к финальному соглашению. Расстаться с палестинцами и дать им возможность самостоятельно бороться с террористами «без БАГАЦ и без БЕЦЕЛЕМ», а также самостоятельно управлять системой просвещения, СМИ и религиозными институтами. ООП, со своей стороны, должно воздержаться от односторонних шагов на международной арене. Что мы получили из этого?
Сравним простые статистические данные: более 1500 израильтян были убиты палестинскими террористами в период с момента подписания соглашений Осло до настоящего времени, и порядка тысячи — после Войны за Независимость до подписания мирных соглашений. То есть, за сравнительно короткий срок существования автономии от рук палестинцев погибло вполовину больше израильтян. В десятилетие, предшествовавшее первой интифаде, ежегодно погибало порядка восемнадцати человек. В годы первой интифады, с 1988 по 1992 год, было 26 жертв в год. За 23 года мирного процесса палестинские террористы убивали около 67 израильтян в год. В два с половиной раза больше.
Разногласия между сторонами по вопросу окончательного урегулирования нисколько не сократились. Наоборот, образовалась пропасть. Все мы помним предложения Барака и Ольмерта. Мы пошли на большие уступки, от многого отказались, но уровень ожиданий палестинцев только вырос. Чем больше мы давали, тем сильней разгорался их аппетит. На деле палестинская сторона продвинулась в реализации своих устремлений, а мы нет. Идея привезти людей ООП из Туниса сюда провалилась. Система ФАТХ заражена коррупцией. Это хорошо известно. В период Салама Файяда ситуация немного улучшилась, но сегодня она вернулась на прежний уровень. Права человека не соблюдаются, политическая культура отсутствует. Глава одного крупного палестинского клана сказал мне однажды: мы, палестинцы никогда не простим вам, израильтянам, то, что вы нам устроили — не оккупацией, а тем, что привезли сюда убийц из Туниса. Это отражает часть настроений местных палестинских лидеров по поводу нашей мирной инициативы.
Обязательство не совершать односторонние шаги на международной арене — было нарушено. Концепция субподряда в сфере безопасности с началом второй интифады провалилась. Система просвещения и СМИ пропитаны антиизраильской пропагандой. Целое поколение было воспитано на ненависти к нам, а мы не вмешивались и не придавали этому значения.
Сегодня мы имеем дело с террором молодых одиночек, который сложно предотвратить из-за отсутствия организованной структуры. Иногда мы слышим обвинение в сторону интернета и Фейсбука. На мой взгляд, это ошибка. Они ничего не создают, а только отражают и быстро распространяют идеи. Но источник этих идей, корень проблемы — в системе образования, включая школьные программы в восточном Иерусалиме, которые финансируются из нашего бюджета; в проповедях в мечетях, и в пропаганде в СМИ. Это то, что приводит девочку тринадцати лет к идее взять нож и идти убивать евреев. Поэтому эту проблему надо решать путем основательного лечения при помощи сильных антибиотиков. Легкое болеутоляющее вроде «Акамола» тут не поможет. Основательного лечения требуют сферы, которыми мы демонстративно отказались заниматься после подписания Норвежских соглашений. Авторы договора заявили, что их не интересует палестинское просвещение, не интересует, о чем говорят в мечетях, что пишут в газетах, и отвечать за них должна администрация ПА. Это не работает. Поэтому необходимо изменить парадигму и понять, что то, что творится в умах палестинской молодежи, может быть не менее опасным, чем целая террористическая организация. И потому нельзя отказаться от вмешательства в эту сферу. Крушение ПА — хотим мы того или нет, — обяжет нас вернуться и на эту сцену тоже.
Может быть, стоит прекратить бесплодные споры о том, хороша или плоха для нас Палестинская автономия? Мы потратили на эти споры много лет. Стоит признать, что есть вещи, от нас не зависящие. Необходимо вовремя определять их, своевременно готовиться к новой реальности, осознать, что нас ожидают существенные перемены.
Нужно менять парадигмы, расстаться с мечтой о соглашениях в Осло. Одни считают их бредом, другие — катастрофой, третьи считает их мечтой. Но наше к ним отношение уже не имеет значения, впереди новая реальность, и все, что нам осталось от старых реалий — построить для Палестинской автономии и Ословских соглашений достойную могилу и идти дальше.
Необходимо и самим готовиться к этому, и готовить международную общественность. Если мы не озвучим неотвратимость этого заблаговременно — обвинения в происходящем, безусловно, падут на нас. Как ни трагично и как ни иронично, то, что началось 20 лет назад как «Сначала — Газа», на мой взгляд, подошло к своему логическому завершению, как «Газа — конец». Пора очнуться и подготовиться к этому, иначе действительность разбудит нас сама, и тогда цена пробуждения будет очень высока.
В здании напротив этого семь лет назад глава правительства говорил о столь желанном окончании палестино-израильского конфликта. Мы в Израиле очень склонны принимать желаемое за действительное. Еще тогда наши с ним мнения по этому вопросу расходились, и я предупреждал, что желаемое разобьется о действительность. Нет никаких шансов, что найдется палестинский лидер, готовый принять его условия, после того как его предшественники отказались от гораздо более щедрых предложений, сделанных в свое время Бараком и Ольмертом. Именно это и происходило в течение последующих семи лет.
Я считаю, что вместо того, чтобы продолжать лелеять желаемое, нам следует обратить внимание на происходящее, сосредоточиться на осознании наших новых реалий и на разработке новой концепции наших действий в отношении этой новой реальности.
