1 Я родился 28 сентября 1930 года в городе Нижний Новгород. Потом он стал называться Горьким, а теперь снова Нижний Новгород. Я считаю это своим первым порогом, через который мне предстояло перешагнуть. Порог для меня означает какое то препятствие, какой то рубеж.
Поэтому я и назвал мой рассказ " Порог". Я перешагивал свои пороги и страна, в которой я жил, шагала через эти пороги. 30ые годы 20 столетия были для России болезненым порогом. Таких порогов в моей стране было немало. Только что страна стала оправляться от сильнейшего голода, который возник в связи с разгромом сельского хозяйства. Ещё бегали по деревням красные комиссары, ища кулаков, еще в газетах звучали лозунги убить и распять тех, кто прячет хлеб. Но уже стал появлятся хлеб в магазинах. Толи отнятый у этих злостных кулаков, толи выращенный в новообразованных колхозах.
Я только собрался переползти через мой первыё порог и посмотреть на этот мир. Но родители, увязав нехитрые пожитки, сели на поезд и поехали в Петербург, который очень скоро стал называться Ленинград. И свой первый порог я нашёл в этом городе, в котором мне было суждено прожить 65 лет. Это была моя первая удача. Я не пропал в эти голодные годы, так как Ленинград всё же не очень голодал.
Колыбель Революции, так называли его энтузиасты, всё же лучше снабжался, так как властям было стыдно, чтобы калыбель умирала от голода, как умирала вся страна Советов.
Гражданская война тоже закончилась и я по малолетству тоже не застал её.
Скоро я подрос и стал переползать через домашний порог. И оказался на улице.
Родители не особенно наблюдали за мной, так как бились за каждый кусок хлеба, чтобы накормить нас. А нас было двое. Я и старший брат Миша.
2 Ой! смотрите, кто к нам пришёл? Ну ка, скажи "кукуруза" А у меня дикция была идеальной, я чётко выговаривал это гнусное слово, которое преследовала меня всю жизнь. И хотя я выговаривал его намного лучше, чем мои приятели, смеялись они только над моим произношением. Но очень скоро это им надоело и я был принят на равных в эту мальчишескую банду. С утра до вечера мы носились по улицам и дворам. Шалили и хулиганили по мере сил. Мы дразнили дворника татарина, сворачивая в кулаке угол пальтишки, изображая свиное ухо, которое добродушный дядька должен был не любить. И стыдно мне сейчас признаться, я с огромным удовольствием тоже этим занимался. Татариным был и квартальный милиционер Егоров. Его мы дразнили с ещё большим удовольствием. Однако боялись его и его огромного нагана, который угрожающе болтался у него на ремне.
Так беззаботно промелькнули эти мирные годы и внезапно наступил декабрь 1934 года Убийство Кирова.
3 Убийство Кирова был для меня очередным порогом. Кто был этот человек с широким крестьянским лицом и коренастной фигурой хлебопашца? Я уже знал, что был он вождём и очень хорошим революционером. С малых лет воевал в Красной гвардии. Нам внушали, что он был первым другом другого вождя Сталина и что он очень простой и доступный для всех. И вдруг его убили. Убил его неизвестный никому Николаев. Этого Николаева тоже убили. И сразу поползли слухи о том, что организовал его убийство его лучший друг, наш вождь. Папу вызвали куда то и стали спрашивать рад ли он, что убили Кирова. Но был ещё только 34 год и террор не был еще развязан. Папу отпустили и больше не трогали. Затем были похороны и лафет с гробом везли мимо наших окон. А за гробом шли пешком все вожди и в том числе и Сталин. Я наблюдал за процессией с окна нашей комнаты. Пока не подъехал всадник и не погрозил мне саблей.
4 А годы летят и вот уже школа и первые урок. Школа это настоящий порог в жизни. Много друзей, парты, учителя. Я левша. И учительница заявили, что будет бить меня по пальцам, если я возьму мел в левую руку. С тех пор я пишу только правой, зато всё остальное продолжаю левой. На первом же уроке учительница спрашивает какая у меня национальнось. Ей надо записать в классный журнад Еврей, шепчу я. Громче. Еврей повторяю я. Ты можешь сказать громко, Я еврей, ору я изо всех сил. Все смеются. И до сих пор они смеются, хотя меня давно там нет! Но школа это и большая радость. Я быстро научился читать. С тех пор я непрерывно читаю и читаю. В доме у нас мало еды, но много книг. Я все перечитал по нескольку раз. Пушкин, Лев Толстой, Чехов и масса других. Там же и первая любовь к девочке, которая совершенно не обращала на меня внимание. Всё хорошо, но сильно баловался и даже хулиганил. Но всё сходило с рук. И вдруг война.
5 Война это сследующий страшный порогов жизни любого человека. Старшего брата и отца забирают в армию. Вернее отец пошёл дорбровольцем на фронт, а брата взяли в военное училище. Скоро город начали бомбмть Школа уезжала, но мама меня не пустила и мы выехали в эвакуации вместе с Дзержинским районом. Привезли нас в город Пензу, а оттуда в село Башмаково, где мы прожили год, а затем снова убегали, так как немцы подошли совсем близко. И мы оказались на Урале в свердловской области в посёлке Верхне -Невинск. 3,5 года прожили мы в эвакуации. Там я закончил 7 классов. А затем мы вернулись в Ленинград. Пережитое в эвакуации я описал в моём рассказе "Войною прерванное детство".
6 Мой следующий порог. Окончание школы и поступление в институт- Это был значительный порог для молодого человека еврейской национальности. Почти никакие высшие заведения просто откровенно не принимали. Я попытался поступить в инженерно морское училище. Не то чтобы мне очень нравилась перспектива быть моряком, но постоянный голод, отсутствие нормальной одежды сильно привлекало меня носить брюки клёшь и бескозырку с ленточками. Каждое утро молодцеватые парни под нашими оркнами на Потёмкинской улице в любую погоду занимались зарядкой. Они все были крепышами, розовощёкими и весёлыми. Этого всего мне очень хотелось. На первом же медицинском осмотре врач- еврейка объяснила, что с моей мочой нечего мечтать о карьере моряка. Я ей не поверил и пошёл к командиру училища. А этот мне сказал, что с моим носом я буду смешно выглядеть! Ему я поверил. Затем последовали попытки поступить хоть куда нибудь. И попал в железнодорожный. Туда в этот год брали евреев. Никуда не брать было опасно. Так как этрт народ был взрывной и остановить их было невозможно. В нашей группе половина ребят оказались евреи. Володя Тиверовский, Соломон Вальдас, Сергей Гаазе. Кстати , все они окончили институт с отличием и прекрасно работали. Пронеслись студенческие годы быстро. Я учился неплохо и даже получил грамоту министра высшего образования. Поэтому остался на работе в Ленинграде. Попал в институт Гипрошахт, в котором проработал сорок с лишним лет. Пережил трех директоров, стал начальником отдела и объездил полсвета. Россию от Украины до Сахалина, побывал в Индии, Монголии, Китае, Вьетнаме, Северной Корее. Сотни знакомых и друзей и масса впечатлений, которые я впоследствии описал. В это же время я женился на моей любимой Белочке, у нас родился сын, а затем два внука. К сожалению жена в прошлом году скончалась и я теперь живу один. Со мной мой сын, его жена Наташа и два взрослых внука и их жёны, и ещё собака. Все мы живём в Германии, в одном городе- Вупперталь.
